Хозяин таверны оказался на удивление приличным человеком, явно со связями, и Иден решилась подойти к нему и объяснить свои затруднения. Крепкий мужчина с лицом, пересеченным шрамом, почесал в затылке и обещал навести справки. Проведя в гостинице почти неделю, Иден однажды увидела хозяина на пороге своей комнаты. Некий капитан Бакли, его старый знакомый, возможно, сможет ей помочь. По просьбе Иден хозяин таверны согласился организовать их встречу днем, во время отсутствия Арло.

Иден сидела в самом дальнем уголке зала гостиницы, держа кружку с некрепким пивом, когда увидела человека в черном плаще, старомодной треугольной шляпе и безукоризненно вычищенных ботинках. Она почувствовала, что сомнения Арло по поводу отсутствия у нее здравого смысла имеют под собой твердую почву. Этот темноволосый мужчина выглядел как образец пирата – жуткий шрам на лице, худощавые, хищные черты лица, блеск бесстрашных серых глаз. Он снял шляпу, и черные волосы рассыпались по плечам. Движения капитана Блада Бакли были резкими, решительными. Он остановился у стола и поклонился леди, нуждающейся в его услугах. Иден широко раскрыла глаза. Всем своим видом он словно говорил о принадлежности к криминальному миру. Бакли улыбнулся устало, но нагло.

– Капитан Блад Бакли, мадам, к вашим услугам, – он сел напротив, не дожидаясь ее приглашения.

Иден набралась мужества.

– Блад[4] Бакли? Какая христианка даст своему сыну такое имя?

Бакли осмотрел на нее, оценивая реплику.

– Моя мать была марокканкой.

Иден вздрогнула – Арло прав, она сошла с ума.

– Мне нужно добраться до Нью-Йорка или Бостона, капитан Бакли. Я хорошо плачу, но хочу быть уверена в безопасности путешествия. Мой человек и я должны прибыть в Америку не позднее середины июня.

Капитан погладил подбородок, в глазах зажегся огонек, когда он оценил красоту и смелость этой женщины. Бакли уже перевалило за сорок, он без труда угадывал вызов в словах и явно знал толк в красивых женщинах. Иден уже почти сожалела о встрече.

– Это можно организовать, – капитан увидел обручальное кольцо на пальце. Здесь явно свои тонкости.

– Я не боюсь качки, мой человек тоже. Мы не будем вам обузой. Но нам нужна гарантия, что мы прибудем не позднее середины июня…

– Миледи! – Арло ворвался в зал. Его лицо пылало, ноздри раздувались. – Просто неприлично, что вы беседуете с таким…

Бакли встал и угрожающе посмотрел на Арло.

– Это и есть ваш человек? – резко спросил он.

– Мой компаньон и защитник, – Иден бросила нервный взгляд на Арло.

– Миледи! Это неслыханно! Вы не можете плыть с подобным типом!

– Ты не доберешься до Бостона с другими типами, малый. Страны в состоянии войны, хотя она и не объявлена.

Иден видела, что напряжение нарастает. Еще немного – и до Бостона она сможет добраться только на корабле под названием «Гроб Арло».

– Арло! – резко оборвала она, пытаясь предотвратить новые оскорбления в адрес Бакли. – Капитан прав. Его корабль крепкий и надежный. Капитан знает, как преодолеть блокаду, он порядочный и честный человек, – Иден молила Бога, чтобы характеристика, данная капитану хозяином таверны, оказалась верной, она повернулась к Бакли. – Вы можете добраться в Штаты до середины июня, сэр?

– Это возможно, миледи, – капитан нагло рассматривал ее. – Если я так решу, так и будет. Но почему вы торопитесь?

– Я думаю, это понятно, – Иден встала. Челюсть капитана отвисла, когда он увидел ее живот. – Я хочу, чтобы мой ребенок родился на твердой земле.

Наступила тишина. По выражению лица Бакли Иден поняла, что теряет свой шанс, возможно, последний. Отчаяние, волнение, наступающее материнство… На глаза навернулись слезы, несмотря на попытки подавить рыдания. Как она смеет плакать именно сейчас? Она взяла платок из протянутой руки Арло, села, опустив глаза.

– Вы торопитесь к отцу ребенка или от него? – глаза капитана изучающе смотрели на Иден, на то, как «защитник» заботливо к ней относится. Тот уже не раз назвал хозяйку «миледи».

