Этот план состоял из двух частей. Первая была нацелена на усмирение Австрийского дома силой оружия, победа Франции обеспечивала бы создание нового европейского порядка. А вторая – на создание христианской Европы в виде широкой конфедерации 15 государств, включающей в себя:
– шесть наследственных монархий,
– шесть выборных монархий,
– три республики.
Момент был благоприятный: Филипп III Испанский только что приказал изгнать морисков [123]и потерял во время осады Остенда 70 тыс. человек, а Рудольф II, император "Священной Римской империи", будучи неспособным к политической деятельности, "витал в облаках" алхимии. Вскоре он был свергнут восставшими подданными во главе со своим братом Матвеем.
С 1609 г. Генрих IV с помощью договора объединил герцога Баварского, германских протестантских принцев, королей Швеции, Дании, Англии, а также Соединенных провинций. [124]Последние были представлены штатгальтером Морицем Нассауским.
В это время встал вопрос о наследовании герцогств Клевского и Юлихского, на которые претендовали Электор Бранденбургский и граф де Нобург. Император оттеснил обоих протестантов и сам завладел этими герцогствами. Германские князья, выступившие против него, обратились к Генриху IV за помощью. Нельзя было упустить такой удобный случай.
Сюлли собрал армию, насчитывавшую 110 тыс. пехотинцев, 12 тыс. лошадей и 100 пушек. Это была самая мощная за всю историю той эпохи армия. Чтобы принять над ней командование, король должен был покинуть Париж 19 мая 1610 г. и выехать к войскам в Шампань.
Но 14 мая он был убит. Час его смерти настал, потому что накануне, 13 мая 1610 г., в соборе Сен-Дени он совершил ошибку (очередную слабость), допустив коронацию Марии Медичи, ставшей в результате этого королевой Франции.
Не стоит заблуждаться, считая, что Генрих IV действовал во имя осуществления своего "великого плана". Так как 29 апреля 1610 г. он дал знать эрцгерцогу Альбрехту, нидерландскому губернатору, что французские войска вскоре вступят на территорию Брабанта и встанут у стен Брюсселя с требованием о выдаче юной принцессы де Конде, урожденной Шарлотты де Монморанси.
Консервативно настроенные историки с более или менее выраженными монархическими взглядами утверждают, что в этой новой войне Генрих IV преследовал политические цели. Но все авторы, являвшиеся его современниками и жившие при дворе французского короля, неизменно подчеркивают, что король был буквально в ярости и не заботился ни о чем другом, кроме возвращения прелестной девочки силой оружия.
Что же касается Генриха II Бурбона, принца де Конде (который, как намекают летописи, был внебрачным сыном Генриха IV), то король хотел заставить его сменить супружеское ложе на соломенную подстилку в Бастилии. По свидетельству Беарнца, изъяснявшегося полунамеками, этот принц, видимо, действительно был его внебрачным сыном. Генрих IV не отказывался затащить даже своих невесток к себе в постель!
Что касается истинной причины этой войны, мы ограничимся тем, что процитируем следующих авторов:
Николя де Нёфвиль, сеньор де Вильруа, государственный секретарь Генриха IV, в своих мемуарах пишет, например, что король однажды сказал Пекюису: "Пусть принцесса де Конде только вернется во Францию, и для решения Юлихского дела потребуется не более трех-четырех тысяч человек…"
Герцог де Сен-Симон в своих знаменитых мемуарах особо подчеркивает, что под предлогом решения проблемы наследования Клевского и Юлихского герцогств король Генрих IV "стремился прежде всего выступить против герцогини и похитить у нее красавицу, мысль о которой переполняла его любовью и яростью!". Герцогиня – это супруга упомянутого нидерландского губернатора, эрцгерцога, во дворце которой и остановились принц де Конде со своей молоденькой женой.
И вот, наконец, свидетельство Ришелье: "По всей видимости, покончив с разногласиями по Юлихскому делу и вырвав из рук иностранцев госпожу принцессу де Конде, он бы с ее помощью обуздал себя и остановился бы на достигнутом!"
