Конечно, читателя воспитанного на высокой литературе критического реализма, возмущали сцены бессмысленной жестокости и эротического беспредела, и все же необходимо подчеркнуть, что предназначение писателя — показывать жизнь во всех ее проявлениях. Разница состоит лишь в том, как это делать, глубоко задевая пласты человеческой души или лишь вспахивая неглубокие борозды социальных проблем общества, к которому приковано внимание автора.

Ну разве мог рафинированный зритель мелодрам в старинном вкусе смириться с обилием подземелий, убийств, отравлений, подмены детей и «иных потрясающих катастроф», с отталкивающими подробностями показанных Ксавье де Монтепеном в «Сирене». В одной из кульминационных сцен распахиваются дверцы шкафа — и на полках оказываются 26 серебряных блюд с 26 отрезанными человеческими головами. Ну как можно относиться к писателю, создавшему немало пьес и романов, в которых герои действуют на фоне вот таких отталкивающих подробностей! Неудивительно, что Ксавье де Монтепен, чье творчество не могло вписаться в рамки советского социалистического реализма, остался за пределами истории французской литературы, изучаемой не только в средней школе, но и на специальных факультетах университетов и институтов. Спросите в любой библиотеке, кроме разве что Ленинки, об этом писателе, загляните в каталоги и многочисленные библиографические справочники — в них вы не найдете даже упоминания об этом популярнейшем в конце прошлого и начале нынешнего веков писателе. Просто некоторые ревнители идеологической чистоты однажды решили, что он советскому читателю не нужен и напрочь вычеркнули его из анналов Большой литературы. Впрочем, как и многих и многих других известнейших в свое время романистов, в том числе и отечественных.

Предлагаемый вашему вниманию роман «Месть Шивы» (точное его название «Индийские тайны с их кознями и преступлениями») был опубликован в России в 1875 году и сразу же нашел своих читателей. Произведение неоднократно переиздавалось и заняло свое достойное место в ряду таких популярных до Октябрьской революции произведений Монтепена, как «Оправданный убийца», «Перед судом», «Секреты греховещателя», «Таинственный дом», «Трагедии Парижа» и другие.

«Месть Шивы» относится к жанру колониальных романов. События, красочно описанные автором, происходят в далекой Индии — бывшей английской колонии. Этнографическая экзотика ярко дополняется незамысловатым сюжетом: прекрасная индианка–продолжательница древнего рода местных правителей Бенареса (санскритское название старинного города Варанаси) влюбляется в одного из сыновей ставленника английской короны–судьи Джона Малькольма. Обладая страшной тайной, связанной с антиколониальной политикой коренной знати, судья намерен до конца довести начатое дело и распутать нити заговора, угрожающего Индийской компании. По успех начатого дела был перечеркнут внезапной смертью судьи, над телом которого Джордж Малькольм даст клятву найти и покарать убийц, не догадываясь, что главным вдохновителем расправы над его отцом является красавица Джелла, с которой он пропел немало часов, наполненных очарованием и страстью. В своем романе Монтепен не мог обойтись без классического треугольника: две женщины любят одного и того же мужчину, одна из них имеет множество преимуществ перед другой и все же терпит поражение. Идейная позиция автора не содержит новых исходных, она повторяема многими романистами: зло не может победить добро, а искреннее глубокое чувство не уживается в одной и той же душе с мрачным мистическим могуществом и бесчувственной жестокостью.

Немалое место в развитии сюжета занимает персонаж индуистской мифологии — верховный бог Шива, входящий, наряду с Брахмой и Вишной, в божественную триаду. Шива несет в себе порою противоречивые функции: он яростный бог, но и вместе с тем милостивый, он — истребитель демонов, бог–разрушитель. В его свите — праматхи (мучители), бхуты, веталы и пишачи — злые духи и оборотни, живущие на кладбищах и предпочитающие употреблять в пищу мертвечину. Посреди лба Шивы находится третий глаз, который, согласно древним легендам, особенно губителен: его пламенем жестокий Шива уничтожил бога любви Каму.

