— Глуховат нынче, коллега? Говорю по буквам…

— Шел бы ты… Они что, вот так ходят с воплем: «А кому желаний горяченьких, с пылу, с жару, пять монет пара!»? Или точка у них в пустыне?

— Да нет, просто находят у тебя… ну, что ли, брешь, возникает определенный контакт… А следом, сам понимаешь, контракт.

— И почем нынче желания? — вздохнул Олег.

— Дороговато, — невесело усмехнулся Макс. — Их… клиентуру ты в Крепости на каждом шагу встречаешь, так что кто кому зеркальца впаривает — еще сильно под вопросом… Только не спрашивай ты меня, кто они, откуда — я сам не в курсе. Знаю, что их сарацины здорово не любят — вот и все.

А ведь не врет, определил Олег. По крайности, верит в то, что говорит. А если припомнить, то и Джейн мне в ту нашу с ней безумную ночку что-то такое втолковать пыталась… Блин, понятно, с чего туда все ломанулись — сперва Зодчие, потом десантура, усмехнулся он. Счастье даром, для всех — но только жителям этой деревни… И хрен потом от этого счастья смотаешься.

— Слушай, я вот понять не могу — а как ты о них вообще узнал? Ну, весь этот расклад?

— А как ты узнаешь, когда я вру? — Макс говорил так же негромко и серьезно, как в их первую встречу. — Я ж, когда тебя предупреждал — ну ты только приехал тогда, — я ж видел, что тебе-то они всерьез опасны. У меня глаз наметанный, — он снова грустно усмехнулся и принялся протирать очки.

— А у тебя, стало быть, желаний нет? — сумрачно спросил Олег. Неужто все в этой клятой Крепости меня насквозь видели? — ужаснулся он.

— Были когда-то, — пожал плечами Макс. — Только я, знаешь, давно уже понял: самое худшее — это когда они сбываются…

Олег с мрачным удивлением уставился на него — сейчас это был какой-то другой, незнакомый Макс. Не самоуверенный мультяшный попугай, не ерник-прорицатель, не перепуганный «ботан», не оголтелый врун, какого он только что видел… Другой. Старше… мудрее, что ли? Сколько ж вас, доктор Зорге? — подумал Олег. И ведь не владеет Волной этот деятель — ну ни в каком виде!

В дверь просунулся Джордж:

— Командир, быстренько! Кой-чего интересное, мать его так!

Олег следом за ним двинулся в гостиную — не без облегчения.

А вот Джордж «звучал» как положено, и Олег чуть не прослезился, вслушиваясь в стаккато барабанов и резкие голоса флейт — парень явно был чем-то здорово взбудоражен. Пронесло, с облегчением подумал он. «И еще как пронесло-то!» — не преминул ввернуть внутренний голос.

В гостиной наличествовал Янек — он с самым напряженным вниманием вглядывался в экран телевизора. На экране между тем рекламировали какую-то сверхнавороченную тачку. Очень актуально для Управления, рассеянно подумал Олег. Особенно если учесть, что дорог, по которым отсюда можно уехать, попросту нет. Весь транспорт — десяток электробусов внутри городка да парочка вертушек на всякий пожарный…

Он обернулся к Джорджу:

— Ай, чудо вижу, сахиб! Ящик сам говорит, в ящик чудо-зверь бегает!

Джордж промаячил ручищей — мол, погоди, сейчас все будет — и сам вперился в телевизор. Олег вздохнул, уселся на диван рядом с Янеком, закурил. Ну блин, ну какая же дрянь у Руди сигареты!..

Ждать долго не понадобилось: реклама сменилась заставкой аналитической программы, потом на экране возник профессионально собранный ведущий, безукоризненный от прически до галстука. Олег вообще терпеть не мог подобные программы, считая их либо враньем, либо словоблудием, но тут первая же услышанная фраза заставила его навострить уши:

— Итак, продолжаем программу «На самом деле». Прокомментировать ситуацию вокруг анклава Крепость наш корреспондент попросил сотрудника Управления Олега Николаевича Панина, назначенного в связи с последними событиями куратором Крепости. Материал, пожалуйста.

— Что за ху… — начал было Олег — и не договорил.

