Наконец он добрался донизу и пошел по узкому, слегка извилистому коридору, пологому, но еще более темному, чем лестница. Его выдохи освещали обшитые деревом стены и каменный потолок, кое-где укрепленный деревянными балками, всего на фут — если не меньше — выше его головы. В конце тоннеля он увидел дверь, из щелей которой пробивался свет. Дойдя до нее, он остановился, рассматривая темные панели и обдумывая план.
Что, если приоткрыть дверь чуть-чуть и заглянуть внутрь? Драконье чувство опасности подавало сигналы, страх прополз от кончиков пальцев на ногах до макушки, поднимая дыбом волоски на шее. Живот снова стал разогреваться, готовый выплеснуть кое-что посерьезнее, чем слабые вспышки для освещения темного коридора. Сделав глубокий вдох, Билли повернул холодную ручку, надеясь, что петли смазаны. Дверь бесшумно приоткрылась. Внутри что-то низко гудело. Билли открыл дверь шире и просунул в щель голову.
В огромной комнате было темно, только мигали какие-то огоньки посередине, в свете которых что-то двигалось. Возле огней маячила огромная мужская тень. Человек за чем-то молча наблюдал. Огни бросали отблеск на его лицо, но черт различить было нельзя из-за расстояния.
Билли еще немного приоткрыл дверь и проскользнул в комнату. Умоляя свои ботинки не скрипеть, он на цыпочках сделал несколько шагов, пока не наткнулся на большой металлический ящик футах в десяти от мужчины. Он скорчился за ним и стал смотреть поверх. Мужчина сидел за приборной доской, глядя на экран с бегущими по нему цифрами и волнами. Билли увидел среди кучи приборов подставку со сверкающим камнем. Красный луч лазера прямой наводкой бил в него. Кэндлстон!
Когда мужчина повернул голову, глядя на пурпурный луч, Билли узнал его короткие рыжие волосы и квадратную челюсть. Доктор Коннер надел наушники, покрутил диски на панели и сказал в микрофон:
— Девин? Это Коннер. Вы меня слышите?
Девин? Значит, он в кэндлстоне? И доктор Коннер может с ним разговаривать?
Затрещавшие из динамиков помехи заставили Билли покрыться мурашками. Закрыв глаза, он пережидал, пока этот мерзкий шум не превратится в голос, который Билли привык презирать.
— Мой добрый доктор, вас снова постигла неудача. Ваша дочь застряла здесь со мной, и я не могу приблизиться к ней. Должно быть, этому препятствует фактор полярности.
— Мне неизвестно о подобных особенностях вашей энергетической матрицы, — отвечал доктор Коннер. — Вы должны идеально сочетаться друг с другом. Но теперь нам придется вытаскивать вас обоих, если мы хотим восстановить чистоту кристалла. В настоящее время кэндлстон для меня бесполезен.
Снова раздался злорадный голос:
— Мы могли бы заставить ее нырнуть еще раз. Я мог бы швырнуть ее в пропасть, куда уже свалил всех этих макак, а затем ваш маленький гений, Эшли, попробовала бы ее восстановить. Но я пока не исчерпал весь свой арсенал средств, чтобы уговорить ее прыгнуть туда добровольно.
— Я больше не стану подвергать риску жизнь своей дочери. Я позволил ей нырнуть лишь потому, что мы провели много испытаний, а тот канал мы никогда не испытывали. Вы сами почему-то не хотите опробовать его на себе.
Девин, помолчав, спросил:
— Мальчишка у вас?
— Баннистер-младший? Да. Палин приходил, чтобы взять щит на складе с оружием, и вернулся за ним. Они должны появиться с минуты на минуту.
— Хорошо. Можете запереть его в старой камере в пещере.
— Я так и думал поступить. Старые цепи и замки до сих пор в рабочем состоянии.
— Ну еще бы! — взревел Девин. — Хоть какая-то часть моей крепости осталась не занятой вашей драгоценной лабораторией. Мы разделаемся со змеенышем, чтобы не путался под ногами, и обыщем горы, где прячется этот чертов Клефспир. Он ведь последний, самый последний.
— Да, — ответил доктор Коннер и закашлялся, прикрывая рот кулаком, — последний.
— Но прежде всего, — продолжал Девин, — нам нужен дайвер.
— Думаю, нужно снова попробовать Карен. Она самая опытная. Может быть, ей удастся вытащить вас обоих.
