— Алло?
— Привет, дорогая! Через несколько минут я подъеду, впусти меня, я очень хочу тебя видеть.
Она уже готова была отказать ему, сославшись на поздний час, но сердце тревожно забилось, она опасалась за него, она хотела его видеть. Ноэль не успела ничего ответить, Эндрю уже положил трубку.
Через десять минут раздался звонок в дверь. Ноэль уже ждала в прихожей и сразу открыла дверь.
— Привет, дорогая. — Эндрю наклонился, чтобы поцеловать ее, но Ноэль увернулась.
Эндрю потерял равновесие и споткнулся, врезавшись в вешалку. Он встал перед ней на колени и протянул к Ноэль руки.
— Не убегай! — Голос его прозвучал странно, как будто он не прожевал кусок мяса.
Эндрю с трудом поднялся на ноги и, покачиваясь, направился к Ноэль.
— Не затыкай мне рот! Ты должна пожалеть меня! Мне пришлось бросить машину у бара и ловить такси. — На лице его светилась идиотская улыбка, он был сильно пьян. — Да, я позволил себе лишнего! Ну, и что? Я — просто пьяная скотина!
— С какой радости ты так надрался? — Ноэль захлопнула входную дверь и, подхватив Эндрю за талию, повела его в комнату.
— Я мо-о-гу рассказать тебе… массу интересных… вещей, которые ты еще… не зна-а-ешь! У меня ку… ку-уча тайн… ой, черт! — Эндрю сморщился, прикрывая рот. — И-и-извини… Где ванная? Мне нужно в ванную… Мне плохо… очень плохо… весь день плохо…
Ноэль дотащила его до умывальника и включила воду.
— Не промахнись! — с иронией попросила Ноэль и оставила его.
Через полчаса Эндрю вышел в гостиную, бледный, трясущийся, с всклокоченными волосами и мокрым лицом. Он все еще пошатывался, но мог уже говорить вразумительно.
— Я поеду домой, поймаю на улице такси. — Эндрю не поднимал глаз. — Ноэль, извини меня, Я не хотел вмешивать тебя в свои дела.
— Пойду сварю кофе, лучше тебе выпить чашку прежде, чем ты уйдешь.
— Я не хочу. Уже два часа, я разбудил тебя…
Ноэль ответила резче, чем ей хотелось.
— Чуть поздно вспоминать об этом.
— Мне нужно было тебя увидеть. — Эндрю привалился к стене. — Ноэль мне нужно посидеть, ноги не слушаются.
— Пошли в кухню, — смягчилась Ноэль. — Обопрись на меня, если хочешь.
Он отрицательно мотнул головой, но все же обнял ее за талию и так доковылял до кухни. Усевшись на стул, Эндрю закрыл глаза и обхватил голову руками, ну прямо роденовский мыслитель.
Ноэль сварила кофе, поставила перед ним чашку и, отстранив его руки, приподняла голову.
— Выпей, тебе станет лучше.
Он взял чашку обеими руками, будто боялся, что уронит ее.
— Надеюсь, алкоголь выпустил из тебя пар. Хорошо повеселился? Сейчас вид у тебя довольно жалкий.
— До сегодняшнего вечера я так не надирался с тех пор, как закончил колледж.
Ноэль знала, что все алкаши считают, что пьют немного и в любой момент могут завязать, поэтому не слишком поверила его словам. Эндрю, обжигаясь, допил кофе. Лицо было бледным, руки подрагивали.
— Пардон… Не надо было пить… — Эндрю снова побежал в ванную.
Поджидая его, Ноэль налила в бокал воды и бросила две таблетки "алькозельцера".
Вернувшись, маленькими глотками он осушил стакан.
— Не поможет, так промоет желудок. Спасибо.
— Что случилось с тобой? Ты не хочешь мне рассказать?
— Нет, — ответил Эндрю после затянувшейся паузы.
Он замкнулся, и Ноэль не стала настаивать на проявлении искренности. Утром она решит, как поступит с их отношениями, а теперь она устала и хотела спать.
— Если у тебя нет сил идти, я постелю тебе постель в гостиной.
— Ноэль, я не хочу быть для тебя обузой. Я вызову такси.
— Лучше тебе лечь. Утром у тебя будет больше сил уехать.
— Да… завтра утром…
Отчаяние и боль промелькнули в его глазах. Ноэль инстинктивно потянулась к нему и положила его голову себе на плечо.
