– Вы не знаете, что это такое, мой лейрд. Я стараюсь изо всех сил. Никогда нарочно не обижаю мою Молли. Но вы не знаете, как это с женой, – взгляд Рэма стал напряженным, и Терранс понял, что неудачно подобрал слова. – После каждого ребенка, – пояснил он, – я клянусь оставаться с Гаскеллом в зале по вечерам и не трогать ее. Какое-то время это получается. Но я вижу ее и своих детей каждый день, и рано или поздно испытываю непреодолимое желание. Я стараюсь не давать волю рукам, а Молли печалится, думая, что у меня есть любовница и я больше не люблю ее. Потом, плача, приходит ко мне и говорит, что она и дети нуждаются в моей заботе и ласке. Видеть свою жену с разбитым сердцем выше моих сил. Так что я обнимаю ее… чтобы успокоить, как вы понимаете. А она такая нежная, пахнет свежим сеном и теплым молоком. И прежде чем возьму себя в руки, сознаю, что снова желаю ее. А женщина, которая знает мужчину, уж умеет его распалить. Великий Боже, – он с трудом сглотнул. – Невозможно тогда и думать о другом!

Рэм молча вздохнул, чувствуя, что глупо обвинять в чем-либо добряка Терранса. Сколько раз за прошлую ночь он терял контроль над собой, чувствуя, как возрастает желание! Каждый день он мучительно осознавал, что Иден знает, как коснуться его. К удивлению Терранса, лицо Рэма смягчилось. Мерилин завертелась, и Рэм невольно прижал ее к себе, оберегая от прохлады.

– Но роды? Может быть, она это ненавидит…

– Удивительно, но для нее это ничего не значит, – Терранс будто прочел мысли лейрда. – Она говорит, что любит детей, ведь они наши, мои и ее. Я видел, как она рожала Якоба и Тода, и едва не умер от страха. А она сразу после этого улыбалась и обнимала меня, – он пожал плечами. – Не думаю, что женщина воспринимает это все так же, как мужчина.

Оба сидели тихо, погруженные в мысли, пока Мерилин не потребовала, чтобы отец взял ее на колени вместо сестры. Рэм покорился и ласково погладил девочку по спинке.

Поднимаясь на холм, Иден видела, как Рэм держал на коленях малютку, с каким выражением передавал ее отцу. Сердце забилось сильнее, она поежилась на холодном ветру, ускорив шаг.

– Я принесла обед, – громко сказала она, заставив мужчин оглянуться.

Рэм смотрел на изящную фигурку в одежде на английский манер, развевающиеся волосы. Бессознательно провел рукой по животу.

Терранс опустился на колени у корзины, приподняв салфетку, и присвистнул.

– Домашний пирог, горячие лепешки, миндальное печенье, две бутылки отличного вина, – выражение лица стало задумчивым, он улыбнулся Рэму.

Тот пристально посмотрел на жену, увидел, как она покраснела под его взглядом.

– В горах холодней, чем я ожидала, – она вздрогнула, скрестив руки. – И дорога длиннее, чем я думала.

– Разве у тебя нет плаща? – нахмурился Рэм, расстегивая свою тяжелую шерстяную куртку. – Вот, возьми, а то простудишься. Разве это дело – бегать в такой легкой одежде? – Он накинул куртку на плечи Иден, и его руки на мгновение задержались, запахивая ее поплотнее. Иден улыбнулась.

– Спасибо, Рэмсей, – нежный голос сделал его счастливым на оставшиеся полдня. Он смотрел, как Иден шла к Скайлету, пока она не скрылась из вида. Терранс снова улыбнулся, когда Рэмсей обернулся к нему.

В последующие дни Иден еще два раза появлялась одетой не по погоде. И каждый раз куртка мужа перекочевывала на ее плечи. Работники с любопытством наблюдали за этим. В очередной раз, хмуро посмотрев на ее тонкую блузку, открывавшую грудь и шею, Рэм еще больше нахмурился, когда она потерла руки, согревая их.

– Никак не думала, что сегодня будет так прохладно, – Иден бросила эту фразу, как вызов. Множество глаз следило, что же будет дальше.

Троекратное повторение сценария было уже слишком. Рэм посмотрел на смеющееся лицо и почувствовал необходимость продолжить игру.

– Вот, возьми, – Рэм расстегнул пуговицы. Иден повернулась спиной, ожидая, что он сам ее наденет. Но Рэм только накинул куртку ей на плечи. Иден на несколько мгновений задержала его руку, склонив голову. Многие видели, как лицо лейрда зажглось радостью.