— Она плохо передает сигнал. Она так сбивается с фазы, что я почти никогда не вижу ее. Ваши настройки не действуют. Мне надоела ваша нерешительность. Возьмите другого дайвера. Пошлите сюда змееныша.
— Но самец шимпанзе вернулся полным идиотом! — В голосе доктора Коннера послышались нотки страха. — Все самцы теряют больше половины функций мозга во время восстановления.
— А мне какое дело до функций его мозга? — закричал Девин, вызывая оглушительные помехи. — Мне нужно, чтобы он вошел в фазе, только и всего! Если я смогу с ним сцепиться, то пусть он будет туп, как пробка. Вы вытащите его, и меня вместе с ним. Я знаю, что вызывает повреждение мозга у мужчин, и мне это не грозит.
— Не забудьте захватить Бонни.
— Ладно-ладно, не забуду, — с раздражением отвечал Девин. — Не беспокойтесь. Только пошевеливайтесь.
— Нам понадобится хороший якорь. Деррик изможден. Было бы слишком опасно позволять ему…
Доктора Коннера перебил женский голос с другого конца комнаты:
— Я сделаю это!
Билли прищурился, пытаясь сквозь тьму разглядеть, кто говорит. Доктор Коннер резко обернулся:
— Эшли? Что ты сказала?
— Я сказала, что я сделаю это. Я сама буду якорем.
Уолтер открыл водительскую дверь для миссис Баннистер, а сам сел сзади. Просунув голову между ней и профессором, он смотрел на проплывающую мимо вывеску «Лавка Барбары», пока они выезжали со стоянки.
— Она ничего нового нам не сказала, правда?
Профессор вздохнул:
— Почти ничего, Уолтер. Но кое-что мы все-таки узнали. Мы теперь знаем, что лаборатория находится примерно в тридцати милях отсюда и что ходят слухи о секретном объекте в горах. — Он развернул карту и показал пальцем место возле озера Флэтхед. — Мы можем поехать в горы на машине и расспросить местных. Нам не потребуется много времени, чтобы сузить круг наших поисков.
— Может быть. Но это все равно что искать иголку в стоге сена.
Профессор поднял вверх указательный палец.
— Не совсем, Уолтер. Видите ли, сено и иголки с виду схожи, что затрудняет визуальную идентификацию, тогда как лаборатория в горах была бы уникальным…
— Проф! — воскликнул Уолтер, округляя глаза. — Это просто выражение такое!
Профессор медленно опустил палец.
— Простите, Уолтер. Мой мозг работает в аналитическом режиме, не щадя даже фразеологических оборотов. — Обернувшись к миссис Баннистер, он указал на правый съезд. — Мэрилин, езжайте в восточном направлении по восемьдесят третьему хайвею. Мы, конечно, не можем надеяться найти секретную лабораторию по указателям, так что нам нужно очень внимательно присматриваться ко всем грунтовым дорогам, колеям и даже пешеходным тропам.
Зазвонил телефон. Профессор снял его с пояса и поднес к уху.
— Чарльз Гамильтон слушает… Да… Я профессор… Да, Карен. Говорите. — Профессор схватил карандаш с приборной доски и нацарапал что-то на карте. — Да. Мы найдем… Нет, я точно не знаю, где мы. Не могли бы вы передать трубку фермеру? Благодарю вас.
Уолтер и миссис Баннистер переглянулись. Руки Уолтера покрылись гусиной кожей. Он откинулся назад и забарабанил пальцами по сиденью. Профессор продолжил:
— Да, сэр. Мы на восемьдесят третьем хайвее… очень хорошо. Я думаю, мы сможем быть там минут через двадцать, если снегопад не усилится и не задержит нас… Да, весьма кстати будет, если вы расчистите дорогу.
Профессор убрал телефон и улыбнулся, подняв косматые седые брови.
— Юная леди по имени Карен звонила с фермы возле Кэмп-Мизери. Она сказала, что Уильям освободился, и она отведет нас к нему.
Уолтер воздел над головой сжатый кулак.
— Молодец!
— Слава богу! — Миссис Баннистер приложила дрожащую руку к груди и тяжело вздохнула. — Куда ехать?
— Вперед, Мэрилин! И торопитесь! Уильям еще в опасности!
Билли наблюдал, как Эшли решительно шагала к панели, держа руки за спиной. На ней была свободная длинная рубашка, которая волочилась по полу, что делало ее похожей на серое привидение.
