– Простите, но, строго говоря, у меня ее вообще не похищали!

– Не у вас лично! Как давно похитили волшебную Белку из штаб-квартиры Общества защиты волшебных животных?

Надо отдать должное Логопеду, он все же сумел задать настолько конкретный вопрос, чтобы я опять почувствовал сильный позыв к кашлю. И тут мне на помощь пришел Эйнштейн, вернее, мысль о том, что время по сути штука весьма относительная. Например, если оценивать все произошедшие со мной события с момента гибели динозавров…

– Совсем недавно! Буквально вот только что! – даже не поперхнувшись, сообщил я. И тут меня осенило. – Если начистоту, я вообще не уверен, что она похищена!

– Как? – опешил доктор.

– Да так… – пожав плечами, ответил я, а сам подумал, что раз Кощей выпустил Белку на той стороне, то ее действительно можно считать свободной.

– Ну ладно! – признал свое поражение Логопед. – Чувствую, без очной ставки нам не обойтись.

Доктор выключил лампу, которую в начале допроса направил мне в лицо, и развернулся к телефону.

– Алло! – произнес в трубку, набрав какой-то короткий, судя по всему, внутренний номер. – Необходимо участие Арины Родионовны!

То, что Баба-яга оказалась в руках этих волшебных инквизиторов, сильно меняло дело. Я был многим обязан этой старухе, но вовсе не ждал, что она рискнет набавить себе срок, отказавшись сотрудничать с вэчекистами. Одно лишь оставалось неясным: с какого это перепугу дружественная, как я думал, организация подвергает меня допросу, словно последнего преступника. Впрочем, пока Логопед говорил по телефону, я успел кое-что предпринять, чтобы это выяснить, и, похоже, он это заметил.

– Лев, – сурово обратился ко мне врач. – Здесь на столе лежал ингалятор.

– Верно! – признал я. – Лежал!

– Это вы его взяли?

– Я!

– Зачем?

– Вот зачем!

Я выбросил вперед руку и стал давить на баллончик, раз за разом обдавая Логопеда коллодийской сывороткой правды.

Допрашивавший меня врач назвался Логопедом, но в минуту опасности хватка у него оказалась как у матерого костоправа. Левой рукой он намертво вцепился в мое запястье. А правой сумел дотянуться до горла. Прежде меня никогда не душили, и я не сразу нашелся, что противопоставить стальной клешне, сжавшей мою трахею. К счастью, инстинкт самосохранения переключил тело в режим автопилота, и оно само сообразило, чем ответить агрессору. Благо под мою левую руку как раз подвернулась настольная лампа, которой я и врезал по голове Логопеда. Удар был не очень сильным, но все же он заставил эскулапа оставить в покое мое горло и даже отскочить в сторону. Это произошло вовремя. Еще немного, и я бы разделил участь невинно убиенной Дездемоны. С той лишь разницей, что мне никто не предложил предварительно помолиться. Теперь же я снова мог дышать, что в общем-то еще ничего не значило. Судя по виду моего противника, он нисколько не пострадал, зато очень и очень разозлился.

– Поздравляю, Лев! Вот теперь вы нажили серьезные неприятности! – предупредил доктор, как будто весь предыдущий допрос был всего лишь невинной первоапрельской шуткой.

Впрочем, кое-что в поведении Логопеда действительно изменилось. Он наконец-то перестал улыбаться. Мне тоже было не до смеха. Все мои действия во время предыдущих столкновений становились, скорее, ответом на ту или иную агрессию. Но в данном случае вэчекист, как назло, предоставил инициативу мне. При этом сама его стойка – положение рук, ног, наклон головы – одним словом, все говорило о том, что в отличие от меня этот человек – настоящий подготовленный боец. Оставалось только надеяться, что в критический момент мне снова удастся ускориться во времени. Однако уверенности в том, что это произойдет, не было. И тем не менее просто выжидать, чем закончится наше пассивное противостояние, было нельзя. В любое мгновение в кабинет могли привести Бабу-ягу, а значит, и без того немалые силы Логопеда разом увеличились бы за счет ее конвоиров. Получалось, что я должен любой ценой обезвредить врача, и чем быстрее, тем лучше.

