— Доун, бедняжка…
Зажмурившись, Доун боролась с охватившим ее чувством: не то с разочарованием (Эву так и не удалось вывести на чистую воду), не то с отвращением к себе (неужели так трудно поверить, что мать умерла?)
У-мер-ла…
— Доун, ты присядь…
Жаки усадила ее на стул с жесткой плетеной спинкой и мягкой седушкой. Доун закрыла лицо ладонями. Старлетка растерянно гладила подругу по голове, понимая, что разговор сейчас неуместен.
— Принесу нам выпить, не возражаешь? — спросила Жаклин. — Я мигом. Тогда и поболтаем, если захочешь.
Жаки ушла, давая Доун время прийти в себя. Именно так настоящие друзья и поступают. А если Жаклин — друг, то она заслуживает лучшего обращения.
Доун запрокинула голову, рассматривая мерцающие звезды. Глаза щипало, подкатывали слезы.
«Я больше не хочу быть такой, — думала она. — Я больше не могу оставаться такой…»
Она с глубоким вздохом сморгнула слезы, и зрение обрело четкость.
«Вот Жаки вернется, надо попросить прощения и во всем разобраться…»
Перед ней возникла темная расплывчатая фигура. Прежде чем девушка успела подняться, чей-то пылающий взгляд приковал ее к месту. Взгляд сиял и переливался калейдоскопом немыслимых цветов. Огненный кулак толкнул ее в грудь, огненная ладонь рассекла податливое тело; охотница обмякла и сползла на край стула.
Ментальная атака?… Как Робби?…
«Останови, поставь барьер…»
Собрав всю внутреннюю энергию, Доун попыталась отразить удар. Поздновато…
Сил хватило только на то, чтобы наполовину вытолкнуть чужака из своего сознания, защитить сокровенные воспоминания и мысли. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, но не от слабости — просто не было времени отвлекаться.
Где же Друг? Запах жасмина давно исчез. Неужели ее защитницу устранили?
— Расслабься, — шепнул неизвестный противник. Чарующий голос заполнил каждую клеточку тела. — Позволь мне войти.
«Нет! — яростно подумала она. — Никогда!»
Чужая воля покоряла ее, мышцы и кости стали податливыми как воск.
«Ну вот…»
Мягкие, вкрадчивые интонации затягивали в неведомую трясину. Звуки стали приглушенными и тягучими, со всех сторон наваливалась тяжесть. Доун падала в бездонную пропасть, не хватало сил даже вспомнить о том, что надо вытолкнуть нападавшего.
Слишком лениво… слишком сонно…
Тварь торжествующе выступила вперед. На прекрасном лице играли блики света, отражавшиеся от голубой глади бассейна.
— Я снова прошу тебя выпить, — сказал Пол Аспен. — Вот только пить в этот раз буду я…
Глава 15
Большой глоток
— Обещаю, — добавил актер, — тебе станет лучше.
Невесомая, раздавленная, Доун хранила молчание. Собрав остатки энергии, она снова попробовала его вытолкнуть…
«Назад. Не приближайся…»
Безуспешное сопротивление окончательно ее вымотано, и она опять оказалась во власти монстра.
— Я ничего не сделаю против твоей воли. — Блеск его глаз гипнотизировал. Пол Аспен по-мальчишески улыбнулся. Убеждающе, дружелюбно… — Мне так хочется тебя попробовать. В Подземелье о тебе ходит дурная слава. А еще, как ты знаешь, у меня слабость к новеньким девушкам. Ты ничего не вспомнишь. Никакой боли, лишь умиротворение…
Где-то в глубинах сознания то выныривали, то исчезали, как пляшущие в волнах поплавки, слова «очистка памяти». Но Доун была слишком околдована обещаниями вампира.
Никакой боли, лишь умиротворение. То, что ей нужно…
Аспен пристально посмотрел ей в глаза. Под его обжигающим взглядом девушка согрелась и почти поверила обещаниям.
Но… Старые привычки…
Она усилила ментальную защиту, сопротивляясь чужому разуму…
И опять сдалась.
Пол Аспен, покачиваясь в призрачной дымке, вздохнул и взял Доун на руки. Мир перевернулся. Актер нес ее через заросли тропических растений на уединенную поляну, и те же звезды, которыми она любовалась несколько минут назад, смотрели на них сверху вниз. Те же звезды вертелись и подпрыгивали, а потом исчезли в бездонном водовороте зрачков вампира.
