Только когда задрожали колени и Рэм едва устоял на ногах, он понял, что находится не в собственной спальне и не наедине с Иден. Он оторвался от нежных губ и уставился в ее глаза, полные страсти, чувствуя разочарование от того, что должен разомкнуть объятия. Странно, но все присутствующие для него словно не существовали.

Рев Гаскелла вызвал бешеное веселье. Лицо Иден запылало. Она ласково похлопала Рэма по спине и пошла к выходу. Ноги подкашивались, руки дрожали, тело горело желанием. Только благодаря годам воспитания у миссис Данливи удалось дойти до лестницы и подняться в свою комнату. Иден сидела в сгущающихся сумерках, наслаждаясь теплом камина и прислушиваясь к суете внизу. Гаскелл орал, требуя эля, крики и смех усиливались с каждой секундой. Этим вечером в зале Скайлета не будет обычного ужина, но никто не уйдет недовольным.

Через три часа шум заметно утих, хотя время от времени слышались нестройные звуки свирели. Иден аккуратно расправила клетчатую юбку, бросила взгляд на чистую согретую постель и решила, что этой ночью будет спать не одна.

Еще звучали пьяные возгласы, когда она спустилась по лестнице к веселящемуся обществу. Те, кто были в состоянии соображать, встали при ее появлении, а те, кто уже не соображал, остались сидеть. Иден спокойно прошла во главу стола.

– Хо, дочь моя, выпей со мной! – Гаскелл засмеялся и поднял кружку. Она проигнорировала его и посмотрела на Рэма, который закрыл глаза и уронил голову на стол. Арло и Терранс смогли встать и глупо поприветствовать ее.

– Мы… а… малость выпили, – пробормотал Терранс. Он был не настолько пьян, чтобы не помнить, что в прошлый раз сказал то же самое.

– Да, вижу.

Все притихли. Иден посмотрела на Гаскелла, ждавшего ее реакции, и решительно сказала:

– Джентльмены, думаю, лейрду Рэмсею вполне достаточно. Почему бы вам не отнести его наверх… в мою комнату, – она направилась к лестнице.

Арло и Терранс, увидев, что Иден уходит, посчитали себя достаточно трезвыми, чтобы подчиниться. Они взяли Рэма под руки, поставили на ноги и попросили еще двоих мужчин помочь подняться по лестнице. Как они позже рассказывали, леди Иден открыла перед ними дверь и откинула покрывала, чтобы они могли свалить лейрда на постель.

Рэм сумел протянуть руки и откатиться в сторону, чтобы она могла снять с него рубашку. Иден посмотрела на его спокойное лицо при свете свечи и вздохнула – придется ждать до утра. Она сбросила одежду и легла, чтобы уснуть в одной постели с мужем впервые со времени их первой брачной ночи.

На следующий день никто не постучал в дверь. Подобная тактичность была не в духе Скайлета, и Иден решила – это связано со вчерашними излишествами. Лукаво улыбнулась и положила голову на руку, чтобы смотреть на спящего мужа.

Утренний свет придал его волосам лиловатый оттенок, а кожа казалась гладкой. Она не могла преодолеть желание поцеловать тонкие завитки волос возле ушей и медленно провела губами по щеке, сильной линии подбородка. Потом шея, плечо, грудь, и очень скоро поцелуи привели к краю покрывала и под него. Стало трудно дышать. Она умирала от голода, и он был ее пищей на долгожданном пиру. Иден со стоном прижалась бедрами к его боку. Руки легко, как крылья бабочки, порхали по сильному телу, лаская, поглаживая, вспоминая забытое. Она хотела только одного – быть с ним каждое утро, ну, возможно, хотелось и большего.

Иден облизала губы. Горячие токи бежали по телу, в животе заныло. Рэм обнял ее за талию и вернул поцелуй. Туман в голове рассеялся от желания, всколыхнувшего все естество. В одно мгновение она оказалась лежащей на спине, призывно глядя на Рэма. Она слегка извивалась, всем телом завлекая его. Рэм не замедлил воспользоваться этим горячим призывом, губы покрыли все тело Иден поцелуями, напряженная плоть одним толчком вошла в жаркую глубину.

Ее резкий вздох несколько отрезвил Рэма, он замедлил свои движения. Иден испугалась:

– Рэмсей, люби меня, пожалуйста… люби меня.