— Эндрю, ты уверен, что не хочешь мне все рассказать?
— Очень хочу.
— Тогда сделай это. Расскажи! Поговори со мной! Если у тебя неприятности и ты из-за этого напился, то не легче ли было просто поговорить со мной?
— Да, я и шел к тебе, чтобы поговорить. Ты одна сможешь понять меня. — Эндрю присел на край дивана, и Ноэль опустилась рядом.
Он молчал, она тихо выжидала.
— Так что случилось, Эндрю?
— Меня втянули в грязную историю… Это связано с моим братом…
—…Братом? — с облегчением переспросила Ноэль. Еще секунду назад в ее голове мелькали самые страшные предположения. Она была слишком удивлена, чтобы оставаться тактичной. — Но он же умер, ты сам говорил…
— Выяснилось, что он не погиб во Вьетнаме, вот что они против меня используют. Григорий Сотников прислал мне фотографии, я не думаю, что они сфабрикованы, во всяком случае не та, на которой мы сфотографированы с моим братом еще мальчишками. Я помню, что Дуглас взял ее с собой, когда его забрали в армию. Эту фотографию и ту, со своей подружкой, она потом вышла замуж…
Ноэль придвинулась к нему и взяла его за руки.
— Я все еще не понимаю, какое это имеет отношение…
— Они… Мой брат оказался в советском лагере. Бог знает, сколько времени он провел в их тюрьмах. Этот мистер Сотников, который выдает себя за культурного атташе…
— Я помню его. Мы познакомились с ним на приеме в университете. Ты тогда же впервые его встретил?
— Нет, он познакомился со мной раньше, еще в Вашингтоне, сразу после того, как президент принес мне свои извинения. Думаю, он уже тогда решил использовать меня в своих целях и только выжидал, когда это будет лучше сделать.
— И он попытался тебя шантажировать тем, что они держат твоего брата в своей тюрьме? Ловко! Он что, обещал освободить твоего брата, если ты согласишься с ним сотрудничать?
— Об этом пока не было речи, но он намекал, что судьба брата зависит только от меня. И попросил оказать ему некую услугу.
— Что ты должен сделать?
— То, что я не хочу делать. Лучше тебе не знать все детали. Это опасно. Тебя могут обвинить потом в соучастии…
Ноэль была с ним не согласна, но решила позже прояснить этот вопрос.
— Эндрю, ему не удастся тебя ни во что впутать, если ты откажешься участвовать в его игре. Сообщи все, что ты знаешь в госдепартамент. Если Дугласа все еще держат в русской тюрьме, правительство сделает все возможное для его освобождения. Теперь у тебя есть доказательство, что он жив, — эти фотографии.
Эндрю болезненно усмехнулся.
— Неужели ты не понимаешь, насколько наивно твое предложение? Конечно, я могу сообщить о проделках Сотникова в Вашингтоне, но тогда нет никаких шансов увидеть Дугласа живым. Они либо прикончат его, инсценировав самоубийство или несчастный случай, либо запрячут где-нибудь в Сибири, так что никаких концов не сыщешь.
— Я думала, что-то изменилось с началом "перестройки и гласности" в России…
— Ты же — историк, знаешь, как рушились другие империи. Неужели ты думаешь, что бывшие коммунисты сразу переродились в демократов, а тюрьмы сразу превратились в пятизвездочные отели? Сеть агентуры КГБ охватывала большую часть населения. Их власть не перечеркнуть росписью пера Бориса Ельцина. Их влияние приняло просто другие, более скрытые формы. Григорий Сотников занимается здесь, в Штатах, тем же, чем его предшественники пять, десять, двадцать лет назад — шпионажем и вербовкой американцев, втягивая их затем в свои подрывные операции.
— Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны, — спокойно предложила Ноэль. — Скажи, что Сотников хочет от тебя? Что ты должен сделать? Мы придумаем способ, как надуть его и попытаться выманить Дугласа из России.
— Ничего не получится. — Эндрю устало замотал головой. — Черт возьми, Ноэль, неужели ты думаешь, что я не просчитывал все возможные варианты?
— Скажи, что хочет от тебя Григорий? — упорно повторила вопрос Ноэль. — Ты слишком втянут во все это, чтобы мыслить здраво. Одна голова — хорошо, а две — лучше.
Эндрю долго молчал, уставившись взглядом в пол, потом заговорил, не поднимая на нее глаз:
