— Не знаю, милорд, но с виду — настоящий головорез. И, кажется, увечный какой-то. Двигался довольно неуклюже. Короче, он пришел сюда на прошлой неделе и сказал, что должен заплатить ваши долги. Попросил меня все в точности подсчитать. Ну, я уже прослышал к тому времени о вашем игорном доме и решил…

— Перестань болтать вздор! — оборвал портного лорд Фаррингтон.

Старику сильно не понравилось все это дело. Ему раньше приходилось слышать о подобных вещах. Предположим, некто собирается уничтожить своего противника. Что он делает? Он самочинно оплачивает все его долги, и жертва попадает, таким образом, в зависимость.

При мысли о собственном разорении Обри задрожал.

— Послушай, — сказал он, — этот человек назвал свое имя?

— Нет, милорд. Если честно, мне и в голову не пришло его спрашивать об этом. А вы думаете, что кто-то собирается подцепить вас на крючок?

— Нет, нет, — вслух возразил он портному, пытаясь как-то собраться и успокоиться, — речь не об этом… Ах, Боже мой, — пробормотал старик, — как я мог забыть! Слушай, Матиас, мне тут надо забежать в одно место. Я лучше загляну к тебе через пару деньков, ладно?

— Пожалуйста, в любое время! — оторопело ответил портной.

Вновь оказавшись на Уайт-Чэпел-стрит, Обри огляделся по сторонам, сам толком не понимая, что хотел увидеть. Вроде все было как обычно. Никто не обращал на него особого внимания, не щурил подозрительно глазки, не нырял в подворотни… И тем не менее врожденное чутье игрока подсказывало Фаррингтону, что тучи над его головой сгущаются.

Опасения лишь подтвердились, когда и башмачник, и парикмахер также объявили в один голос, что все счета у него в полном порядке. Страх перерос в настоящую панику, когда Обри вошел в паб «Сизый нос» и отыскал там букмекера по прозвищу Соколиный Глаз, которому задолжал в свое время несколько тысяч фунтов — сумму поистине баснословную. Впрочем, у лорда Фаррингтона имелись и другие кредиторы, ссужавшие его такими деньгами. Словом, когда Соколиный Глаз поднял голову и тепло поприветствовал своего старого друга, паника в душе последнего сменилась беспредельным ужасом. Еще прежде чем букмекер открыл рот, Фаррингтон уже обо всем догадался. Он знал, что все — все! — его долги давно оплачены неким таинственным незнакомцем!

Выйдя из «Сизого носа», Обри шатаясь побрел по Уайт-Чэпел-стрит в сторону «Клыка вепря». Там он отыскал свободный столик и заказал себе вина, чтобы утолить жажду и успокоить заодно свои вконец издерганные нервы. Отныне его так называемый благодетель мог явиться в любую минуту и потребовать возмещения понесенных убытков. Если это действительно случится, Обри не сумеет спастись, даже если продаст «Морскую Сирену» и скроется с деньгами Калеба. Что и говорить, удачный способ уничтожения противников — несколько необычный, правда, но вполне в рамках закона. Человек, заплативший за долги другого человека, вправе требовать от этого последнего самых немыслимых процентов. Фаррингтон слышал, что в иных судах поощряются притязания даже на тысячу процентов годовых… Боже мой, только стали дела налаживаться, как тут — на тебе!..

В паб вошел высокий смуглый мужчина и внимательно оглядел прокуренный подвальчик, несколько задержавшись взглядом на сутулой фигуре запьяневшего лорда Фаррингтона. Глаза вошедшего превратились в щелочки, губы искривила злорадная ухмылка. Сильно хромая и на каждом шагу вскидывая каким-то неестественным образом левую руку, он направился к ближайшему столику, кое-как уселся и заказал бутылку рома.

Расплатившись за выпивку, мужчина не слишком удивился, обнаружив у себя в кошельке всего несколько шиллингов. Горстка монет? Да, но зато целая кипа расписок в том, что все счета Обри оплачены. «Нам не привыкать жить впроголодь», — сказал себе калека. Разве не оправился он после тайных интриг этой вкрадчивой, елейной испанки? Ба! Цезарь Альварес — тот давно мертв, и, похоже, в этом заслуга Морской Сирены. Боже, каким он был глупцом, что слушал Альвареса! Он сам, Дик Блэкхарт, был в то время знаменитым пиратом, грозой морей, но надо же было позволить этому прохвосту сделать себя частью некоего тайного замысла. И стоило всего лишь дать согласие, как жизнь вокруг мгновенно переменилась. И все из-за этой женщины! Из-за этой стервы, Морской Сирены! Но нет, он ей обязательно отомстит, даже если на то потребуется целая жизнь.