— Сегодня я впервые увидел тебя, — сказал Аспен, — девушку, которая убила Робби Пеннибейкера! Для тебя мальчишка был всего лишь пропавшим ребенком, а мне он приходился братом по крови. Твоя сила возбуждает. Ты — ожившая богиня, Доун! Став частью меня, ты станешь частью прекрасного.
Каких только соблазнительных комплиментов не нашептывали ей мужчины в далекой реальной жизни! А потом, получив желаемое, быстро забирали свои слова обратно — чем не очистка памяти? В том мире поклонники непременно упоминали ее родство с секс-символом — Эвой Клермонт. А здесь, в пустом неведомом измерении, Пол Аспен ничего не говорил о ее матери. Он гладил ее по щекам и улыбался как падший ангел. В его глазах светилось восхищение. Пол Аспен совершенно не думал об Эве. От восторга сердце Доун застучало еще сильнее. Никакой боли, лишь умиротворение… и красота.
Девушка чувствовала, что для него она — целая Вселенная, самая прекрасная женщина в мире… Совсем как… с Ионой.
Да, с Ионой!
— Чудесно. — Аспен провел пальцами по лицу, по шее… Заметив серебряный крестик, актер рассмеялся, сорвал веточку и сдвинул подвеску в сторону.
Актер продолжал неторопливо поглаживать Доун.
— Восхитительная, прелестная. Ты позволишь мне?…
Ее защита слабела, но подсознательный страх… сопротивлялся… вторжению… врага…
Услышав голос Пола Аспена, Доун опять сдалась.
— Ну конечно, овладеть тобой непросто, — сказал он с улыбкой. — Впрочем, ничто ценное никогда не дается даром. А к упокоению ты придешь, рано или поздно… Ничего страшного, я подожду, потому что мне очень хочется тебя попробовать. А вот ты мне ничего не сделаешь. Не сможешь.
Очистка памяти…
Доун застонала. Где-то в глубинах разума еще шла борьба, но взгляд вампира, такой властный…
Пол провел кончиками пальцев по ее шее, и Доун вдруг узнала о нем все: сначала он был мальчиком на побегушках в киностудии, выполнял мелкие поручения таких знаменитостей, как Мики Руни и Джуди Гарланд. Потом симпатичного юношу заметила жена продюсера и пристроила статистом в фильмы мужа. Вскоре он получил роль второго плана, после которой его карьера пошла вверх. Он стал звездой и занял достойное место рядом с Роком Хадсоном и Фрэнком Синатрой.
А потом настало время, когда ему перестали предлагать роли, хотя выглядел он по-прежнему великолепно. Объясняли это тем, что с ним хлопот не оберешься.
Вскоре Пол встретил Его. Доктора. Доктор спас угасающую звезду, дал актеру новую жизнь, наделил его вечной славой.
Аспен задержался в Подземелье дольше остальных, потому что Доктор постоянно совершенствовал технологию создания вампиров. Соответственно, в Верхнем мире — под именем Пола Аспена — он тоже смог остаться надолго, потихоньку «состаривая» себя при помощи грима. Его очередная жизнь среди людей подходит к концу, скоро он вернется в Подземелье… очень скоро…
Завершив свой безмолвный рассказ, Пол Аспен склонился над Доун. Вампир источал необычный запах. Девушка вдохнула экзотический аромат и мгновенно уснула.
— Через меня ты прикоснешься к бессмертию. Отдать мне свою кровь — большая честь. Я хочу быть первым. Хотя ты забудешь об этом эпизоде, ты в конечном счете попадешь в Подземелье. Там настоящий рай! И красота. Вечная красота. Там нет земных проблем… — Сверкнула улыбка. — Ты привыкнешь к нам.
Он дотронулся до ключицы, и Доун растаяла — ее тело знало одно утешение и безумно нуждаюсь сейчас в любимом лекарстве.
Внезапно через сон-кошмар легким облачком промелькнуло два имени.
Мэтт.
Иона.
Она попыталась их прогнать, но это оказалось даже труднее, чем избавиться от ментальной защиты, которая продолжала действовать автоматически и не давала Полу полностью завладеть сознанием Доун.
Ладонь актера поглаживала шею Доун, напряженно, сексуально, ускоряя темп. Девушку охватила сладкая истома.
— Ну же, не грусти, — сказал Пол. — Говорят, у тебя пропал отец, а мать причинила много горя. Твоя жизнь, такая короткая, — сплошная борьба. Позволь мне снять этот груз, лишь на одну ночь.