– Спасибо, мой лейрд, – Иден откровенно заигрывала с ним. Рэм оглянулся и по взглядам окружающих понял, что все это заметили.

На следующее утро Рэм был одет в рубашку и вязаный жилет. Все три куртки побывали на плечах Иден, но она их так и не вернула. Иден выскользнула во двор, Рэм пошел следом. Он нашел ее среди разношерстной компании в молочной.

– Сегодня с утра холодно, – многозначительно заметил Маклин, глядя на теплую шаль, в которую закуталась жена.

– Совершенно верно, – она мило улыбнулась и взяла кувшин молока.

– Что ты здесь делаешь? – он держал ручку двери, чтобы остановить жену и в то же время заслонить от любопытных глаз.

– Хотела помочь.

– Ты внезапно стала необыкновенно заботливой.

– В оплату за твое благородство, мой лейрд, – Иден улыбнулась, и он вздрогнул.

– Мои куртки, женщина. Я хочу получить их обратно.

– Конечно, – ее взгляд интригующе скользнул по присутствующим. – Зайдите в мою комнату в любое время, и я буду счастлива… вернуть их вам.

Он молчал, слушая приглушенное хихиканье и сдерживая себя… для чего? Гораздо разумнее было бы пойти в ее комнату, обнять и дать ей то, чего она хочет. Он вышел в холодный двор.

В конце дня Иден обнаружила Рэма и старого Гаскелла в большом сарае, наблюдающими за двумя самыми сильными парнями Скайлета, которые схватились в рукопашной. Там была и Карина Грэм, сидящая на бочонке. Карина объяснила Иден правила борьбы и соперничества между более солидным Тэссом Маккренной и худым и высоким Дэриком Экливом. Обнаженные до пояса, они кружили друг против друга.

Рэм активно реагировал на происходящее – его кулаки сжимались, плечи то поднимались, то опускались, в зависимости от положения борцов. Он подбадривал то одного, то другого, и даже жестикулировал. Иден не сводила с него глаз.

– Иден! Иден! – Карина трясла ее за плечо, стараясь привлечь внимание, и когда Иден повернулась с раскрасневшимся лицом, тихо присвистнула, но этот звук потонул в шуме зрелища.

– Черт побери! На что это похоже?

Карина уставилась на взволнованное лицо и блестящие глаза Иден.

– Он так же хорош? – девушка не могла удержаться от вопроса.

На этот раз кивок Иден сопровождался таким страстным взглядом, что Карина опять тихо присвистнула.

– Проклятие! – тихо выругалась она. – Надо что-то делать!

Поединок закончился, и парни Скайлета подзадоривали Рэма сразиться с победителем. Они настаивали, в конце концов Рэм решил – борьба успокоит нервы. Он направился к устланной соломой площадке, снимая жилет и рубашку. Карина громко крикнула:

– А миледи Иден наградит победителя… поцелуем!

Воцарилась тишина. Слышался только шелест соломы. Все собравшиеся повернулись к Иден, открыв рты и глядя с любопытством. Кто-то крикнул:

– В самом деле, миледи?

Иден сурово взглянула на Карину, подошла ближе к месту поединка и увидела недоверчивый взгляд Рэма.

– Да, в самом деле.

Зрители зашумели, заключая пари, ведь теперь победителя ждала награда. Гаскелл облизывал губы от удовольствия.

Иден забралась на бочку и наблюдала за мужем. Сердце громко стучало при мысли, что Рэм может проиграть, чтобы избежать поцелуя. «Пожалуйста, Рэмсей, – про себя молила она, – пожалуйста, выиграй!»

«Поцелуй, – думал Рэм, – достанется Маккренне. И, несомненно, будет горячим, чтобы устыдить его. Она такая!» Эта мысль словно влила силы в его напряженное тело. Тэсс Маккренна был опрокинут на спину довольно быстро.

В сарае воцарилась тишина, Иден помогли спуститься с бочки, и она пошла элегантной походкой леди к своему мужу, грудь и руки которого блестели от пота. Она подошла вплотную, обвила шею руками и потянулась к нему, не скрывая своего желания.

Рэм обхватил Иден за талию, приподнял и прижал к себе, опаленный огнем ее глаз. Их губы слились в страстном поцелуе. Все молча наблюдали, как гордый молодой лейрд затмил все их страсти, как в лице Иден словно солнце опалило холодную луну.