Иден подняла голову, ответ прозвучал резко.

– От него. Но вы должны понять, сэр, он – мой муж. И я предана ему. Если вы доставите меня к моей семье в Бостон, вы должны… знать это.

– Тогда зачем…

– Миледи поступает так, как вынуждают обстоятельства, – Арло погладил ее руку. На лице появилось выражение преданного пса. – И я надеюсь сделать все, чтобы защитить ее от всех напастей.

Капитан Бакли оценил эту парочку – они явно сошли с ума. А он с годами становится слишком сентиментальным, раз решил связаться с ними. Но здесь кроется что-то интересное. И черт его побери, если он не любит пикантные истории так же, как в молодости любил женщин.

После долгой паузы Бакли сказал:

– Мы отплываем через три дня. Я подготовлю контракт, в котором изложу свои условия, вы вольны принять их или отказаться. Мои люди не привыкли к пассажирам, тем более к женщинам. Они знают не так уж много приличных слов, особенно в адрес женщин. Вам придется держаться от них подальше, миледи. Иначе… Я думаю, мы договоримся.

Рэм уставился на смятое письмо в руке, в ушах звучал голос, который он любил больше всего на свете, повторяющий:

– Я люблю тебя, Рэмсей Маклин…

Он содрогнулся и зажал письмо в руке, глядя на изящный почерк Иден. Широкие плечи поникли от усталости. Под глазами появились тени, небритое лицо выглядело серым. Наконец, после самой долгой ночи в его жизни, наступил рассвет, и чувство одиночества было непереносимым.

Рэм смотрел на маленькую лакированную сумочку. Пуста… Ее щетки, коробочки, зеркало… Провел пальцами по холодной гладкой поверхности. Если бы он мог коснуться своего сердца, оно было бы таким же – холодным и пустым. Иден уехала.

Рэм сел на край кровати, опустил голову на руки. Он вернулся поздно вечером, увидел спальню опустевшей и не сразу понял, что ее вещей тоже нет. Спросил Джеймса, Карину и даже Гаскелла – никто не знал, что Иден уехала. Арло после полудня тоже никто не видел. Затем обнаружил письмо. Одно предложение, пять слов. И весь мир перевернулся.

Рэм закричал как безумный, не желая верить единственному возможному объяснению – Иден оставила его. Охваченный яростью, помчался искать ее в городе. Через несколько часов вернулся и узнал, что Джеймс и Гаскелл тоже отправились на поиски, а Карина, волнуясь, ждет от них вестей. Она заставила Рэма немного поесть, но ему кусок в горло не лез.

Всю ночь они провели в бесплодных поисках. На рассвете Рэм уже знал, что Иден покинула город, но не в направлении Скайлета. Он мучительно старался понять, что заставило ее уехать. Единственное, что приходило в голову – причина в том, что он может потерять Скайлет. Подумав, вспомнил, как это беспокоило Иден. Ночью в постели они говорили об этом, и она успокаивала его, как могла. Вчера утром ее охватила странная печаль, это чувствовалось в поцелуе. Она прощалась с ним.

Рэм не хотел верить своим догадкам. Казалось, Иден терпела Скайлет только ради него, с трудом мирилась с многочисленными проблемами и неудобствами. Или, напротив, ее привлекало положение хозяйки поместья? Может быть, для нее была невыносима перспектива жизни без титула и поместья?

Рэмсей постарался выбросить из головы мучительные мысли, но только преуспел в том, что они вошли в сердце. Боль потери охватила все существо.

Рэм вскочил в постели, вышел на улицу, отмахнувшись от Гаскелла и Джеймса, пытавшихся его образумить, и помчался в серый, только что начавший просыпаться город. Но ничто не могло унять его боль.

Через несколько часов Рэм стремительно ворвался в здание суда, его лицо посерело и ожесточилось. От него пахло элем, он был не в себе, но не пьян. Появление Рэма вызвало суматоху, но Джеймсу удалось вытолкнуть его в коридор. Гаскелл и Джеймс попытались объяснить, что его искали, он был отчаянно нужен. Постепенно Рэм начал понимать обстановку. Гаскелл встряхнул сына и потребовал, чтобы тот действовал как лорд и Маклин, исполнял свои обязанности. Они увели Рэма в ближайшую таверну и привели в надлежащий вид. К тому времени, когда собрался совет, Рэмсей смог занять свое место за столом юристов, сдерживая чувства. Но внутри него все кипело.