Спустя две минуты молодой индус уже был на площадке рядом с Джорджем.

— Зачем ты приехал сюда, дитя мое? — спросил Джордж.

— Господин, — ответил Казиль, — я хотел быть возле вас, потому что через минуту вы будете нуждаться во мне.

— Чем же ты можешь быть мне полезен?

— Я покажу вам, как вернуться в долину.

— Разве я не могу спуститься в долину с горы там, где поднялся?

— Нет, господин. Подняться на нее можно, но спуститься немыслимо. Как ни крепка и не смела лошадь, она разобьется вместе с вами о скалы.

— И ты знаешь дорогу, по которой можно проехать?

— Да, господин. Это высохшее дно потока, находящееся не более чем в ста шагах отсюда.

— Хорошо, мы поедем этой дорогой, но прежде, дитя мое, удовлетвори, если можешь, мое любопытство…

— Я готов. Что вам угодно?

Джордж протянул руку по направлению к описанному нами амфитеатру.

— Что это такое?

— Кладбище слонов, — ответил Казиль.

— Итак, эти чудовищные останки…

— Их скелеты…

— Но почему их так много именно в этом месте?

— В давние времена слонов в Индии было значительно больше, чем сейчас. По видимому Перавасский лес, в котором мы находились сегодня, был наводнен ими. В ту эпоху, я говорю о времени, в котором жили наши прадеды, в долинах, находящихся перед вашими глазами, никогда не появлялся человек. Нужно сказать, господин, что инстинкт слонов достигает почти человеческого ума. Они так же скромны в любви, как и в смерти… Они прячутся, чтобы любить и прячутся, чтобы умереть. Чувствуя приближение старости, слоны приходили в эту долину, ложились и больше не вставали.

— Действительно, — заметил Джордж, — я припоминаю, что когда–то читал в истории подобный рассказ о нравах этих толстокожих великанов. Но объясни мне, Казиль, каким образом проникали они сюда, если со всех сторон это место закрыто непроходимыми скалами?

— В конце долины, господин, находится узкий проход, напоминающий ущелье, как бы высеченное топором гиганта между гранитными стенами.

— А эта разрисованная статуя, представляющая такой странный контраст с гигантскими скелетами?

— Это статуя бога Шивы.

— Каким образом она попала сюда?

— В нашей религии, мой господин, кладбище слонов считается священным. Когда обнаружили это кладбище, брамины и факиры поспешили поставить статую; во время полнолуния они приходят преклониться перед этим изваянием и петь псалмы.

— Это, должно быть, странное и любопытное зрелище!

— Я думаю так же, как и вы, хотя никогда не видел его.

— Знаешь ли, Казиль, я многое бы дал, чтобы присутствовать на нем.

— К сожалению, господин, ваше желание неисполнимо.

— Почему?

— Брамины никому не говорят о времени своих богослужений. К тому же иностранцу другого вероисповедания было бы и опасно подслушивать тайны священников и Бога.

— Разве ты не знаешь, Казиль, что опасность меня привлекает, удваивает мое любопытство?

— Подобное любопытство с вашей стороны очень опасно и когда–нибудь будет стоить вам жизни.

— Ха! — засмеялся Джордж. — Час моей смерти с самого начала записан в книге, находящейся на небе, поэтому ничто не может ускорить этого часа…

После минутного молчания молодой человек начал снова:

— Так ты говоришь, что брамины и факиры приходят на кладбище слонов во время полнолуния?

— Да, господин, по крайней мере, так уверяют… Сам я не могу сказать с уверенностью.

— Со вчерашнего вечера, кажется, наступило полнолуние? Я не ошибаюсь?

— Никак нет, мой господин…

На этом разговор прекратился.

— Дитя мое, — сказал англичанин, — покажи мне известную тебе дорогу и поскорее догоним принцессу и ее гостей.

Казиль, пустив свою лошадь вперед, проводил Джорджа в долину. Англичанин дал полную свободу Джали, которая полетела с такой быстротой, что молодой человек достиг путешественников за четверть часа до их приближения к жилищу принцессы.

