— Что же это такое? — почти одновременно спросили Мария и Эва.

— Приглашение.

— А! — радостно вскричала Мария, — какое счастье. Наверное, речь идет о бале, не так ли, батюшка?

— Да… о большом празднике…

Молодые девушки захлопали в ладоши.

— Кто же дает бал и приглашает нас?

Джон Малькольм прочел вслух:

«Лорд Сингльтон, губернатор Бенареса просит сэра Джона Малькольма, сэра Джорджа Малькольма, сэра Эдварда Малькольма, мисс Марию и мисс Эву Бюртель оказать ему честь посетить праздник, который он дает во дворце своей резиденции в субботу 8 сентября 1830 года».

— Этот бал, организуемый губернатором, наверное, должен быть восхитительным. Он будет проходить в обширных залах и садах, наполненных чудесами, не правда ли, батюшка? — с живостью спросила Мария.

— Больше чем восхитительный, милые дети, — возразил Джон Малькольм. — Уверяю вас, лорд Сингльтон смело соперничает с Востоком по великолепию как убранства своего жилища, так и устраиваемых им торжеств.

— Итак, бал состоится в будущую субботу?

— Да.

— Сегодня понедельник, у нас еще достаточно времени для подготовки туалетов…

— Кокетки! — улыбаясь, сказал Джордж.

— Кокетки, если хотите, господин жених, — смеясь, в тон ему отвечала Мария. — Но несомненно также и то, что мы должны поддержать честь нашего флага! Мы хотим, чтобы вы гордились нами, хотим затмить всех принцесс и поразить принцев! Одним словом, хотим быть красавицами! Или вы думаете, что это будет трудно?

— Напротив, и потому хочу дать вам хороший совет.

— Какой?

— Чтобы быть красавицами из красавиц, очаровательными из очаровательных, вам следует сделать только одно.

— Что же?

— Остаться такими, какие вы есть.

— Льстец! — ответила Мария и погрозила жениху своим тоненьким пальчиком.

— Но, — возразил Джордж, — вы хорошо знаете, что то, что считается лестью для других, правда для вас с Эвой.

Эдвард, в свою очередь, поддержал брата. Между влюбленными началась одна из тех ссор, которые составляют самую прелестную сторону человеческих отношений.

Спустя некоторое время решили обратиться за советом к Джону Малькольму, который помирил всех, подтвердив, что Джордж и Эдвард правы, что всюду, где только покажутся, Мария и Эва будут лучше всех и что искусство женщин ничего не прибавит к их молодости и грации.

— Откуда лорду Сингльтону известно о моем приезде в Бенарес? — спросил Джордж у отца.

— Я сам сообщил ему об этом несколько дней тому назад, сказав, что буду иметь честь представить тебя ему… Я хотел и обязан был сделать это, но у меня не хватило времени. Глубоко сожалею об этом и спешу исправить свою вину. Завтра же ты поедешь со мной в губернаторский дворец.

— Лорд Сингльтон. Что он за человек?

— Трудно ответить на этот вопрос. Может быть, он и не имеет качеств выдающегося деятеля, но верно, что он честен, храбр, обладает умом если и не блестящим, то вовсе и не посредственным. Но если, не дай Бог, судьба неожиданно поставит его в критические обстоятельства, когда английское владычество в Индии будет зависеть от него одного, он, может быть, и не найдет в себе силу–волю, которая повелевает обстоятельствами, ту непоколебимую энергию, которая восторжествует, несмотря ни на какие препятствия. Однако я вполне уверен, что он не перенесет поражения и умрет в борьбе, не отступив ни на шаг… Это мое беспристрастное мнение о лорде Сингльтоне, дворянине. Его рыцарская любезность вынуждает прямых потомков древних владык Индии, самых заклятых врагов английского владычества, внешне симпатизировать ему. Я готов поклясться, и никто не сможет опровергнуть моего мнения, что во всех трех королевствах не найдется более достойного дворянина, чем лорд Сингльтон.

— Это очень лестный отзыв, — сказал Джордж.

— Да, я это знаю и был бы в отчаянии, если бы случилось иначе. Я симпатизирую лорду Сингльтону, уважаю его и смею думать, что и он удостаивает меня некоторым уважением.