После титра «специальный репортаж», на экране возникла панорама Крепости — Олег видел ее в архиве перед отправкой. Затем она перетекла в пустынный пейзаж — красноватая пыль, бурые кустики на бархане, какое-то строение… На фоне строения оператор наплывом снял некоего решительного деятеля с кобурой на поясе — и приглядевшись, Олег не без удивления узнал себя… Точнее, не себя, но кого-то очень похожего, особенно если камера слегка не в фокусе. И морда самая что ни на есть героическая — Олег такую гримасу в жизни б не состроил.

Голос корреспондента за кадром заговорил почтительно-напористым тоном репортера, беседующего с начальством:

— Олег Николаевич, вы не могли бы сказать, чем обусловлено назначение куратора? Насколько мне известно, это шаг достаточно решительный.

Тот, на экране, заговорил — и голос его оказался тоже похож, за исключением каких-то по-актерски вкрадчивых, бархатистых обертонов:

— Да, безусловно, мера вынужденная. Однако ситуация вокруг Крепости решительных шагов и требовала — поскольку Крепость из форпоста науки сейчас превращается практически в форпост военный, и войну придется вести не самыми традиционными способами.

— Пожалуйста, поясните подробней.

— Постараюсь по возможности кратко. Прежде всего, в мою задачу входит выяснить, чем спровоцирована агрессия сарацинов, чтобы в дальнейшем подобных инцидентов избежать.

— А у вас есть предположения на этот счет?

— Есть. Полагаю, их могла подтолкнуть несанкционированная попытка контакта. Понимаете, мы же имеем дело с иной цивилизацией, иной культурой — и критерии оценки у них иные, чем у нас. Действия кого-то из наших сотрудников, предпринятые, не сомневаюсь, с самыми благими намерениями, они могли истолковать как оскорбление своих традиций или даже как прямую агрессию. Так что первым моим шагом на этом посту будет введение моратория на любые контакты.

— То есть сарацинология перестала существовать?

— Нет, зачем же? Просто в данный момент проведение подобных исследований чревато новыми жертвами. Как вы знаете, в результате последней вылазки сарацинов мы потеряли больше семидесяти человек…

— Для здешнего гарнизона это серьезные потери.

— Безусловно. И страшнее всего в этой ситуации, что сарацины используют гипнотическое воздействие. К сожалению, не все сотрудники Крепости обладают к нему иммунитетом.

— Что вы намерены предпринять по этому поводу?

— Как я уже сказал, прежде всего — мораторий на любые контакты, до выработки оптимальной стратегии. Сколько это займет — не знаю, скорее всего, это долгий процесс. А дальнейшее — поддержание наличных сил в постоянной боевой готовности. Подчеркиваю: готовности к оборонительным действиям, только к оборонительным. И, соответственно, более тщательный отбор персонала, порученный специальным экспертам.

— Благодарю вас, Олег Николаевич.

На экране снова всплыла лощеная физиономия ведущего. Олег, отобрав у Джорджа пульт, вырубил телевизор и выдал такой боцманский загиб, что даже Джордж завистливо крякнул.

Оглянувшись, он обнаружил, что вся команда в сборе — Макс и Ханна уже просочились в гостиную, Джейн заглядывает в двери. И все в упор глядят на отца-командира, ожидая комментариев. Олег желчно усмехнулся:

— И что непонятного? Пока все спали, смотался на студию, записали материал, пейзаж подложили…

— Мозг не парь, командир, — посоветовал Джордж. — Фуфло, сто пудов.

— Сарацины-то им чем помешали? — пробормотал Янек.

Олег встряхнулся:

— Ну вот что, дружина и братие… Я, как видите, пока не больше вашего понял, так что тайм-аут, годится? Джейн, кофейку не сделаешь?

— Из собственных ручек и в постель? — довольно ехидно осведомилась та.

— Лучше просто покрепче.

— Ладно…

— А можно мне тоже кофейку? — донеслось из прихожей. — Мерзость на улице…

— Ой… — испуганно пискнула Джейн.

Олег выглянул в прихожую и отвесил челюсть. Вот уж действительно — «ой»!..

Руди выглядел как после пьяной драки в глинистой луже. Очочки косо держались на уцелевшей дужке, правую щеку рассекала свежая царапина, под глазом зрел великолепный фингал. Дождевик пропал, а мешковатый костюмчик скромняги-аспиранта превратился в живописнейшие лохмотья, причем штанина лопнула по шву практически доверху, а рукав выглядел явно опаленным.