Я напряглась, села ровнее. Две ближайшие покупательницы обернулись к нам, и я уставилась на Айви, не понимая. Какого дьявола?

— Я сказала, что смогу, и не смогла, — говорила Айви.

С голыми плечами, она резкими быстрыми движениями натянула обратно футболку.

Я встала, пытаясь сообразить, что происходит. Не надо было вести ее по магазинам, надо было напоить как следует.

— Ничего там такого не было, чтобы говорить «не смогла». Айви, ну чего ты? Ты потеряла самообладание, но ты же и взяла себя в руки. Или ты даже не помнишь, что было?

Она стояла ко мне спиной, вешая кружевную блузку на вешалку, и я отступила, выпуская ее. Было, да. Это… это была фантастика. Но больше этого не будет.

Наверное, она это увидела у меня на лице, встала неподвижно, блузка уже на вешалке, аккуратно, как была, в ожидании следующей покупательницы.

— Тогда почему тебе за меня стыдно? — тихо спросила она, и пальцы у нее дрожали.

— Не стыдно мне за тебя ни капли!

Она молча прошла мимо меня, повесила блузку туда, откуда взяла, с резким щелчком вешалки о перекладину, и направилась к двери.

— Айви, постой! — бросилась я за ней, не слушая слов идиотки-продавщицы, жизнерадостно приглашающей нас завтра на большую распродажу.

Детектор чар пискнул на выходе на мой косметический амулет, но никто меня не остановил. Айви уже была на магазин дальше, волосы ее блестели на солнце, проникающем через стеклянную крышу, и я прибавила шагу, чтобы ее догнать. Айви в своем репертуаре — бежит от эмоциональных проблем. В этот раз не выйдет.

— Айви, стой! — догнала я ее. — С какого Поворота ты вбила себе в голову такую глупость? Я тебя не стыжусь. Я балдею, как ты научилась брать себя в руки. Ты не заметила, насколько у тебя лучше получается?

Хотя на мое решение это не повлияет никак.

Она замедлила шаг, остановилась, опустив голову. Люди обтекали нас с обеих сторон, но мы были одни. Я подождала, пока она поднимет глаза, и чуть не испугалась, увидев, как они полны страдания.

— Ты прячешь укусы, — сказала она, понизив голос. — Никогда раньше ты так не делала. Никогда. Это было… — Она опустилась на скамейку, потупилась, глядя в пол. — Зачем тебе прятать мою метку, если ты не стыдишься меня? Я сказала, что удержу себя в руках, и не удержала. Ты мне поверила — я обманула доверие.

Боже ж ты мой! Я аж покраснела, поняв теперь, что можно было прочесть в моем поведении. Подняв руку, я сняла амулет через голову, дернув при этом себя за волосы. Какого черта в книге Кормела нет ничего полезного?

— Я не стыжусь тебя, — сказала я, бросая амулет в ближайшую урну. Подняв подбородок, почувствовала, как прекращает действовать заклинание и видны становятся красные края укусов. — Прятала я их, потому что стыжусь себя. Я всю жизнь прожила беззаботно, как играет в видеоигру ребенок, и только страх, что я привязана к убийце Кистена, заставил меня задуматься, что я делаю. Это не из-за тебя.

Карие глаза потемнели от слез, которых она все-таки ни за что не пролила бы.

— Тебе пришлось впечатать меня в стену, чтобы я прекратила.

— Мне очень жаль, что я тебя ударила об стену, — сказала я, подавляя желание тронуть ее за руку, показать, насколько мне жаль. — Мне вдруг показалось, что ты… убийца Кистена. — У нее исказилось страданием лицо, и я разозлилась. — У меня флешбек случился, Айви! — крикнула я. — Ну я же извинилась!

Айви поиграла желваками на скулах.

— Вот об этом я и говорю, — едко ответила она. — Тебе показалось, что я — убийца Кистена. Так вот: насколько похоже на этого убийцу я должна была себя вести, чтобы у тебя включилось воспоминание?

Вот как, значит. Я прислонилась к жесткой спинке и поднесла руку ко лбу — голова заболела.

— Он играл с моим шрамом, Айви — и ты тоже. Я была прижата спиной к стене — и тогда тоже. И оба раза была испугана. Вот и все сходство. Дело не в тебе, просто это вампирское.

Она обернулась ко мне, хотя я все еще смотрела в дальний конец коридора.

