Каталине хотелось верить, что король не участвует в этом коварном замысле избавиться от нее, у нее вырвался вздох облегчения: топор палача не будет занесен над ее головой.

— Давайте отложим разговор о моем вдовстве до нашей глубокой старости. Я уверена, еще пройдут многие годы, прежде чем мы вернемся к этой теме.

— Бывают дни, когда я чувствую себя ужасно старым, и сам удивляюсь, как это мои волосы еще не поседели. Граф Шафтсбургский мечтает скинуть меня с трона, но я не позволю ему использовать вас в борьбе за власть.

Каталина низко поклонилась.

— Благодарю вас, ваше величество, что вы доверяете мне.

Карл прижал ее к себе.

— Вам не нужно благодарить меня. Я очень ценю ваши достоинства и знаю, насколько виноват перед вами. Мне больно, что такие подлые интриганы, как граф Шафтсбургский, порочат ваше имя своими грязными обвинениями.

Каталина решилась задать ему вопрос. За шестнадцать лет их супружества она никогда всерьез не интересовалась у него делами государства, но сейчас не могла промолчать.

— Я не вправе задавать вам такие вопросы, мой господин, но могу я узнать, почему же вы не арестуете заговорщиков?

— Вы правы, вчера я отдал приказ арестовать Тита Оутса, он уже сидит за решеткой в Тауэре. Но, боюсь, его заключение будет недолгим.

— Почему так? — Каталину удивили нотки нерешительности в его голосе. — Вы же король, и в вашей власти казнить преступников!

— Вы не представляете, насколько ограничена моя власть в действительности, — задумчиво произнес Карл, он подошел к камину и потер руки вблизи огня. — Парламент контролирует казну, а без денег не может функционировать мое правительство. Для того, чтобы добиться от них ассигнований, я вынужден прислушиваться к голосу большинства в парламенте. А палата общин парламента находится в оппозиции ко мне по любому вопросу. Если бы я был философом, то, возможно, оценил бы с иронией тот факт, что власть короля зависит полностью от желания его подданных платить налоги. Жестокая правда для короля!

— Право властвования ниспослано вам свыше, — уверенно возразила Каталина.

Карл усмехнулся ее наивности.

— Может, и так, но всевышний слишком далек от материальных забот, он не обеспечил деньгами мои права.

— Наверное, вы недостаточно усердно молитесь, — осторожно заметила королева.

— Я обращаю свою молитву к вам, Кэтрин. — Карл коснулся рукой большой государственной печати Англии, висевшей на его груди. — Можно управлять народом двумя способами: опираясь на его согласие путем подавления. Поскольку я не хочу строить свое правление на страхе, мне приходится считаться с доброй волей моего народа.

Каталина с недоверием покачала головой.

— А что, если народ потребует от вас несправедливого решения? Например, смерти невинных католиков?

— Я буду сопротивляться столько, сколько смогу. Большего я не могу обещать. Я смотрю далеко вперед. Будет еще много крови, пока эта болезнь полностью не излечится.

Каталина набралась храбрости, чтобы задать главный вопрос:

— Означает ли это, что вы не сможете защитить меня от жаждущей крови толпы?

— Нет, мой Бог! Никогда этого не случится! — Король обнял ее и стал нежно целовать, чего не случалось уже три-четыре года. Каталина удивилась, насколько еще сильны в ней прежние желания, возбуждаемые его ласками.

— Я готов идти на многие компромиссы ради сохранения трона, моя дорогая Кэтрин, но ваша безопасность для меня важнее. Пока я царствую, вы останетесь королевой, и вы будете пользоваться почестями, достойными вашего звания.

Даже в глубине души Каталина не надеялась, что его поддержка будет настолько сильной. Она почувствовала к нему прежнюю нежность и благодарность.

— Простите меня, Карл, что я не смогла родить и воспитать для вас сына, наследника престола, — с трудом проговорила она.

— Некоторые вещи зависят только от Божьей воли. От нас укрыт смысл Его действий. Откуда мне знать, может, Он предпочитает видеть на троне моего брата?

— Возможно. Он страдает о загубленных в Англии душах правоверных католиков, и Джеймс выбран как инструмент восстановления справедливости.

В глазах Карла снова появились веселые искорки.

— Не думаю, что Всевышний так ошибается в стремлении к справедливости. Джеймсу никогда не удастся заставить английских протестантов смириться с властью римского понтифика.

— Он может оказаться более мудрым королем, чем мы думаем.

— Вот тогда действительно будет чудо. Но давайте закончим говорить об этом. Нам нужно обсудить более важные на сегодня вопросы. Вы должны переехать в апартаменты рядом с моими. Граф Шафтсбургский и его приспешники должны видеть, что вы находитесь под моей защитой.

— Я счастлива буду вернуться к вам, Карл. Сегодня же я отдам все необходимые распоряжения.

Карл отпустил ее из своих объятий, отошел немного в сторону и, не глядя в ее сторону, сказал:

— Герцогиня Портсмутская останется при дворе.

Герцогиня была последним увлечением короля. Хваткая и жадная француженка сумела отбить Карла у графини Каслмейнской.

— Я не настаивала на ее отъезде, — с большим достоинством отреагировала Каталина.

Король снова повернулся к ней лицом, и королева по его выражению поняла, что это еще не все дурные новости на сегодня, она хорошо изучила своего супруга.

— Трое придворных из вашей свиты обвинены в государственной измене, — жестко произнес король. — Вы должны отдать распоряжение об их высылке из страны.

— Кто из моих придворных обвинен в таком преступлении?

Король достал свиток из кармана сюртука.

— Уолш и Антонио. Еще — Хэнкинсон, служитель вашей часовни. Даже я не смогу их спасти, если их схватят.

Эта явная несправедливость вызвала гнев королевы.

— Я надеюсь, граф Шафтсбергский будет гореть заживо в адском пламени!

— Не сомневаюсь, однако большинство англичан уверены, что там же уготовано местечко и для Папы Римского.

— А вы, Карл, что вы думаете?

— Моя дорогая, я такой старый грешник, что предпочитаю вообще не думать о преисподней.

— Но мы все должны думать об этом, чтобы избежать кары Господней.

— Должны? Тогда я попрошу Всевышнего о снисхождении ко мне. Ради всего святого, я сейчас нуждаюсь в Его покровительстве и помощи.

Ноэль открыла глаза, несколько минут она лежала неподвижно, отходя от сна. В этот раз она не чувствовала себя разбитой и измученной, как раньше, что уже было приятной переменой.

— Она пришла в себя. Как долго она была без сознания?

— Я позвонил вам минут через пять после того, как это случилось. — Ноэль услышала взволнованный голос Эндрю… — Минут двадцать вы добирались сюда, значит, всего около получаса. Она очень плохо спала ночью, во сне кричала и плакала, мне пришлось ее разбудить. Я позвонил ее лечащему врачу, он сказал, что у нее были вполне сносные результаты последнего обследования.

Ноэль приподнялась в постели, — видимо, туда перенес ее Эндрю. Мэрлин подсела к ней и взяла за руку.

— Ноэль, детка, мы так переволновались за тебя! Как ты себя чувствуешь?

Она сама не узнала свой голос, он шел откуда-то издалека, был чужой и хриплый.

—…Их всех казнили — придворных Каталины, даже бедного хранителя реликвий в ее часовне они убили. А заодно с ними — старого пэра, личного секретаря герцога Йоркского, он был настолько измучен, что не смог сам подняться на плаху. Казнен был и архиепископ Дублина. Десятки невинных лишены жизни, еще сотни навечно заточены в тюрьмы только потому, что они — католики. Их обвинили, что они шпионят для Папы Римского. Несчастный Самюель Пепус потерял службу и был заточен в Тауэр, кто-то донес, что его родители не были протестантами…

Речь Ноэль стала сбивчивой, из глаз потекли слезы.

— О чем, Боже милостивый, она говорит? — Мэрлин обернулась к Эндрю.

Он был явно смущен.

— Думаю… она говорит… о Каталине из Браганцы.

— О ком?

— Была такая португальская принцесса, вышедшая замуж за английского короля, она жила в семнадцатом веке. — Он сам понимал, что этот ответ ничего не проясняет.