Эти слова вернули улыбку на лице Стопа. Ему не требовалось дважды напоминать о пустом желудке, и он быстро направился к дому с целью вознаградить себя за потерянное время.

В этот момент Джон Малькольм заметил Казиля и сделал ему знак подойти.

— Благодарю, дитя мое, ты привел мне сына целым и невредимым и этим заплатил мне долг, теперь мы квиты!

— Господин, — прошептал Казиль, став на одно колено перед стариком и по индусскому обычаю положив его руку на свою голову, — я обязан вам жизнью, и до тех пор, пока не пролью свою кровь за вас, останусь вашим должником…

— Кто знает, дитя мое, — возразил сэр Джон, — кто знает, что готовит нам будущее, не исключено, что скоро настанет день, когда мы будем нуждаться в твоей преданности. И тогда, я надеюсь, мы найдем тебя, не так ли?

— Я буду с вами в тот день, господин! — поспешно заверил Казиль.

Джон Малькольм с Эдвардом ввели Джорджа вовнутрь веранды в тщательно убранные комнаты, предназначенные для дорогого гостя. Это были комнаты с широкими окнами, украшенными индийскими шторами, пропускавшими свет и в то же время рассеивающими солнечные лучи, паркетным полом и бамбуковой мебелью.

Джордж Малькольм, следуя английскому обычаю, прежде всего умылся, разогнав остаток усталости, затем, переменив одежду, спустился с Эдвардом к Джону Малькольму, ожидавшему их в столовой, где был накрыт стол с самыми изысканными кушаньями.

Усевшись за стол, Джордж почувствовал аппетит, не уступающий аппетиту Стопа. Он отрезал кусок сочного бифштекса, потом ветчины. Утолив голод, откинулся на спинку кресла и сказал:

— Ну, вот теперь можно и поговорить.

— Сын мой, — сказал Джон Малькольм, — у меня давно уже вертится на языке вопрос?

— Какой, батюшка?

— Почему ты явился к нам только сегодня? Согласно донесению Казиля я ждал тебя вчера и уже начал беспокоиться, намереваясь сегодня утром идти с Эдвардом к тебе навстречу… Что же явилось причиной опоздания?

Джордж улыбнулся.

— Милый батюшка, — ответил он, — вы не ошиблись! Я действительно еще вчера должен был быть у вас! Но странное приключение, непонятное для меня, помешало быть у вас вовремя.

— Какое приключение?

— Сон, длившийся двадцать четыре часа.

Сэр Джон сделал жест удивления. Джордж продолжал.

— Да, батюшка, я спал ровно двадцать четыре часа и к тому же в непригодном для сна месте.

— Где же это?

— В развалинах пагоды Шивы, на горе Беома.

— В развалинах пагоды Шивы? — переспросил отец.

— Да, батюшка.

— Как ты попал туда?

— Сильный ураган вынудил меня искать убежища. Там я и заснул.

— И сон твой продолжался двадцать четыре часа?

— Да… Заснув в одиннадцать часов вечера, я проснулся примерно в то же время на следующую ночь. Странно! Не правда ли?

— А что было со Стопом?

— Спал так же, как и я.

— А Казиль?

— Думаю, что и он спал, как и мы, хотя он уверяет меня, что не смыкал глаз.

— Что же делали бахисы в течение этого долгого сна?

— Они ожидали, пока мы проснемся.

— Рядом с вами?

— Нет. Ничто в мире не могло заставить их войти в развалины пагоды, настолько силен был их страх.

— И ничто не потревожило эту летаргию?

— Ничто, кроме приятного сновидения.

— А–а! — прошептал Джон Малькольм.

— Восхитительный сон. Если бы у меня была надежда, что он возобновится, то я бы променял его на самую прекрасную действительность.

— Вероятно, в этом сновидении участвовала женщина?

— Да, батюшка, женщина, причем очаровательная женщина.

— Ты хорошо запомнил этот сон?

— Малейшие подробности запечатлелись в моей памяти.

— Тогда расскажи его мне, ничего не прибавляя и не убавляя.

— Рассказать? Зачем? С какой целью?

— Об этом ты узнаешь позднее. А теперь рассказывай!

Джордж никак не мог понять желания отца. Напрасно спрашивал он себя, почему отца заинтересовал рассказ о любовном похождении, существовавшем только в виде сновидения. Однако подчиняясь этому желанию, он рассказал все, со всеми подробностями, уже известными нашим читателям.

Джон Малькольм выслушал его с большим вниманием и, когда тот закончил, спросил:

— Если я правильно понял, женщина была в маске?

— Да, батюшка.

— Ты несколько раз просил ее снять маску, но постоянно получал отказ?

— Да.

— Не помнишь ли ты последнего поступка женщины в ту минуту, когда сон начал овладевать тобой во второй раз?

— Она дала мне понюхать платок с острым и резким запахом.

— Ага! — вскричал Джон Малькольм с неописуемой радостью. — Я был в этом уверен.

— В чем уверены, батюшка? — спросил Джордж, сильно заинтересовавшись.

— В том, что ловкая женщина использовала для твоего усыпления одно из тех наркотических средств, которое, в соединении с местными травами, широко распространено до сих пор в Индии.

Джордж улыбнулся.

— Вы забываете, батюшка, что женщина, о которой вы говорите, существовала только в моем воображении! Вы забываете, что это был только сон, иллюзия…

— Мальчик мой, — улыбнувшись ответил судья, — иллюзия существует только в твоем воображении. Ты оказался в руках ловких людей, которые заставили тебя поверить, что это был сон.

Джордж вздрогнул, устремив на отца удивленный взор.

— У меня оказались достойные противники! — продолжал старик. — Они одарены огромной силой воли. Они очень сильны! Все это было не сном, дитя мое! Твое приключение произошло на самом деле. Таинственная женщина в маске существует. Я давно ищу ее, потому что подобные приключения случались не только с тобой.

— Неужели? — пробормотал Джордж с удивлением, которое легче понять, чем описать.

— Да, — продолжал Джон Малькольм. — Немало наших молодых людей воображали себя попавшими в рай в течение одного часа…

— Как! — вскричал Джордж. — Неужели на самом деле существует богатая, могущественная женщина, удовлетворяющая без малейшего стыда свои странные минутные капризы?

— Почему бы и нет?

— Это чудовищно!

— Э! Свет полон чудовищных дел! Вспомни школьные уроки истории, вспомни о мрачной Нельской башне! Там царица завлекала в свою пещеру красивых молодых людей и тоже носила маску. Пародия любви у нее всегда оканчивалась убийством! Кровь после оргии! Благодаря Богу индийская Маргарита Бургундская менее кровожадна и жестока! Она не убивает своих любовников, а только усыпляет их.

— Выходит, что это был не сон? — прошептал Джордж Малькольм.

— Нет.

— Эта женщина необыкновенно хороша! — продолжал молодой человек и прибавил еле слышным голосом: — Мне бы очень хотелось снова увидеть ее!

Судья сделал порывистое движение.

— Ты не можешь ее любить, так как не видел ее лица!

— Конечно, нет! За что я буду любить ее? Но в ней есть что–то, очаровывающее человека…

— К счастью, ты ее больше не увидишь.

— Кто знает…

— Твое сердце должно принадлежать не этой таинственной вакханке, — продолжал старик, — оно должно всецело принадлежать чистой, кроткой девушке. Когда ты узнаешь Марию Бюртель, которая, я надеюсь, станет твоей женой, ты не будешь думать о прелестях индийских Цирцей! Тогда ты поймешь, что твое счастье и судьба находятся возле очаровательной женщины, принадлежащей тебе не только телом, но и душой! Очень скоро, примерно через несколько дней, она и ее сестра Эва, невеста твоего брата Эдварда, приедут сюда. Они — мои воспитанницы. В данный момент они гостят у своей единственной родственницы, Юдифи Бюртель, прекрасной женщины, которая живет на границе Аллавабадской резиденции.

— И вы думаете, что я полюблю Марию?

— Чтобы не любить ее, нужно быть слепым и глухим; красота, приятный голос молодой девушки овладеют твоим сердцем, будь оно даже из мрамора!

— Ну, тем лучше! — ответил Джордж. — Я никого еще не любил по–настоящему и готов отдать свое сердце.

— И ты не ошибешься, женившись на Марии Бюртель. Но постарайся освободить свое сердце и забыть о мнимом сне.