— Он?

Я почувствовала, как расплывается перед глазами обстановка, попыталась вспомнить ту малость, которую удавалось вычленить из эмоций.

— Да, — ответила я тихо. — Это был мужчина. Тот, кто на меня напал. — Я почти ощущала его запах, смесь холода и камня… — Старая пыль. Холодная. Как цемент.

Айви охватила себя руками, глубоко вздохнула.

— Мужчина, — выдохнула она. Длинные пальцы так впились в плечи, что костяшки побелели. — Я думала, что это могла быть я.

Она встала, наклонив голову, и я пошла за ней. Мы по молчаливому согласию подошли к кофейной тележке, и я пощупала, где у меня сумка.

— Я же тебе уже давно говорила, что это была не ты.

Расслабившись от облегчения, она налила две чашечки кофе. Пальцы у нее чуть дрожали, когда она подала мне одну — после того, как я расплатилась на кассе. Эти простые действия немножко нас успокоили, и я отпила из своей чашки, медленно идя вместе с Айви по коридору к машине. У Айви будто огромную тяжесть сняли с плеч и выбросили вместе с моим амулетом. Можно было сейчас на этом остановиться и оставить все как есть, но я должна была ей сказать. Тянуть дальше было бы трусостью.

— Айви?

— Дженкс меня убьет, — сказала она, быстро на меня покосившись. В глазах ее сверкнули слезы. Айви горько улыбнулась и стерла их рукой. — Ты ведь уходишь.

О господи! Уж если Айви ошибется, так на целую милю в сторону. И зачем мне бойфренд, если все нужные драмы и трагедии я могу иметь и без него?

— Айви, — тихо начала я, потянула ее за рукав, и мы остановились посреди обтекающего нас равнодушного народа. — То, что было у меня с тобой — самое пьянящее ощущение за всю мою жизнь. Когда наши ауры слились… — Я остановилась, потому что перехватило дыхание. Но я должна быть с ней честной и в хорошем, и в плохом. — Это было, будто я тебя знаю лучше, чем себя. Любовь… — Я шмыгнула носом. — Черт, реву, — сказала я несчастным голосом. — Айви, как бы хорошо это ни было, я никогда больше такого не сделаю. Вот это я и пытаюсь сказать. Ты больше не прокусишь мне кожу — не потому, что я тебе не доверяю или что ты потеряла самообладание. А потому что… — Я уставилась в потолок, не в силах на нее взглянуть. — Потому что я вдруг подумала, что привязана к вампиру, и никогда в жизни я не была так испугана. — Я рассмеялась желчным смехом. — А ты знаешь, что мне ужасов в жизни хватало.

— Значит, ты уходишь.

— Нет. Но пойму тебя, если ты захочешь уйти.

Я стояла в лучах бьющего в окно солнца и искала слова попроще, которые нельзя не так истолковать или не так понять.

— Ты меня прости, — бормотала я неразборчиво, но знала, что она услышит меня за шумом торговли, — я тебя очень люблю, — черт побери, просто я люблю тебя, но… — Я беспомощно развела руками, увидев, как мрачнеет ее лицо от эмоций — это когда мне хватило мужества поднять на нее глаза. — Кистен погиб, потому что я жила так, будто в моей жизни есть кнопка «перезапуск». Я не могу больше сочетать риск смерти с радостью… кого-то любить. Я больше никогда не разделю с тобой эту радость… — я запнулась, — как бы это ни было восхитительно. Больше я не могу так жить. Я рисковала всем, чтобы…

— Не получить ничего, — перебила она сурово, и я покачала головой.

— Чтобы получить все. Вчера я всем рискнула ради всего, но это было то «все», которое я не могу получить, сохранив то, что больше всего люблю.

Она слушала. Слава тебе боже, кажется, теперь я могу это сказать.

— Нашу церковь, Дженкса и тебя. Тебя, какая ты есть. Меня, какая я есть. Мне нравится, какая я есть, мне нравится то, что есть у нас сейчас. А если ты снова меня укусишь… — Я поежилась, крепче сжимая чашку. — Это так прекрасно, — прошептала я, погружаясь в это воспоминание. — И если ты попросишь, я позволю тебе меня привязать, чтобы так было всегда. Я соглашусь. А тогда…

— Тогда ты перестанешь быть собой, — закончила за меня Айви, и я кивнула.