Так и в романе Ксавье де Монтепена символ Шивы проходит через многие страницы, чтобы воплотиться в дела мстительных и жестоких людей, для которых любовь — минутное чувство, сжигаемое более сильными обстоятельствами, управляемыми могущественным и всевластным Шивой.

И все же ценители истинного искусства наверняка будут разочарованы, быстро пробежав глазами страницы незамысловатого по сюжету забытого романа французского писателя. В нем нет топких наблюдений, философских рассуждений, научных экскурсов в историю. В нем есть главное — глубокое и искреннее чувство, соединяющее двух любящих друг друга людей. Истинная его ценность познается в тяжелых испытаниях. Пройдя через мрачные своды древних индийских храмов, залы великолепных дворцов, таинственный обряд жертвоприношений, зло и коварство богатых, искренность и благородство бедных, оно еще более крепнет. Одним словом, роман отвлечет вас от многих проблем сегодняшнего дня и заставит задуматься над быстротекущим временем, порою не дающим нам возможности остановиться и оглянуться назад — в прошлое, в котором все уже было.

А. РОМАНЬКО

В ночь с 10 на 11 июля 1830 года шесть индусов, сопровождаемые таким же количеством бахисов, в чью обязанность входило сменять первых каждые четверть часа, несли паланкин. Впереди процессии, медленно взбираясь по скалистой тропе, шел масалчий, или факельщик. Впереди был Бенарес и половина пути. Рядом с факельщиком шел молодой индус, почти ребенок — ему было не более четырнадцати лет — слабенький, маленького роста, с черными глазами, пристальный взгляд которых выражал ум и проницательность. Фигурка юноши четко выделялась на фоне всей группы и вполне олицетворяла собой бронзовую, грациозную флорентийскую статуэтку.

В десяти шагах от паланкина верхом на худой, но сильной лошади следовала оригинальная личность, страшно гримасничавшая при каждом толчке. Внешне это был типичный англичанин, терпеливо сносящий все тяготы нелегкого похода. Но мы имеем в виду не чистокровного аристократа, а карикатуру на англичанина, особенно популярную на провинциальных сценах Франции. Густые рыжие волосы обрамляли красное, старательно выбритое лицо, на котором отчетливо выделялись густые клочкообразные брови. Белый, сильно накрахмаленный галстук еще отчетливее подчеркивал кирпичный цвет лица. Костюм англичанина состоял из черного сюртука и брюк, длинных штиблет, доходивших до колен. Войлочная, с узкими полями шляпа, надетая на затылок, дополняла странный, чрезвычайно неудобный для путешествия под палящим солнцем Индии наряд.

Прошедший день выдался жарким, ночь же была темной: большие черные облака плотно закрывали серебряный диск луны. Ни одного дуновения ветра не освежало атмосферу, казалось, буря приблизилась и вот–вот раздадутся первые удары грома. На горизонте время от времени вспыхивали зигзаги молний, но они не могли осветить непроницаемую темноту.

Крутая, узкая и всеми забытая дорога извивалась между скалами, нагроможденными в страшном беспорядке, среди широких и колючих листьев кактуса, увенчанных ярко–пунцовыми цветами.

Носильщики, едва дыша и изнемогая от усталости и невыносимой жары, продвигались с большим трудом. Факел, время от времени поливаемый маслом, скупо освещал белые и красные тюрбаны бахисов, придавая небольшому каравану фантастический вид.

Оригинальный и даже комический оттенок всей картине шествия придавал господин в белом галстуке и черном сюртуке, сидевший на низкорослой лошади, которая плелась позади всех.

Караван достиг самой верхней части гористой и трудной дороги, по которой поднимался уже более трех часов. В этом месте находилась широкая площадка, ограниченная огромными валунами и крутыми обрывами.

Восхождение завершилось, теперь предстоял спуск. Носильщики остановились. Рука, обтянутая лайковой перчаткой, отдернула занавески паланкина, и тут же раздался звучный молодой голос: