— Очень незаметно, очень профессионально и на очень правильном расстоянии. Если поставить полицейского на мостовой перед «Фениксом», то это сразу осложнит дело. Она и без того считает, что мы обращаемся с ней как с преступницей.

— Замечательно, — съехидничал Ковач. — Что еще потребует от нас ее величество?

— Только без наездов в мой адрес, — парировала Кейт. — Я не враг тебе. И перестань, пожалуйста, расхаживать по комнате, мне сейчас дурно станет.

Ковач сделал глубокий вдох и, остановившись прямо напротив Кейт, прислонился спиной к стене.

— Ты знал, что можно ожидать от этой девушки, Сэм. Почему тогда это тебя удивляет? Или надеялся, что она выдаст портрет одной из твоих бывших женушек?

Ковач кисло скривил губы и потер лицо. Ему страшно хотелось курить.

— У меня скверное предчувствие, Кейт, — признался он. — Наверное, я зря понадеялся, что какая-нибудь добрая фея прикоснется к бесценной свидетельнице волшебной палочкой. Или, на худой конец, ткнет ее в бок. Или приставит к виску пистолет. Я надеялся, что девица будет в должной мере напугана, чтобы сказать нам правду. Оскар утверждает, что страх способен спровоцировать нежелание говорить правду.

— Похоже, наш Оскар начитался книжонок по популярной психологии.

— Типа того, — вздохнул Ковач. — И последнее: мне нужно что-то такое, что даст толчок расследованию. Иначе придется раскапывать самые мерзкие кучи дерьма, которые только существуют на свете. Наверное, на это я и рассчитывал.

— Придержи на денек фоторобот. Завтра я снова приведу Эйнджи. Посмотрим, сумеет ли Оскар применить на практике свои магические способности и что-нибудь из нее вытянуть.

— Боюсь, что придержать не получится. Большой Вождь Литтл Дик уже наложил лапу на фоторобот. Хочет заграбастать себе всю славу — показать его журналистам на пресс-конференции. Чертовы начальники! — проворчал он. — Они хуже малых детей. Всем до единого нужна похвала. Все хотят видеть себя в выпусках новостей. Готовы напускать важный вид, как будто они настоящие полицейские. А на самом деле только путаются под ногами и мешают расследованию.

— Именно это и раздражает тебя, Сэм, — заметила Кейт. — Дело не в фотороботе. Это естественное нежелание работать под чьим-то руководством.

Ковач нахмурился и выразительно посмотрел на нее.

— Ты читаешь те же книжки, что и Оскар?

— У меня диплом специалиста, копающегося в чужих мозговых извилинах, — напомнила Кейт. — Что плохого в том, что фоторобот покажут всем, даже если он и не совсем точен?

— Не знаю, Кейт. Этот подонок сжигает женщин, отрубает им головы. Скажи, бывает ли что страшнее?

— Ну, вряд ли ваш фоторобот его оскорбит, — заметила Кейт. — Скорее позабавит. Он обрадуется, что перехитрил вас, копов.

— И, как следствие, возомнит себя непобедимым и тотчас отправится на охоту, чтобы убить очередную жертву! Отлично!

— Не будь таким фаталистом. Что мешает тебе воспользоваться его самомнением к собственной выгоде? Спроси Куинна. Кроме того, если фоторобот хотя бы частично точен, то может быть пусть даже малая, но толика пользы. Вдруг кто-то запомнил похожего человека рядом с пикапом. Или номер машины, пусть даже отдельные цифры. Или приметы, вроде вмятин на бампере. Или заметил, что этот тип, допустим, прихрамывал. Ты знаешь не хуже меня, что порой какая-то мелочь определяет весь ход расследования.

— Верно, — согласился Ковач, нехотя отходя от стены. — Побольше бы таких мелочей… Кстати, а где же сейчас это наше солнышко?

— Я попросила, чтобы ее отвезли в «Феникс». Она явно от этого не в восторге.

— Ишь, какая привередливая!

— Точно, — согласилась Кейт. — Ей подавай номер в отеле или квартиру в жилом доме. Мне же нужно, чтобы рядом с ней постоянно кто-то был. Иначе она окончательно замкнется и никогда больше не вылезет из панциря. Кроме того, за ней нужен глаз да глаз. Кстати, ты проверил, что у нее в рюкзаке, с которым она не расстается?

— Лиска проверила. Эйнджи была на взводе, но ведь она бегом убежала от обезглавленного трупа. Нам же не хотелось рисковать. Вдруг она распсихуется так, что набросится с ножом на кого-нибудь из нас? Хотя, по идее, это должен был сделать тот коп, который наткнулся на нее в парке, но, похоже, ему отшибло мозги, так как он все время думал о Коптильщике. Сразу видно, новичок. Лопухнись он еще раз, и ему влетит от начальства по первое число.

— Никки что-нибудь нарыла?

Ковач поджал губы и отрицательно покачал головой.

— А что она должна была нарыть? Наркотики?

— Не знаю, может быть. Поведение девчонки ни в какие рамки не укладывается. Она то плачет, то смеется. Я начинаю думать: «О господи, через что только ей пришлось пройти!» Но могу и ошибаться, и она — если учесть пережитый кошмар — ходячее воплощение стальных нервов и здравого смысла.

— Может, ей просто нужна доза? — задумчиво произнес Ковач, шагнув к двери. — Может, она в ту ночь за этим и пришла в парк? У меня есть знакомые ребята в отделе по борьбе с наркотиками. Я с ними поговорю; возможно, они знают ее. Пока что у нас на нее ничего нет. В Висконсине наши парни тоже ничего не нарыли.

— Я разговаривала со Сьюзен Фрай из нашего отдела по делам несовершеннолетних, — сказала Кейт. — Она там работает уже целую вечность, и у нее целая сеть осведомителей. Роб тоже проверяет свои контакты в Висконсине. А вот я бы хотела, чтобы Эйнджи получила пусть скромное, но вознаграждение. Знак того, что мы ценим ее сотрудничество. Ты не мог бы выцарапать для нее у начальства немного бабла?

— Попытаюсь.

Еще одно поручение в дополнение к длинному списку. Бедняга, подумала Кейт, глядя на Ковача. Сегодня даже морщины на его лице залегли глубже прежнего. А на плечи легло бремя забот целого города. Даже пиджак болтается как на вешалке, настолько он исхудал за последние дни.

— Ладно, не бери в голову, — произнесла она, открывая дверь. — Я попробую сама. У тебя хватает дел и поважнее.

Уже стоя на пороге, Ковач обернулся и криво улыбнулся ей.

— Кто подсказал тебе, что тот парень вооружен?

— Да так, само пришло в голову.

— Спасибо. Ты уверена, что тебе нравится иметь дело с вооруженными психами?

— Значит, и до тебя дошло? — спросила Кейт и состроила гримасу, явно недовольная тем, что вчерашние события привлекли к ней всеобщее внимание. Она отказалась от пяти-шести просьб дать интервью и несколько раз удалялась в туалет, чтобы замазать тональным кремом синяки. — Просто я оказалась не в том месте и не в то время, только и всего. Его величество случай. История моей жизни, — сухо ответила она.

Лицо Ковача приняло задумчивый вид, как будто он размышлял о каких-то важных проблемах. Подумав с минуту, он коротко кивнул.

— Ты чудо, Рыжик.

— Да ты что! Просто у меня есть ангел-хранитель со своеобразным чувством юмора. Не сдавайся, сержант! Я позабочусь о свидетелях.

Уличное движение раздражает его. Он выезжает на автостраду 35W, к югу от центра города, чтобы избежать светофоров и утомительных поворотов городских улиц. Бесконечные пробки вызывают желание выйти из машины и пройтись по обочине, наугад вытаскивая людей из их автомобилей и разбивая им головы монтировкой. Его забавляет мысль о том, что и другие автомобилисты тоже, по всей видимости, развлекаются подобными фантазиями. Увы, они даже не догадываются о том, что человек, сидящий в темном седане позади них, впереди них или рядом с ними, способен воплощать такие фантазии в жизнь.

Он смотрит на женщину в соседнем «Сатурне». Она хорошенькая, с правильными чертами лица, светловолосая. Прическа причудливая, объемная, старательно зафиксированная лаком. Женщина перехватывает его взгляд, он улыбается ей и машет рукой. Она улыбается в ответ, тоже машет рукой, делает смешное лицо — мол, вы только посмотрите, что там творится впереди. Он пожимает плечами, усмехается и произносит:

— Что поделаешь!

Он представляет, как на ее хорошеньком личике появляется маска ужаса, как оно бледнеет от страха, когда он наклоняется над ней с ножом. Дыхание делается частым. Он видит, как поднимается и опадает ее обнаженная грудь. Слышит, как дрожит ее голос, когда она умоляет его пощадить ее. Слышит ее крик, когда он вонзает нож ей в грудь. В паху тотчас загорается желание.