Дик подлил себе еще немного. Господи! Он уже почти потерял надежду разыскать ее, но, к счастью, однажды ему довелось услышать про новый игорный дом, названный «Морская Сирена». Ясно, что она находится где-то неподалеку. Дик отбрасывал одну идею за другой, пока, наконец, его не осенило: мальчишка Калеб! Можно использовать этого юнца и таким образом добраться до главной цели. А до него самого реально добраться, в свою очередь, только через оплату долгов Фаррингтона. Вот тогда-то уж эта знаменитая женщина-пират окажется в его, Дика, руках! Надо только действовать осторожно. В третий раз отступиться никак нельзя!

Еще одна кружка — и боль в левой руке стала понемногу стихать. Господи, сколько же лет назад эта сука прижала его к планширу, угрожающе размахивая своей абордажной саблей?! «Ну, как ты себя чувствуешь, Блэкхарт? — сказала она насмешливо. — Мясо-то на руке клочьями повисло. Защищайся получше, потому что я буду рубить ее до тех пор, пока не срежу все до самой кости!» Действительно, она сделала ложный выпад вправо, в тот же миг острие сабли вонзилось Дику чуть пониже плеча. Хруст ломаемой кости привел в восторг весь этот сброд, который испанка называла своей командой.

— Проси пощады!» — потребовала Сирена. — Иначе я вышвырну тебя за борт!

— Не дождешься, — процедил Дик сквозь зубы.

— У тебя осталась только одна здоровая нога, — сказала испанка, поигрывая саблей. — Сдавайся, иначе я вынуждена буду тебя прикончить.

Блэкхарт даже не заметил, когда она успела рассечь ему ногу от бедра до самой ступни. Он потянулся за своей саблей. Сирена отскочила назад.

— У тебя не более секунды, чтобы сдаться!

Дик подался вперед, целясь острием прямо в грудь испанке. Однако та одним движением руки отбила его атаку и погрузила клинок прямо ему в живот.

Боль была едва переносима, но он все вытерпел и выжил, чтобы увидеть новый день… Потом еще один, еще… Сирена думала, что убила его, но старина Дик выжил. И будет жить дальше — по крайней мере, до тех пор, пока не увидит, как издыхает эта сука, как хлещет кровь из ее ран… И все-таки для начала он постарается ее унизить, помучить, и только потом…

Блэкхарт допил ром и посмотрел, как Фаррингтон, пошатываясь, с выражением крайнего испуга в глазах, выходит из пивной. «Что ж, у тебя есть все основания бояться!» — ухмыльнулся Дик Блэкхарт и, встав из-за стола, последовал за своей жертвой.

Сирена проснулась бодрой и хорошо отдохнувшей. Усевшись на кровати и потягивая крепкий, горячий кофе, она следила за тем, как фрау Хольц распахивает оконные рамы, чтобы впустить в комнату свежий утренний воздух и солнечный свет.

— Ах да, чуть не забыла… — пробормотала экономка с притворной небрежностью. — Сэр Лэнгдом просит, чтобы вы составили ему компанию за ленчем. Сам он сейчас торчит в библиотеке, — против собственной воли сменила тон фрау Хольц, — пьет виски…

«Как я ненавижу это животное», — подумала о супруге Сирена, подойдя к раскрытому окну и выглянув в сад. Она неожиданно вспомнила о том, как использовала против домогательств мужа единственное доступное ей оружие. Сразу же после брачной ночи леди Лэнгдом поняла, что, если она будет оставаться холодной как статуя, вялой и бесстрастной, у Стефана пропадет всякое желание. Увы, степень его возбуждения напрямую зависела от степени причиняемых Сирене мук. Но она закалила себя в последнее время и, даже когда муж в бешенстве колотил ее ногами, старалась не давать отпора. В таких случаях Стефан почти мгновенно терял интерес к занятиям любовью и с проклятиями удалялся к себе в комнату.