Наконец, Вильгомблен еще более категоричен: "Есть мнение, что вся эта пышная подготовка к войне была прежде всего обусловлена, намечена и предпринята лишь с целью похитить силой это прелестное создание оттуда, где она укрывалась по совету своего мужа, и что, не будь этой любовной царапины, король в своем почтенном возрасте никогда бы не перешел границы своего королевства ради победы над своими соседями, и что он был решительно настроен начать именно с этого. И тем не менее, дабы не быть опозоренным, он прикрывал свои планы куда более благородными целями!"
Это означает следующее: Генрих IV, не осмеливаясь признать, что он затеял общеевропейскую войну с целью завладеть чужой молоденькой женой, 14-летней прелестницей, в то время как самому ему было 57 лет (к тому же ей он, возможно, фактически доводился свекром), официально заявил о своем намерении сокрушить мощь Австрийского дома. Но на деле у него давно не было этого намерения и он знал, что состояние его здоровья не позволит ему повторить свои военные подвиги – подвиги короля Наваррского прежних лет.
Он был, однако, целиком во власти своего маниакального стремления во что бы то ни стало завладеть Шарлоттой-Маргаритой де Монморанси, новоявленной принцессой де Конде.
Поразительно тем не менее другое: если принц де Конде категорически не желал принести королю в подарок свою юную супругу, то ей-то как раз с самого начала этой потрясающей авантюры страшно льстил интерес Беарнца к ее особе. Она уже мысленно видела себя королевой Франции.
Поэтому, когда король поручил маркизу де Кёвру, брату покойной Габриэли д'Эстре, похитить красавицу, она, по секрету предупрежденная об этом, заявила о своей готовности следовать за похитителями, посланными маркизом де Кёвром. К сожалению, Генрих IV, будучи неисправимым болтуном, не преминул похвастаться будущим успехом, подтрунивая над Марией Медичи. Ее гонец молниеносно примчался в Брюссель к принцессе Оранжской, у которой жила молодая чета Конде. Принц, бежавший в Кёльн, опасаясь быть убитым слугами Генриха IV, был предупрежден о готовившемся похищении и без труда пресек эту попытку.
С этого момента ход событий ускорился. Король в ярости от припадков ревности Марии Медичи несколько раз угрожал отправить ее "по ту сторону гор". Кроме того, узнав, что Шарлотта де Конде направила папе Павлу V, отсутствие нравственных принципов которого было широко известно, просьбу о расторжении своего брака, королева потребовала своей официальной коронации до начала военных действий. Тогда Генрих IV придумал, что официально заставит вернуться Шарлотту в качестве фрейлины Марии Медичи на церемонии в Сен-Дени. Королева с возмущением отказалась, спрашивая у короля, "за кого он ее принимает?". Генрих IV не стал настаивать.
Церемония коронации состоялась 13 мая 1610 г. Убийство короля произошло на следующий день. Существует несколько версий, объясняющих, куда направлялся монарх в тот день, когда произошло это убийство. По мнению Пьера де Л'Этуаля, как он пишет в своем "Регистре – Журнале Генриха IV", король решил съездить проведать заболевшего Сюлли в его Отель де л'Арсеналь. Рео в своих «Анекдотах» пишет, что король решил заняться сексуальным воспитанием Цезаря, герцога де Вандома, своего побочного сына от Габриэли д'Эстре, так как тот слишком мало интересовался женщинами. С этой целью он намеревался предложить ему отведать прелестей и талантов одной молодой певицы по имени Поле, которой он и сам уже наслаждался в течение нескольких недель. Возможно, обе версии лишь дополняют одна другую. Вторая была покрыта тайной.
Подлинность лиц, реально участвовавших в тщательной подготовке убийства Генриха IV, подтверждается свидетельством Жаклин д'Эскоман, претерпевшей долгие и тяжкие мучения (она была брошена в тесный карцер, где пребывала без одежды среди собственных испражнений), что доказывает правдивость ее слов.
