Но чем дальше они направлялись на запад, тем больше Джошуа ощущал то смутное давление в голове, проявлявшееся даже когда он дремал. Своеобразное удушье, которое он всегда чувствовал, возвращаясь на Исходную Землю: давление от скопления всех тех сознаний, что заглушали Тишину. Может это потому, что некоторые утверждали, что Долгая Земля была своего рода петлей, которая замыкалась на себе, и он возвращался к началу, обратно к Исходной Земле? Это было довольно необычно. Но если это не так то, что ждало впереди? И что вело троллей по дуге миров?

Когда он наконец-то полностью очнулся, движение вновь остановилось. Он сел на кушетке и осмотрелся.

- Успокойся, Джошуа, —раздался бестелесный голос Лобсанга.

- Мы остановились. — Его голос был хриплым, но отчетливо слышим.

- Ты долго проспал Джошуа, и я рад, что ты окончательно пришел в себя. Нам нужно поговорить. Ты ведь понимаешь, что нисколько не подвергался реальной опасности?

Он потер горло.

- Я бы так не сказал

- Я мог вырубить тех эльфов по одному в любой момент. У меня есть продвинутое лазерное наведение...

- Так почему же не вырубил^?

-Ты просил отдых на берегу. Мне казалось, ты наслаждался им!

- Как ты уже упоминал, нам стоит поработать над взаимным пониманием, Лобсанг. — Джошуа отбросил одеяло, встали потянулся. На нем были шорты и футболка, которые он не помнил, чтобы надевал. Хотя он и не испытывал желание пробежать марафон, он все же не падал в обморок. Не спеша, он прошел в носовую часть судна, и тщательно смысл весь пот с тела. Его маленькие шрамы заживали, а горло больше не болело. Он вернулся и переоделся в чистую одежду.

Через окно каюты он видел, что дирижабль завис над большим рифом, покрытым тропическим лесом, который простирался далеко за горизонт. Клубы тумана застилали зеленые долины. Солнце висело низко, из чего Джошуа предположил, что было раннее утро. Дирижабль был на высоте примерно в тридцать метров.

- Мы не останавливались каждый день, но здесь сложно что-либо разглядеть.

- Из-за густоты леса?

- Я послал вниз репликанта. Мы далеки от дома, Джошуа. Более чем в девятистах тысяч миров. Задумайся над этим. Взгляни наружу — типичный лес покрывающий пейзаж до горизонта. А может, покрывающий и весь континент. Сложно делать наблюдения.

- Но здесь очевидно есть что-то, чем ты заинтересовался?

- Взгляни на поляну, - сказал Лобсанг.

Изображение на стенном экране мигнуло и сменилось. Оно показало поляну в лесу, по- видимому образованную падением гигантского дерева, ствол которого лежал в ее центре, покрытый лишайником и экзотическими грибами. Доступ света позволил молодым деревьям и кустам свободно расти.

И новая поросль привлекла гуманоидов. Джошуа заметил группу похожих на троллей существ. Они скученно сидели под открытым небом, терпеливо выискивая насекомых на спинах друг друга. При этом они непрерывно пели обрывки мелодий как полузабытые песни - отдельные аккорды, импровизированные на моду и сразу прерываемые, смутно слышались через внешние микрофоны.

- Тролли?

- Похоже на то, - пробормотал Лобсанг. - Музыковедам потребовались бы века, чтобы распутать структуру этого пения. Продолжай смотреть.

Когда глаза Джошуа привыкли к дергающемуся изображению, он увидел еще больше групп гуманоидов, на поляне и в лесных тенях, некоторые из видов он не признал. Они занимались то ли игрой, то ли чисткой шерсти, а может чем-то еще. Тем не менее, все они были гуманоидами, а не обезьянами; каждый раз, когда кто-то из ним шел, в глаза бросалось его прямохождение.

- Похоже, они совершенно не тревожат друг друга, — сказал он. — Несмотря на то, что они принадлежат различным видам.

- Очевидно, нет. По сути, все как раз наоборот.

- Почему они собрались здесь? В конце концов, они разных видов.

