Волшебная нежность его рта растопила сердце Карины, руки непроизвольно обняли шею Джеймса. Она приоткрыла рот, отвечая на нежность его губ, забывая о всех нападениях холостяков Скайлета. Теперь все по-другому – удовольствие, нежность, волшебство. Это не кто-то, это – Джеймс.

Стыдливо она начала возвращать поцелуи, коснувшись губ и языка, и почувствовала, как потеряла опору под ногами, вокруг – сено, над нею Джеймс. Он целовал ее подбородок, шею, плечи. Ее руки ласкали его волнистые волосы, крепкую шею над высоким воротником. Карина обвила руками широкие плечи.

Когда Джеймс стал расстегивать блузку, она не возразила, и вскоре грудь – обнаженная, согретая теплом его восхищенного взгляда – явила ему упругие розовые бутоны, которыми тут же завладели его губы.

Джеймс чувствовал, как дрожит Карина, руки скользили по ее талии, прекрасной груди, волосам… Голова у него кружилась. Она прекрасна… само совершенство… такая маленькая и страстная… фея, поющая детям, сама похожая на ребенка…

Похожая на ребенка? Мысль, подобно молнии, осветила сознание, он отпрянул, содрогнулся при виде ее теплого, доверчивого тела, доступного для его похотливых желаний. Боже, что он делает?

Карина тоже опомнилась, запахнула блузку. Ее тело было влажным от желания.

– Джеймс? – девушка с трудом заставила себя вернуться в реальность.

Он сидел рядом, поставив локти на колени, опустив лицо в ладони. Затем взглянул на нее, и Карина поразилась выражению его лица. Инстинктивно стала поправлять одежду.

Джеймс видел разочарование на лице девушки, попытки прикрыть наготу. В животе у него засосало. Он встал, отвернулся, приглаживая волосы, не в силах найти нужные слова для извинения.

– Джеймс? – голос Карины дрожал, и это болью отозвалось в его сердце.

– Мое поведение нельзя простить, – выдавил он. – Пожалуйста, все-таки постарайся извинить меня, я клянусь, что подобное не повторится.

– Тебе… не понравилось? – в голосе Карины было столько отчаяния, что Джеймс не смел взглянуть на нее.

– Дело не в этом. Если бы ты была леди, твой брат должен был бы вызвать меня на дуэль.

– Если бы я была ЛЕДИ…

Как глупо было с его стороны сказать подобное! Ее брат и отец – лорды, но она носит другое имя. Как он, должно быть, обидел ее! Лицо Джеймса перекосилось, когда он глянул на ее взъерошенный, словно у воробушка, вид. Очаровательная юная девушка, почти ребенок, и вынуждена носить за поясом кинжал, чтобы защититься от… мужчин. Таких, как Джеймс.

– Карина, я вел себя ужасно, – он сжал кулаки. – Клянусь Господом, это больше не повторится!

Он зашагал к двери.

Карина встала на колени, все еще ощущая вкус его губ, прикосновения рук. Слова были как удар кинжалом. Она вздрогнула от чувства, похожего на гнев и на отчаяние. Глаза наполнились слезами. Она подняла руки к небесам.

– Не слушай его! Не слушай, Господи!

Изысканные джентльменские манеры американца отметили все жители Скайлета и с традиционной непосредственностью сделали вывод, что американцы (стоит только вспомнить Иден) более цивилизованные люди, чем англичане. Почти соответствуют французским и шотландским стандартам.

И каждый раз, когда Джеймс встречал Карину Грэм, эта мысль подтверждала это наблюдение. Он был сдержан, подчеркнуто вежлив. Обращался к ней только «мисс Грэм», подавал руку, помогая спуститься по лестнице, если того требовала ситуация, и словно по мановению волшебной палочки оказывался неподалеку, когда к девушке приближался Тэсс Маккренна или кто-то из молодых мужчин Скайлета.

Иден отметила про себя эту сдержанность, даже холодность, с которой Джеймс обращался с ее золовкой, удивляясь его чрезмерному благоразумию. Когда Иден бралась за какую-нибудь работу по дому, брови Джеймса неодобрительно поднимались вверх. Леди, как-то заметил он, должны иметь белоснежные руки, а мысли такие же чистые, как и руки. На предмет традиционных шотландских платьев он был непреклонен: не стоит иметь в голове больше, чем носишь на теле. Утомительные проповеди брата действовали Иден на нервы. Однажды, после ужина, ей представился шанс отомстить.

Стоя у камина, Джеймс потягивал превосходное французское бренди.

– Если бы шотландцы присматривали за своими женами с тем же усердием, с которым присматривают за своими кошельками, то весь моральный облик был бы намного выше.

Иден повернулась к Карине и Маккей.

– Вот образец новообращения к всеобщей морали и изысканности.

– Дене, – его лицо вытянулось.

– Истинный интерес Джеймса к слабому полу выражается в разумных замечаниях по поводу…

– Иден!

– Чтобы знать человека, нужно читать то, что он читает…

– Иден, ты…

– Но чтобы знать женщину, достаточно быть стулом, на котором она сидит.

– И этот стул, по его мнению, может украшать далеко не каждую гостиную, не так ли, – пошутила Карина, внимательно оглядывая его, словно раздумывая, годится ли Джеймс, если его ощипать для ужина.

– Меньше, чем ты думаешь, – глаза Иден сощурились. – Все его обширные познания о женщинах получены у ног одной из девушек мадам Рошаль.

– Рэмсей, держи в руках свою жену, – Джеймс сердито потряс в воздухе пальцем. – Если сумеешь!

Рэм посмотрел на озорное выражение лица жены, топнул ногой. Неожиданно протянул руку, стащил Иден со стула, похлопал по ягодицам, с усмешкой перекинул через плечо.

– В руках, говоришь? Отличная мысль, Джеймс. Не думаю, что это по-американски, – он зашагал к лестнице вместе со смеющейся Иден, выкрикивающей притворные проклятия.

– Иден, – Карина отложила вышивание и оглядела залитую солнцем гостиную. – Сколько стоит платье для леди? – она избегала взгляда золовки, чтобы та не смогла понять, насколько важен ответ.

– В английском стиле? – Карина кивнула. – Думаю, все зависит от материи, украшений и класса портного.

– Что-нибудь привлекательное…

– Наверное, несколько гиней.

Карина глубоко вздохнула и воткнула иголку в мягкий хлопок.

– Я сегодня сказала Гаскеллу, что хочу новое платье.

Иден рассмеялась, ее глаза потеплели.

– Поэтому было так много шума? И что он ответил?

– Ох уж этот вонючий старый… – Карина запнулась, – … филин. Он сказал, что, слава Богу, я не голая хожу.

Иден отложила вышивку и посмотрела на печальное лицо девушки.

– Рина, зачем тебе платье?

– Мне хочется показать… что я могу… – она так и не закончила фразу.

Иден нахмурилась. Джеймс. Все дело в нем. Каждый день Карина видит подчеркнуто джентльменское отношение и увлекается ее братом все больше и больше. Чем более сдержан Джеймс, тем больше ей хочется сделать так, чтобы он заметил ее. Их встречи, пылкие взгляды стали одной из тем обсуждения в Скайлете. Надеждам девушки вполне может быть нанесен смертельный удар. Есть одна вещь, с которой не смирится ни один джентльмен, – стать объектом насмешек. Особенно из-за женщины.

– Возможно, стоит переговорить с Рэмом.

Два дня спустя Иден и Карина посетили мастерскую портного на городской площади в ближайшем к Скайлету Аберфельде и теперь бродили от магазина к магазину. Покупок уже было сделано немало, и девушки посмеивались над Арло, который ворчал, что часами приходится стоять с узлами и пакетами в каждом магазине.

– Добрый день, милые леди!

Они увидели Иана Барклея, восседающего на отличном жеребце и одетого, как англичанин, знающий толк в моде. С неотразимым обаянием он пригласил их в местную гостиницу, чтобы выпить по чашечке чая.

– Ничего не получится, – Иден отказала с улыбкой, которая напомнила Иану, почему он так хочет их пригласить. Выражение его лица стало безутешным, и, несмотря на нахмурившегося Арло, Иден добавила: – Но вы можете пройтись с нами.

– Нет причин, почему бы нам не быть друзьями, миледи. – Он спрыгнул с лошади и подал руку Иден, затем Карине, одарив Арло взглядом, от которого у того волосы встали дыбом, и тут же отослал его с каким-то поручением.