Шарль обратил внимание на прелестную пятнадцатилетнюю девушку с белокурыми волосами и очаровательными голубыми глазами — Франсуазу де Лавальер. Ее привозили в салон, чтобы она научилась хорошим манерам, и она настолько преуспела в этом, что вскоре стала любовницей короля.

На этот раз главной темой для разговора стала нашумевшая постановка в театре Петит-Бурбон в Лувре пьесы Мольера «Прециозные жеманницы», высмеивавшей нравы как раз подобных собраний. Возмущенные, но вместе с тем и заинтригованные гости маркизы де Рамбулье решили лично посетить представление, чтобы составить свое мнение о комедии и доказать несправедливость нападок ее автора.

Своей пьесой Мольер собирался высмеять не только литературные салоны, но и само жеманное дворянство. Салон маркизы Рамбулье был самым именитым, и главный удар пришелся по нему.

Когда экипажи с завсегдатаями салона подъехали к театру Петит-Бурбон, густая толпа уже обступила угловой павильон Лувра. Улица была до такой степени запружена народом, что длинный ряд экипажей мог только шагом продвигаться к заветным вратам театра. Он был полон, не оставалось ни одного места, но огромная масса людей все еще толпилась у театра — всем хотелось посмотреть, как будут высмеивать высокопочтенное общество Рамбулье.

Мольер в свое потайное окошечко глядел на собравшихся и мог поклясться, что еще никогда не видел такого наплыва зрителей. Прежде всего он рассмотрел членов дома Рамбулье, занимавших почти весь первый ряд. Дальше в партере сидели артисты театров Бургонне и Марэ, собравшиеся в полном составе. В королевской ложе находился принц Анжуйский с Лореном, де Гишем, Сен-Марсаном, д'Эфиа и архиепископом Валенским. Около самой авансцены, в ложе с полуопущенными занавесками, сидела принцесса Анна, напротив — Нинон де Ланкло с герцогами Вандомским и Булльонским, а недалеко от них в одной из темных лож скрывался Корнель.

Бедный Мольер видел перед собой всех своих врагов… Он ставил на карту и свое счастье, и свою репутацию, ибо это представление должно было принести ему или славу, или позор. Как опытный актер, хорошо изучивший человеческое сердце, он решил оставить «Прециозных жеманниц» напоследок, а сначала показать две короткие веселые пьески, которые в самом деле привели публику в самое приятное расположение духа. Этого только и ждал Мольер. Теперь он был почти уверен, что комедия получит благосклонный прием.

И когда актеры на сцене стали разыгрывать «Жеманниц», для членов дома Рамбулье началась настоящая пытка. Они видели, что внимание всей публики сосредоточилось на них, что следят за каждым их жестом, за каждым движением. Они должны были терпеливо переносить оскорбления, боясь скомпрометировать себя в мнении двора.

Комедия началась разговором двух молодых людей, которые горько жаловались друг другу, что дамы их сердца Мадлена и Катишь отвергают их только потому, что они не умеют говорить таким же высокопарным слогом. Глубоко оскорбленные любовники решают отомстить красавицам за обиду. Они собираются уже уходить, как вдруг является буржуа Горжибус, отец Мадлены и дядя Катишь. Он в восторге, что хорошо пристраивает своих девиц, и вдруг узнает о том, что дочери отвергают женихов. Он убеждает молодых людей, что все устроится, но те и слышать не хотят о примирении. Тогда взбешенный Горжибус приказывает позвать девушек, чтобы излить на них свой гнев.

И вот на сцену являются Мадлена и Катишь с высокими прическами, в новомодных вычурных костюмах, похожие как две капли воды на любую из дам, сидевших в первом ряду. В публике послышались одобрительные возгласы. А когда девушки в ответ на упреки Горжибуса заговорили патетически-трагическим тоном Рамбулье, восторгу публики не было пределов.