Придя к этому выводу, я метнул в противника лампу, которая после первого удара так и осталась в моей руке, а сам схватился за стул. К сожалению, это не дало никакого особого преимущества. Лампу Логопед, естественно, легко отбил, а воспользоваться своим новым оружием я так и не сумел. С невероятной (во всяком случае, для меня) ловкостью врач поднырнул под опускающийся на его голову предмет мебели, после чего проделал пару каких-то неуловимых движений. В результате я кубарем перекатился через его спину и рухнул вниз. Подняться мне уже не пришлось. Схватив меня за руку, доктор резко вывернул ее наружу, отчего я сам собой быстро перекатился со спины на живот и в то же мгновение оказался придавленным к полу. Потом Логопед, не тратя времени даром, вскочил на меня сверху и вдобавок взял в стальной зажим мою многострадальную шею.

– Сдаетесь? – прошипел в самое ухо мой калечащий врач.

– Нет! – сквозь зубы ответил я.

– Ну и не надо! – согласился он. – Теперь это значения не имеет. Все равно я решил, что к ухогорлоносу вы не пойдете. Я вас лучше рентгенологу покажу. Знаете, кто у нас работает рентгенологом? Скоро узнаете!

В голосе Логопеда было столько торжества и ненависти, что я понял: прием у этого специалиста закончится как минимум в реанимации. Но, как всегда в критических случаях, меня посетила шальная мысль, подсказавшая, как можно повернуть ситуацию в свою пользу.

– Иван-дурак в курсе того, что вы меня допрашиваете?

Вопрос был задан наобум. Примерно так же, как делается первый выстрел при игре в морской бой. Оставалось только надеяться, что Логопед не поймет, что это действительно выстрел. И он, похоже, не понял.

– Нет! Не знает! – донеслось сверху.

– А вы сообщили ему, что я сейчас нахожусь в этом кабинете?

В этот раз пауза между вопросом и ответом заняла уже больше времени.

– Не сообщили! Заткнись!

– А почему вы этого не сделали?

– Это… Это… Противоречит интересам нашей организации!

– А вы вообще имеете право меня допрашивать?

Задавая последний вопрос, я был почти уверен в том, какая последует реакция. И не ошибся. Захват, сдавливавший мое горло, ослаб, а комнату огласил надсадный кашель Логопеда, наглядно показавший, что я нахожусь на правильном пути.

– Повторяю! – заорал я во всю мощь освободившихся от давления легких. – Вы – сотрудник ВЧК, имеете право здесь и сейчас допрашивать меня – сотрудника Общества защиты волшебных животных?

Кашель усилился, а через мгновение Логопед скатился с моей спины. Наконец-то у меня появилась возможность встать на ноги. Я не замедлил ею воспользоваться и, торжествуя, взглянул на хрипящего на полу медика.

– Ну же, доктор! – празднуя победу, продолжил я добивать своего соперника. – Вам был задан прямой, четко сформулированный вопрос. Отвечайте. Пожалейте свое горло!

– Нет, не имею! – с трудом выдавил из себя правдивое признание вэчекист и снова обрел способность нормально дышать и разговаривать. – Остановись, идиот! Ты сам не понимаешь, что делаешь! – немедленно рявкнул он и, словно раненый зверь, оттолкнувшись от пола одновременно и руками, и ногами, прыгнул в мою сторону.

К счастью, мои мозги работали гораздо лучше, чем тело. Потому что увернуться от молниеносного броска я, конечно, не успел, зато времени на новый вопрос мне вполне хватило.

– Каким образом вы узнали, что я нахожусь в Лысогорке?

Логопед с ненавистью посмотрел мне в глаза и, отпустив воротник, за который уже успел меня схватить, снова согнулся в приступе жестокого сухого кашля.

– Сообщение! Информатор! Облава! – нехотя, по частям, выплюнул требуемый ответ.

– Имя и род занятий информатора? – не дав ему опомниться, продолжил допытываться я и на всякий случай переместился так, чтобы нас с Логопедом разделял письменный стол.

– Не могу! Секретная информация, – чуть не взмолился он.