С большим шалашом попадалово вышло. Монеты в нём быть могли, только теперь придётся разгребать золу. Ну, ладно, это мы с Рыком уже.

— Да, кстати, Дорбин, держи свой амулет. Что-то это «безумие»… в общем, я не врубился, как его правильно использовать.

— Наверное, на своих нужно накладывать, — гнома пожимает плечами, беря протянутый амулет зла.

Я тоже пожимаю плечами и выпячиваю нижнюю губу.

— Может как-нибудь на тренировке попробуем, — говорю, и нацепив свои привычные и понятные «воздушник» и «регенератор» на шею, направляюсь к Туриону. Тот оказывается живым и даже понемного приходящим в себя. Его губы шевелятся, слышится что-то нечленораздельное, но явно агрессивное. Наконец, ясно доносится — Убью. Всех убью. На куски порежу.

Турион вдруг резко вскакивает и замахивается рукой, пытаясь попасть в Рыка. Но тут же валится вперёд, резко засыпая.

— Спасибо, Фло, — говорит Рык, опуская лапищу, которой он уже был готов повторить нокаутирующий момент прошлой схватки — бешеный маленький гном против спокойного, но очень большого орка. Хотя, не уверен, что после того, как Турион впился в него зубами, Рык оставался спокоен.

— Слушай, Фло, а когда у него это заклинание разрушится? Я имею ввиду «безумие».

Мне и вправду интересно. Может, мы бедного гнома на вечный капец обрекли. Нет. Вечный в этом случае, вряд ли. В таком придурочном состоянии долго не прожить, обязательно кто-нибудь прибьёт.

— К вечеру должно, — отвечает Фло. — Это на первом курсе магического-исторического факультета объясняют. Заклинания делятся на боевые, полубоевые, полуобщие и общие. К первым относятся те, структуры которых не устойчивы, но энергетически мощные. Их задача — быстрый выплеск энергии. Сюда относятся структуры для использования в прямом бою, как атакующие, так и защитные. Время устойчивости от нескольких секунд до пяти минут. Наиболее устойчивы щиты. «Безумие» заклинание полубоевое. Эти структуры с менее интенсивным выплеском эвов, но с более длинным периодом устойчивости. От пяти минут до нескольких часов. Полуобщие…

Я вдруг замечаю, что Рык слушает с большим вниманием. На его напряжённом лице явная заинтересованность.

Ну а почему бы и нет? Может, ему просто в детстве не попались вот такие объясняющие, а так гляди, и научился бы прилично магичить. Хотя, почему — «может»? Я знаю историю каждого из моих соратников. И его, и Дорбинину, и Элину…

— Ладно, отвлёк ты меня с этими кольдратами, — лицо Рэльдорфа снова стало серьёзно — пафосным. — Время не терпит ерунды. Уже завтра я раздам вам амулеты, а послезавтра утром…

— Нам — это в смысле… — невольно перебиваю я. — Они что — здесь?

— О, великий Дор! — маг преувеличенно всплёскивает руками и воздевает лицо к потолку. — Язык этого человека — враг его. Иногда непонятно даже — кто кем владеет, он языком или язык им.

— Да ладно вам, — я кривлюсь. — Не утрируйте.

— Хох, — Рэльдорф отрывает взгляд от потолка и уставляется на меня. — Я тебе Денис сейчас язык утрирую, чтобы он больше не смог в твоём рту пошевелиться. Ты дашь договорить старому и мудрому магу? Я между прочем тебе не кольдрат бородатый рассказываю.

— Да чего? — я невольно улыбаюсь, представив себя с огромным, вываливающимся сквозь губы языком. — Слушаю же.

— Ну, вот и слушай, — маг довольно поглаживает бороду. — Значит, завтра я вам раздам амулеты, как того требует пророчество…

У меня возникает желание переспросить насчёт пророчества. Что-то он мне его как-то кусочками скидывает, мог бы и сразу одним файлом. Но сдерживаюсь и молчу. Хрен его знает — про язык это шутка была, или он и в самом деле готов изуродовать мне полость рта?

— …Каждому по два определённых ему амулета, а кому-то достанется всего один. Но амулеты — это только железяки, хоть и обладающие энергией, другое дело — живые существа. И особенно те, что будут вместе с тобой сражаться спиной к спине, плечом к…

Далее две минуты сплошной поток героически-приторного пафоса. Терплю безмолвно, сохраняя тем самым оптимальные размеры своего болтливого органа.