Она обвила его шею руками, притянула к себе, не позволяя отодвинуться. Рэм подчинился, отбросив все сомнения и оставляя только наслаждение. Каждое движение поднимало их все выше и выше к тому незримому барьеру, который разделяет дух и плоть. И они преодолели его вместе, соединились в любви и обещании любить.

– Я… не знаю, как здесь оказался… – голос Рэма был хриплым от смущения.

– Какое это имеет значение, если ты уже здесь? – она улыбнулась, довольная. Рэм хотел сказать что-то еще, но Иден приложила палец к его губам. – Я хочу, чтобы ты жил здесь… Хочу быть твоей женой, делить с тобой постель. Я не могу оставаться твоей женой только наполовину. Хочу, чтобы ты любил меня.

Он заглянул ей в глаза и сдался, сознавая, что, может быть, это путь к его несчастью. Он любил Иден больше всего на свете, больше, чем свой Скайлет, больше, чем свое здравомыслие. И эта любовь вынуждала беречь ее от своих грубых желаний, бесконечного обладания и бесцеремонности, которые неизменно следуют за наслаждением.

Иден заметила его сомнение, но не могла понять, чего он хочет, что его смущает.

– Рэм, – она повернула его голову к себе, заставив посмотреть в глаза. Слезы непроизвольно катились из глаз. Рэм крепко сжал ее в объятиях, осушая слезы поцелуями.

– Да, Иден, я согласен, – соль жгла губы. Иден облегченно прижалась к нему, замерла в сильных объятиях. Но Рэм разжал руки, и она открыла глаза. Он сел на край постели, обхватив голову ладонями. В одно мгновение Иден вскочила и схватила его за плечо.

– Куда ты?

– Уже поздно… У меня много дел, – Рэм тревожно посмотрел на нее.

От этого взгляда похолодело сердце. Ей показалось, что между ними еще не все решено. Они занимались любовью, но проклятая стена отчуждения не разрушена!

– Да, действительно, есть одно дело, которым ты долго пренебрегал… – стоя на коленях, Иден всем телом прижалась к его спине. Она потерлась о горячую гладкую кожу и ощутила, как Рэм напрягся.

Все время целуя его шею и плечи, перебралась к нему на колени. Глаза его были закрыты, челюсти сжаты. Она прижалась носом к жестким волосам на его груди.

– Первый раз – утоление желания, – ее тело пронзила сладкая боль. – Второй – для удовольствия, – ее улыбка звала, искушая, и Рэм сдался. Недавнее решение было забыто, тело, жаждущее обладания, победило.

Они опять упали на постель… Рэм вошел в ее тело, чувствуя, что это единственное место, где он хочет быть, единственная женщина в целом свете, которой он принадлежит. И он соединился со своей любовью, со своей Иден.

Через полтора часа Иден проснулась, измученная и удовлетворенная. Она умылась и позвала Майси, чтобы та помогла одеться и прибрать вещи Рэма – в ИХ комнате. И даже раньше, чем эта новость распространилась, весь Скайлет знал о перемене отношений между ними. Молодой лейрд снова надел свою куртку.

Но в этот вечер Рэм лег в постель почти в полночь такой усталый, что сразу заснул. Иден улыбнулась, поцеловала его в щеку, прижалась к нему и тоже уснула.

Когда на следующее утро она проснулась, Рэм уже ушел. Она нашла его в кабинете Гаскелла с Террансом, погруженными в изучение счетов. Рэм взглянул на жену с улыбкой, и Иден только сейчас осознала, какими редкими были его чудесные улыбки. Подойдя к мужу, она ласково положила руку на его плечо и почувствовала, как он вздрогнул. Но глаза его были как зимнее небо – голубые и холодные.

Кто когда-либо слышал о такой судьбе, как у нее? Снова и снова соблазнять собственного мужа!

По мнению Карины, у мужчин все главное сосредоточено в животе и ниже. Чтобы их покорить, надо начинать с покорения именно этих органов. Одних великолепно кормить, с другими – спать. Иден пришла к выводу, что Рэм принадлежит к числу последних. А она – женщина, и должна принять вызов.

После полудня она увидела, что Рэм вошел в большой сарай. На нем был килт вместо шерстяных рабочих бриджей. В душе она ощутила родство с мужчинами, которых привлекало движение юбок, и сочувствие ко всем женщинам, чьи мужья носили брюки.