Когда же внесли на носилках Мольера, игравшего роль маркиза Маскарилла, раздался оглушительный хохот, который длился несколько минут. И действительно, трудно было представить более верную и вместе с тем смешную пародию на костюм и манеры представителей дома Рамбулье. Маркиз де Маскарилла явился на громаднейших каблуках и в высочайшем парике. Камзол его сидел в обтяжку, подвязки были так тесны, что позволяли ступать крайне осторожно и притом самыми маленькими шажками. Его жабо могло бы служить покрывалом, а в довершение всего на его камзоле болталось бесчисленное множество кисточек и длинных лент.

…Зал неистовствовал. Раздавался свист. Когда наконец наступила тишина, маркиз де Маскарилла начал беседовать с девицами и окончательно очаровал девушек своим утонченным обращением и изысканной вежливостью. В это время на сцене появляется виконт де Жоделе. Он сообщает девицам, что только что вернулся с театра военных действий и спешит увидеться с маркизом, своим старым другом. И вот только они начинают толковать своим высокопарным слогом о своих великих заслугах и о древности своего происхождения, входят отвергнутые любовники, и крик удивления вырывается у них из груди. В маркизе Маскарилла и виконте де Жоделе они узнают… своих лакеев.

…Торжество Мольера было полным. Его вызывали бесчисленное число раз. Присутствовал на спектакле и Шарль Перро. Еще раз он убедился в таланте Мольера. Он вспоминал свои немногочисленные посещения салона Рамбулье, вычурные костюмы многих его завсегдатаев, их надуманный неестественный язык, неестественные ужимки. Здесь, в театре, Мольер показал ему, насколько это смешно!

…В этот вечер собрание в доме Рамбулье не состоялось. Канделябры горели, стол был уставлен дорогими кушаньями и винами, но никто из гостей так и не пришел.

В углу роскошного салона сидела гордая Артемис-Рамбулье и рыдала. Маркиз расхаживал по комнатам в мрачной задумчивости.

Маршал де Вивонне, отец маркиза, долго сидел в своей комнате, потом все-таки вышел к дочери и обнял ее.

— Не плачьте, дочь моя, — сказал он. — Стоит ли горевать о потере друзей, преданность которых не могла выдержать такого пустого испытания? Сегодня мы получили полезный урок. Великий человек открыл нам глаза на наши заблуждения. Завтра же я лично отправлюсь к Мольеру и скажу ему, чтобы он отныне считал меня в числе своих первых почитателей и искреннейших друзей. Если вы, дочь моя, не утратили еще благородного духа Вивонне, вы поедете со мной.

И они поехали! И благодарили Мольера за урок!

…С тех пор знаменитый салон Рамбулье перестал существовать.

В том же году Шарль Перро перешел работать под начало Николя Фуке. Пикантность ситуации заключалась в том, что его брат Пьер, который и благословил его на этот шаг, как раз в это время перешел на сторону Кольбера и передал тому материалы, которые в течение нескольких лет собирал против Фуке.

Смертельная схватка у подножия королевского трона между двумя самыми влиятельными государственными деятелями Франции вступила в решающую фазу.

В начале октября 1659 года Кольбер пишет своему шефу, кардиналу Мазарини, обширную записку, в которой выдвигает в противовес Фуке свой собственный план финансовой политики. В этой же записке он обстоятельно изобличал сюринтенданта финансов в злоупотреблениях.

Мазарини в то время был на острове Фазанов, на границе двух королевств — Франции и Испании. Именно здесь предполагалось (и удалось!) заключить мир между двумя государствами, который должен был скрепить брак Людовика XIV с дочерью короля Испании Марией-Терезией. Кольбер спешил и послал свою записку кардиналу по почте. Случилось так, что она была перехвачена сюринтендантом почты — ставленником Фуке.

Но мудрый и осторожный сюринтендант финансов не стал разжигать страсти. Он принял нужные меры, и конфликт был исчерпан. Более того, Фуке пожаловался Мазарини на своего соперника, и по настоянию кардинала была разыграна сцена примирения противников.

В ведомстве Фуке Шарль не был особенно загружен работой и потому продолжал сотрудничать с Пьером.

Принц Конде возвратился ко двору, словно никогда не удалялся от него. Все произошедшее в годы Фронды было предано забвению. Принцу вернули все его земли, должности и достоинства.