— Хм! — Я почесал затылок. — Судя по вашему рассказу, Джамал легко раскусит этот ход. Стоит нам с Ириной появиться в кишлаке, как нас тут же возьмут на мушку. На что вы рассчитываете?

— Не торопись, Дима, — сощурился Путинцев. — Не такой уж я простак, как тебе показалось. Двенадцать лет — достаточно, чтобы придумать хороший план, а?

— Ну давайте, я послушаю…

На губах Путинцева заиграла плутоватая усмешка.

— Как рассуждает Джамал? Он уверен, что я попробую добраться до тайника незаметно. Подошлю человека, чтобы тот пробрался туда ночью, либо подкуплю кого-нибудь из кишлачных… Он ждет маскирующегося лазутчика. Из местных, чтобы не выделялся. А тут приезжают русские — интересный мужчина и красивая женщина, которые ни от кого не прячутся, работают у всех на виду. Да ему и в голову не придет вас подозревать! Конечно, на всякий случай он приставит к вам наблюдателя. Но если действовать с умом, охмурить того нетрудно. Особенно если у вас будет удобная причина, чтобы ежедневно бывать в Змеином ущелье.

— Да, неплохо бы иметь такую причину, — согласился я. — Но пока я даже приблизительно не вижу ее.

— С теодолитом работать умеешь?

— Приходилось.

— Вот и причина. В Ак-Ляйляке хорошо помнят, что когда Гафур был в силе, то многое делал для кишлака. Дорогу спрямили и заасфальтировали — его заслуга. Электричество провели — его. Клуб построили, новую школу — тоже. Хотел он еще одно доброе дело сделать, но не успел. Штука в том, что речушка, протекающая через Ак-Ляйляк, которую летом курица переходит вброд, весной превращается в грозный поток, а раз в пятнадцать — двадцать лет и вовсе выходит из берегов, смывая плодородный слой земли, что жители натаскивают издалека.

Где-то в начале восьмидесятых возникла идея строить на горных речушках малые ГЭС с небольшим водохранилищем. Отличная, кстати сказать, идея, утверждаю как специалист. Паводковые воды запасаются на лето, да еще дают ток и полив. Гафур сразу загорелся и добился, чтобы Ак-Ляйляк включили в перспективный план. Весь кишлак про это знал. Ну, а после началась вся эта свистопляска, и дело заглохло. — Путинцев изучающе посмотрел на меня: — Фактура у тебя солидная, а если еще очки надеть — вылитый профессор-гидролог, ни дать ни взять. Иришка будет при тебе геодезисткой, рейку таскать. Кстати, место для ГЭС намечалось как раз в районе Змеиного ущелья. Ну что, годится?

— А если Джамал наведет справки?

— Какие справки, милый! У них сейчас такая неразбериха! А тебе-то и нужно всего два-три дня.

— Мысль, в целом, здравая, но под нее нужна кое-какая производственная база. Профессор с одним теодолитом за плечами, — который, кстати, нужно еще достать, — выглядит подозрительно.

— Все, что нужно, будет. Я дам тебе адрес одного своего друга. Когда-то я его здорово выручил, и он ради меня в лепешку расшибется. Человек он влиятельный и организует вашу экспедицию на высшем уровне. Даст пару автомобилей, вагончик, инструмент, даже какую-нибудь бумагу с печатью. Даст надежного парня из местных, потому как в Ак-Ляйляке без знания языка вам придется туговато. Что скажешь теперь?

— Звучит обнадеживающе.

— Это еще не все! — Он залихватски вскинул подбородок. — Есть у меня в тамошних местах другой приятель, который прикидывается другом, но тайно работает на Джамала. Я написал ему письмо, в котором прошу помочь в этом деле. Ну, вроде отвлекающего маневра. А пока тянется вся эта бодяга, вы с Иришкой успеете все обтяпать. Но запомни: два-три дня ты должен основательно помудохаться с теодолитом и, лишь убедившись, что тебе поверили, вынуть сундучок.

— Который?

— Оба.

— Гладко было на бумаге… Задачка все же непростая.

— Да, но за ее решение я плачу хорошие деньги.

Очень хорошие.

— А ваш друг, на которого вы возлагаете основные надежды, не подведет? Может, он сдаст нас Джамалу с потрохами.

— Нет! — решительно возразил Путинцев. — Дадо не предаст. Ему, кстати, и передашь сундучки, когда вернетесь.