— Лорд Сингльтон еще не стар?

— Да и не молод. Ему около пятидесяти, но он хорошо выглядит, так как окружает себя такими заботами, что ему можно дать не более сорока.

— Он женат?

— Вдовец. Пятнадцать лет тому назад лорд приехал из Англии со своей женой, слабое здоровье которой не выдержало убийственного климата Индии. Лорд Сингльтон тосковал много лет, но так как время ослабляет горе, то и на него подействовал общий закон. Не знаю, забыл ли он, но уверен, что утешился, по крайней мере, внешне.

— Он ведет свободный образ жизни?

— Да, подобно принцу. Лорд получает баснословные доходы с собственного состояния, а кроме того, имеет огромное жалование.

— И принимает много гостей?

— Почти каждую неделю он приглашает главных деятелей Индийской компании на изысканный обед, раз в месяц открывает залы для приема гостей и, наконец, раз в год даст бал, знаменитый на всю Индию и который будет очень интересен и для тебя.

— Не могу понять, что меня там может заинтересовать, — возразил Джордж. — В окружении незнакомых людей мне всегда бывает как–то не по себе.

— Конечно. Это случается, когда попадаешь в общество простолюдинов. Но на этот праздник приглашены потомки древних фамилий, отпрыски тамерлидов, считающие себя рожденными от богов, принцы, одетые в национальные костюмы, настолько роскошные, что заставили бы побелеть от зависти наших европейских миллионеров, и, наконец, люди, носящие имена своих древних предков.

— Как им удалось сделать ото? — спросил Джордж.

— Я уже говорил тебе, — ответил сор Джон, — что все эти патриции, пренебрегая земным происхождением, воображают себя сыновьями богов… Это и объясняет, каким образом и для чего их предки царствовали, когда наша земля еще была охвачена хаосом.

— Согласен с вами, — со смехом ответил Джордж, — теперь я начинаю думать, батюшка, что праздник у лорда Сингльтона покажется мне чрезвычайно любопытным.

Джон Малькольм держал в руке второе письмо, на красной печати которого имелось изображение какого–то индийского бога.

— Очень странно! — прошептал он, рассматривая печать.

— Что именно, батюшка? — спросил Джордж.

— Посмотри, — сказал судья, протягивая конверт сыну, — видишь ты это изображение?

— Да, там изображен страшный идол, вот и все.

— Это печать тамерлидов.

— Древнее племя индийских раджей, о которых вы только что говорили мне?

— Именно.

— Разве вы состоите в постоянной переписке с кем–нибудь из сыновей Брахмы?

— Нет, поэтому–то я и не понимаю, кто мог прислать мне это письмо.

— Распечатайте и узнаете.

Старик сломал печать и воскликнул с живейшим удивлением:

— Еще одно приглашение!

— На бал? — в один голос спросили молодые девушки.

— Нет, дорогие мои, речь идет совершенно о другом празднике, и приглашение к вам не относится.

— Что же это такое? — с любопытством спросил Джордж.

Судья прочитал вслух:

«Принцесса Джелла просит сэра Джона Малькольма, гражданина Бенареса и его сыновей, сэра Джорджа и сэра Эдварда, оказать ей честь своим присутствием на охоте за пантерой, которая состоится в четверг 6 августа 1830 года в Перавасском лесу. Приглашенные собираются в девять часов утра на перекрестке дорог, возле развалин пагоды Кали. После охоты принцесса предложит своим гостям ужин в своем деревенском доме Шагабад».

— Охота за пантерой! — воскликнул Джордж, и его глаза заблестели. — Ах, батюшка, ничто в мире сейчас не могло бы быть приятнее для меня, чем эта новость!

— Боже мой, что я слышу! — прошептала Мария, и лицо ее побледнело. — Боже мой, охотиться на пантеру! Это же очень опасно и может обернуться бедой!

— Не бойся, дитя мое, — отвечал Джон Малькольм, — опасность, пугающая тебя, не существует, я глубоко убежден, что твое беспокойство напрасно. Конечно, пантера — страшный хищник, но во время охоты принимаются все предосторожности, так что несчастья случаются очень редко.