— …С кого бы начать? — Рэльдорф, наконец, съезжает с лирики на дельную дорожку. — Начну-ка я с Рыка. Это орк. Сразу после Великой битвы, обернувшейся Великим поражением, Аргх Морк Саррак бежал с небольшим отрядом в свои земли. Но не от страха он бежал, а от стыда, который жёг его большое орочье тело изнутри. Это ведь под его командованием орки были смяты, это ведь он… он виноват в поражении. Не смог сдержать джиннов. Но и в своих землях он не нашёл покоя. Некогда великий клан Саррака разом утерял свои позиции. Вожди других кланов, решив воспользоваться ситуацией, объединились и напали. Аргх не выстоял против этой силы, и ему пришлось уходить. Далеко на восток с остатками своего рода, целый месяц не останавливаясь. Даже спать приходилось на ходу, в поскрипывающих телегах, запряжённых колтами. Аргх скулил по ночам от бессильной злобы, рвал на себе волосы от безысходности. Да и стыд продолжал жечь его. В одну из ночей он не выдержал, отошёл от обоза и бросился на свой саррык.

— И к чему вы это всё рассказали? — не удержался я. Чёрт с ним с языком, но, по-моему, дедушка собрался пересказать мне полное собрание сочинений мифов и легенд Крайнего мира.

— А я разве не говорил? — маг к моему удивлению даже не разозлился, а только задумчиво сдвинул брови. — Ах, да. Рассказчик из меня неважнецкий. Вечно детали упускаю. Рык он потомок Аргха Морк Саррака, орк из клана Саррак.

— И что?

— Да, в общем-то, ничего, — на лице Рэльдорфа вдруг появилась некая растерянность. Он тряхнул головой, отчего борода колыхнулась из стороны в сторону. — Это я и вправду, что-то не про то болтаю. Забудь. Значит, о Рыке. Вырос он в небольшом поселении, который клан Саррака построил далеко в восточных землях, у Белых гор. Былого величия они так и не смогли вернуть. Как рассказал дух-хранитель, который отыскал Рыка, в посёлке живут около сотни орков. Занимаются скотоводством, воинов среди них не много. На те места особых претендентов нет, земли неплодородные, засухи часто случаются, поэтому и воевать почти не приходится. В общем, рос Рык в обычном бедном посёлке, голодал частенько, трудился в поте лица. Простой парень. Выдающимся умом не наделён, но мудр. Просто мудрость его не книжная, а жизненная, а поэтому не показная. Иногда очень трудно её разглядеть. Теперь перейдём к гноме. Именно так — гнома, — Рэльдорф поднял вверх палец. — Не гномиха, не гномка, а гнома. Запомни. Иначе ты можешь её обидеть.

— Да всё понятно, — я пожал плечами. — Меня родители с детства учили не смеяться над такими вещами. Ну, в смысле, не стану я её обзывать.

— Это хорошо. Хоть одно в тебе достоинство, — маг улыбнулся, а меня это как-то немного удивило, огорчило и обозлило одновременно. Этакий салат «оливье» из чувств.

— Не, я, конечно, не пример для подражания, — начал я прохладным голосом, — Но вот по поводу единственного положительного качества, это вы уже явно перегибаете. У меня есть, по крайней мере, ещё одно — чувство собственного достоинства. Так что, будьте поосторожней. Могу плюнуть на вашу миссию, и тогда хоть язык мне увеличивайте, хоть голову отрубайте, ничего не поможет.

Рэльдорф немного опешил, но тут же улыбнулся.

— Иногда мне кажется, что вы люди ещё более заносчивы, чем высшие эльфы. Но ты прав, в вас есть много положительного, иначе бы никто здесь не мечтал о вашем возвращении и установлении бывшего порядка. Позволите продолжать?

На губах мага мелькнула хитрая ухмылка, но тут же скрылась в его густой бороде.

— Пожалуйста, — простенько ответил я, решив не развивать тему.

— Значит, Дорбина. Её дух-хранитель отыскал недалеко от той самой речки Руганки, в обычной гномьей деревушке. Отец её — Ардион — занимается разведением колтов, входит в совет старейшин своей…

Слушаю без особого внимания. И так понятно — закончится всё тем, что её прапрапрадед командовал гномами в той битве. Можно было с самого начала объяснить, что мои соратники потомки легендарных вождей, командиров, или как их тут кличут. Видимо, этого нюанса требует пророчество.