— Что ж, остается последний вопрос: где тайник?

— Значит, ты согласен?

— В общем, вы меня убедили, что дело хоть и рисковое, но осуществимое. Отчего бы не заработать по-крупному? Денежки всегда пригодятся. Особенно такому любителю, как я.

Мой ответ явно его обрадовал. Он снова потянулся к бутылке:

— Давай, Димка, дернем за удачу!

— Но вы не ответили на мой последний вопрос.

Путинцев весело рассмеялся, блеснув золотом зубов.

— Разве я похож на дурака? Нет, Димка! О тайнике ты узнаешь позже, в кишлаке.

— От кого? От Ирины?

— Иришка для меня как дочь… — Его глазки подернулись сентиментальным туманом. — Ты, Димка, не обижай ее. И не изводи расспросами. Потому как знает она не больше твоего.

— Не понимаю… Значит, в кишлаке у вас все же есть человек, который посвящен в тайну?

— Ты все узнаешь в свое время, — повторил он. — Тебе же так спокойнее. Согласен?

— Может, вы и правы…

— Конечно прав! Но вот тебе подсказка: ищи в кишлаке город. Как найдешь, там и тайник. Ладно, пойди крикни Иришку, а то совсем заморозим бедную девчонку. А я, пожалуй, прилягу. Ночь не спал, веки будто свинцовые. Сейчас сосну минут на двести.

— Вы, Ярослав Гаврилыч, сова, — не удержался я.

— Скорее уж филин, — поправил он. — Хотя разница невелика. Ну, отдыхай. Хочешь — оставайся на ночь.

Места хватит. Вечерком баньку протопим. Да не стесняйся. Я вам с Иришкой не помеха.

Он поднялся и прошел куда-то в глубь дома, плотно прикрыв за собой дверь.

Я же отправился звать Ирину.

Слушая Путинцева, я не без удивления осознал, что он пользуется тем же методом, что и я, — то есть старается, где это возможно, говорить правду.

Его рассказ в основных деталях почти полностью совпадал с тем, что я услышал от Глушенкова. Подтвердились и некоторые мои догадки. Например, что труп Мирзоева скрыт в тайнике. Но были и серьезные разночтения. Так, Путинцев уверял, что роль топографов-гидрологов почти не вызовет подозрений. А вот Глушенков предупреждал, что едва я появлюсь в кишлаке — в любом качестве, как Джамал увидит во мне посланца своего лютого врага. Добавилось загадок, о которых ни словом не обмолвился Глушенков. Помимо кокаина возник некий «город в кишлаке», который мне предстояло обнаружить. А кто передаст точные координаты? Каким образом?

Я еще раз проанализировал свое поведение. Не слишком ли быстро я согласился? Может, следовало немного поволынить? Но, с другой стороны, взялся за гуж… Нет, свою партию я, кажется, провел без ошибок.

Путинцев прав в одном: ни ему самому, ни бывшим дружкам соваться в кишлак нельзя ни под каким видом. А план его и вправду недурен. Более удачного не придумаешь.

Ирина лежала на полке и повизгивала, пока я массировал и намыливал ей спину.

— Ой, не могу! Умираю! Во мне все косточки растворились!

— Потерпи, милая. Хоть ты и так хороша, но выйдешь из баньки, враз почувствуешь себя на двадцать лет моложе. Ни с каким салоном красоты не сравнить.

— Я уже розовая, как младенец; Эй, что ты собираешься делать?

— Отхлестать тебя веником, за то что втянула меня в эту авантюру.

— Ай! Ой! Полегче!

— Не учи мастера.

Я прошелся веником от ее плеч до пяток, затем окатил из шайки.

— Вставай и бери веник. Теперь твоя очередь.

— Ну, берегись, коли так! Я отомщу! — Она и вправду принялась лупцевать меня изо всех сил. — Тебе понравился дядя? Правда, он молодец?

— Держится орлом, хоть и сова. Не скажешь, что просидел взаперти такой срок. Но для чего вам понадобилось разыгрывать меня? Я оттого и колебался вначале, что эта история с честным торговцем показалась мне дикой ахинеей. Или ахереей?

— Дима, но я же не могла без его согласия говорить как есть.

— Почему, маленькая лгунья? — Я вывернулся, отнял у нее веник и чувствительно шлепнул по раскрасневшейся попке. — Будешь мне еще врать? Будешь?!