- Я подозреваю, что в этом особом сообществе, они научились уживаться. Они используют друг друга. Вероятно, у них есть индивидуальные сенсорные диапазоны, чтобы один вид мог обнаружить опасность перед другими: например, мы знаем, что тролли используют ультразвук. Точно так же различные разновидности дельфинов плавают совместно. Видишь, я последовал твоему совету, и уделил больше времени, чтобы рассмотреть чудеса Долгой Земли, вроде этого скопления гуманоидов. Замечательное зрелище, не правда ли? Это походит на мечту об эволюционном прошлом человечества, когда много типов гоминидов уживаются вместе.

- А что насчет будущего, Лобсанг? Что произойдет, когда колонисты доберутся сюда? Смогут ли эти существа выжить?

- Ну, это уже другой вопрос. Как и тот, что произойдет, если они все разом начнут перемещаться по мирам на восток? Хочешь спуститься?

- Нет.

Позднее, когда дирижабль тронулся в путь, они обсудили странную уникальность человечества в Долгой Земле. И Лобсанг рассказал, как вскоре после Дня Шага он инициировал поиски родственников человека за тысячу Земель, и поведал историю человека по имени Нельсон Азикив.

Согласно официальной истории семьи, его назвали Нельсоном в честь известного адмирала. Однако, в действительности его назвали скорее в честь Нельсона Манделы. По словам матери, теперь Нельсон сидел по правую руку Бога, и, подрастя, он пришел к выводу, что это только к лучшему, что Мандела имел возможность помешать мстительному богу израильтян взвалить еще больше проблем на спину человечества.

Его мать «воспитала его в Иисусе», как, она выразилась, и ради нее он упорно продолжал заниматься, и, в конце концов, после довольно сложной карьеры, и еще более сложного философского пути, он принял духовных сан. В итоге он был приглашен в Великобританию, чтобы нести благую весть язычникам: доказывая, что какой мерою мерите вы, той же мерою отмерится вам. Ему вполне понравились англичане. Они имели тенденцию часто просить прощения, что было вполне понятно, учитывая их наследие и преступные деяния предков. И по какой-то причине архиепископ Кентерберийский послал его в сельский округ, который был настолько «белым», что ярко светился. Возможно, архиепископ обладала чувством юмора, или хотела проучить его, а может просто хотела посмотреть, что произойдет.

Это определенно не было Соединенным Королевством, о котором мать рассказывала ему в юности. Теперь же, когда она уже давно умерла, он брел через Лондон, который пестрил огромным расовым многообразием населения. Вы едва ли могли увидеть сводку новостей, не зачитанную диктором, чьи предки совсем недавно жили под африканскими звездами. Черт, были даже темнокожее мужчины и женщины, сообщавшие вам, когда дождь прольется на колыбель демократии. И это несмотря на жуткое опустошение страны, жители которой покидали пригород за пригородом.

Он так, и сказал покидающему свой пост настоятелю церкви Святого Иоанна Крестителя, преподобному Дэвиду Блесседу, человеку, который яро отстаивал теорию всеобщего детерминизма. И который, увидев впервые Нельсона Азикива, сказал: «Сын мой, ты не будешь испытывать нехватку приглашений на ужин как минимум в течение следующих шести месяцев!» Это, оказалось успешным пророчеством со стороны преподобного Блесседа, который скопив немного денег, решил удалиться на покой в пригородный дом, чтобы по его собственным словам он мог «насладиться зрелищем его первой службы».

Он оставил дом приходского священника Нельсону, единственным жителем которого кроме него самого была пожилая женщина, помогавшая ему с уборкой дома и готовившая каждый день обед. Она была не очень разговорчивой, и со своей стороны, он не знал, о чем говорить с ней. Кроме того у него было достаточно проблем вызванных тем, что у пресвитерии не было абсолютно никакой вытяжки воздуха, а во внутренней канализации мог разобраться только сам Бог - порой она сама по себе смывала воду в середине ночи без всякой на то очевидной причины.

Это была часть Англии, чудом нетронутая Долгой Землей. Или даже, насколько Нельсон мог судить, всем двадцать первым столетием. Средний англичанин напоминал ему британского зулуса. Нельсону казалось, что каждый второй человек в деревне был в свое время воином, и нередко высокого ранга. Теперь, будучи на пенсии, они заботились о своих садах, протыкая картофель вместо людей. Но он был озадачен их любезностью. Их жены пекли ему столько пирогов, что он был вынужден делиться с преподобным Блесседом, которому, как подозревал Нельсон, было приказано держаться поближе к нему, и отчитываться обо всех его успехах перед властями в Ламбетском дворце.