Шагабад — один из многочисленных дворцов Джеллы — считался одной из лучших и роскошнейших родовых резиденций в окрестностях Бенареса. Подробное описание его было бы очень длинно и кажется нам излишним. Поэтому скажем только, что дворец, построенный из красного кирпича и белого мрамора в индийском стиле, соединял в себе восточную роскошь с европейской элегантностью и комфортом. Огромные сады наполовину индийские, наполовину английские, представляли настоящий лес, наполненный газелями и антилопами. Здесь располагалось даже небольшое озеро с легкими судами, служащими для катания и рыбной ловли.

Большая столовая в восточном стиле наполнилась гостями. Все скоро сели за стол, уставленный изысканными кушаньями и дорогими винами. Два фонтана из розового мрамора разливали прохладу по обширной комнате. Невидимый оркестр играл чудные мелодии незабываемого маэстро Россини, очаровательные звуки которых были особо популярны во время описываемых событий.

Ужин подходил к концу.

Принцесса, как и за завтраком, посадила Джона Малькольма возле себя.

— Ради Бога, господа, — говорила она, — не оставляйте ваши стаканы пустыми… Каждый из вас должен чувствовать жажду после такой охоты, продолжавшейся целый день.

— Мы утолим ее, — возразил Джон Малькольм, — но позвольте мне, принцесса, высказать вслух одну неопровержимую истину.

— Истину? — спросила с улыбкой Джелла. — Какую, сэр Джон?

— Следующую: если бы горячие пески пустыни могли испытать на себе ваше гостеприимство, то они через час уже не чувствовали бы жажды.

Спич старика был встречен громкими рукоплесканиями.

— Сэр Джон Малькольм совершенно прав, сударыня, — сказал лорд Сингльтон, — вы действительно принимаете гостей по–королевски, и я надеюсь, что мне будет позволено послезавтра снова поблагодарить вас у себя во дворце…

— Послезавтра? — спросила Джелла.

— Я имел честь послать вам приглашение на праздник, который еще более сблизит индийскую аристократию и английских офицеров.

— Действительно, милорд, я получила ваше приглашение.

— Позвольте мне надеяться, что вы не откажетесь принять его.

— Я была бы очень счастлива, если бы могла принять его, — прошептала принцесса, бросая беглый взгляд на Джорджа, — но, к несчастью, это невозможно!

— Как! Почему невозможно? — воскликнул губернатор.

— К сожалению, я не свободна, потому что приняла уже другое приглашение.

— Разве нельзя его отложить до другого времени? — спросил лорд Сингльтон.

— Увы, нет.

— Вы приводите меня в отчаяние, сударыня! Без вас во дворце не будет королевы бала.

— Ах, милорд, пощадите мою скромность, — улыбнулась Джелла. — Я уверена, что вы без труда найдете среди ваших соотечественниц более достойную кандидатуру на скипетр и корону.

— У нас в Бенаресе только две женщины, которые могут сравниться с вами по красоте и грации, но они слишком молоды и неопытны, чтобы можно было вручить скипетр, который я надеялся видеть в ваших руках.

— Это, вероятно, молодые девушки? — спросила принцесса.

— Да, сударыня… Мисс Мария и Эва Бюртель, воспитанницы нашего друга, сэра Джона Малькольма и невесты его сыновей Джорджа и Эдварда…

Джелла вздрогнула. В ее глазах молнией блеснул испуг.

— Как? — спросила она с волнением, которое не сумела скрыть от гостей, — сэр Джордж женится?

Поняв, что может выдать себя, с наигранным безразличием уточнила:

— Сэр Джордж и его брат сэр Эдвард?

— Да, сударыня, — ответил Джон Малькольм. — Этим двойным браком я надеюсь упрочить не только счастье воспитанниц, но и будущее своих сыновей.

Лицо принцессы мгновенно стало бледным.

— Когда должен совершиться этот двойной брак? — тихо спросила она.

— Через две недели, — сообщил старик.

— А! — снова начал лорд Сингльтон, улыбаясь. — Я вполне понимаю нетерпение сэра Джорджа и сэра Эдварда! Иначе все выглядело бы странным, потому что мисс Мария и мисс Эва являются воплощением грации, изящества и красоты. Впрочем, я достаточно доказал это, говоря, что они могут соперничать с принцессой.