Ей было все равно, но должно было быть что-то еще. Что сможет его остановить. Она просто не может отпустить его. Женщина шла по улице, выглядя смущенной и проверяла адреса зданий. Скорее всего, пытаясь найти магазин, которого сейчас не было. Клэр ждала до тех пор, пока Шейн скроется из виду, а потом подошла к незнакомке.

— Привет, — сказала она, пытаясь казаться отчаянной, было трудно казаться полезной.

Женщину улыбнулась ей. На ней был браслет, значит она уроженка Морганвилля, что было облегчением.

— Вы ищете что-то?

— О, пустяки. Наверное, я обернулась, — сказала женщина. — Не могу понять, каким образом.

Я работала в "Химчистке Гранта" много лет. И готова поклясться, что она была… прямо здесь…

— О, я думаю они переехали, — сказала Клер. — Разве они не в квартале отсюда?

— Разве? — женщина нахмурилась, и Клер увидела испуг и растерянность в её глазах. Она хотела, она могла ей помочь, но она не знала как, честно.

— Хотя вполне возможно. Я просто не представляю, как я могла… Похоже, я схожу с ума.

Разве это не странно?

«Мы все сходим», — подумала Клер, но сказала:

— Я, пока не выпью кофе, ничего вспомнить не могу, — и улыбнулась. Женщина немного успокоилась. — Эм, вы не могли бы помочь мне? Я ищу дом Френка Коллинза; он вроде бы гдето здесь?

— Ох, мистер Коллинз, — женщина не выглядела так, словно шибко любила его, но она кивнула.

— Да, он с семьёй живут в двух кварталах отсюда, а затем ещё квартал налево. Но Геликон Драйв. Большой двухэтажный дом.

— Спасибо, — искренне ответила Клер. — Я надеюсь, вы успешно доберётесь до работы.

— Ох, разумеется. Однако, прежде всего, я куплю себе кофе.

Клер слегка махнула ей и бросилась бежать. Леди окликнула её:

— Дорогая, ты бежишь не в ту сторону!

— Сокращу путь! — крикнула Клер в ответ.

Теперь, когда она знала, где находился дом, она срезала вдоль дороги и через пару переулков — опасно, но необходимо, если она не хочет выглядеть так, словно вновь преследует Шейна. Она упорно бежала, и вышла на нужную дорогу, дальше вдоль квартала, так же как он пришёл с другой стороны.

Посреди улицы был большой уродливый пустырь с ржавым покосившимся почтовым ящиком. Место поросло сорняком, но развалины дома всё ещё стояли здесь… растрескавшийся бетонный фундамент, всего несколько шагов до двери, которой не было. И ничего больше, кроме обугленных кусков древесины, которые были слишком велики, чтобы просто так их вывезти. Клер остановилась и стояла на месте, глядя как Шейн шёл по направлению к участку… и замер.

Он взглянул на руины, затем на почтовый ящик. Потом вновь на потрескавшийся фундамент. Наконец, он открыл почтовый ящик, чтобы взглянуть на содержимое. Дверца отвалилась, но он нашёл несколько старых, пожелтевших бумаг внутри.

«Счета. На имя его семьи», — догадалась Клер. Он взглянул на них, покачал головой, и медленно положил обратно в ящик.

Она видела, как это ранило его, также как ранило остальных — знание того, что всё было не так, как должно было быть. Время было не то, каким должно быть. Всё было неправильно.

Он пошатнулся и попытался опереться о почтовый ящик, но свалил его в кусты. Шейн отчаянно пытался поднять его, установить его, сделать это правильно, но ящик насквозь прогнил, и ему, наконец, пришлось отложить его в сторону. Затем он сел рядом с ним, обхватив голову руками, дрожа.

Клер подошла, очень медленно.

— Шейн, — сказала она. — Шейн, мне так жаль. Я не знала, как рассказать тебе. Мне так жаль.

— Мой дом, — прошептал он. — Он здесь. Он должен быть здесь. — Он посмотрел на нее, и слезы стояли в его темных глазах. — Что-то случилось. Что произошло?

Она почувствовала себя нехорошо, и она ненавидела каждую секунду, когда она знала то, что собиралась ему сказать.

— Произошел… несчастный случай.

— Где они? — спросил Шейн, и посмотрел на руины, которые когда-то были его жизнью.

Там были ржавые качели, согнутые и сломанные.

— Алиса. Где Алиса? Где моя сестра?

Клер протянула к нему руку.

— Вставай, — тихо сказала она. — Я провожу тебя.

— Я хочу видеть мою сестру! Я отвечаю за нее!

— Я знаю. Просто… доверься мне, ладно? Я отведу тебя.

Он был сейчас не в том состоянии, чтобы злиться, или даже подозревать. Он просто взял ее за руку, она поставила его на ноги и, держа, повел его вниз по улице. Солнце сверкало теплыми лучами, но ветерок был прохладный, принося зиму короткими, резкими всплесками.

— Куда мы идем? — спросил Шейн, но не так, как если бы он особо волновался. — Я не могу поверить… Наверное, это случилось прошлой ночью, когда я…

— Шейн, ты видел это. Сорняки выше талии. Ящик полностью испорчен. Там ничего нет. — Клер сделала глубокий вдох. — Прошли годы с того происшествия. Это не случается в одночасье.

— Ты под кайфом. — Он попытался высвободиться от нее, но она держалась.

— Это не правда. Я был там вчера!!!

— Послушай меня! Боже, Шейн, пожалуйста! Я знаю, ты думаешь, будто это было вчера, но это было очень давно. Ты был… в других местах. Ты просто не помнишь сейчас. — Она проглотила комок в горле и попыталась звучать смело и спокойно. — Все будет в порядке. Просто… доверься мне.

— Отведи меня к моей семье.

— Я отведу тебя к Алисе, — сказала она. — Пожалуйста. Поверь мне.

Дорогу она знала.

Кладбище было холодным и молчаливым, и ветер казался еще более зимним здесь, даже несмотря на солнце, сверкающее на гранитных плитах и белых мраморных мавзолеях. Трава была еще слегка зеленой, но, в основном, коричневой.

Надгробие гласило — АЛИСА КОЛЛИНЗ, ЛЮБИМАЯ ДОЧЬ И СЕСТРА, и ниже даты ее рождения и смерти.

Шейн прочитал это, и лицо его стало белым и очень неподвижным. Его глаза выглядели чужими, когда оy посмотрел на Клер.

— Это не правда.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Но это так.

— Это какая-то больная шутка.

— Нет, — сказала она. — Шейн, Алиса погибла в огне. Она умерла три года назад, перед тем как ты вместе с мамой и папой покинули Морганвилль. До того, как я вообще сюда приехала. Я знаю, ты не помнишь, но это случилось. Ты уехал, затем вернулся, и поселился в дом Майкла вместе с ним и Евой. Потом приехала я и тоже переехала к вам.

— Нет, — сказал он и сделал большой шаг назад, затем еще один. Он почти врезался в другой камень, и весь напрягся, когда он пошатнулся. — Нет, ты лжешь, это какая-то больная маленькая игра Моники, но это низко даже для нее…

— Шейн, Моника этого не делала, и это не игра! Шейн! Послушай!

— Я достаточно наслушался тебя! — закричал он и толкнул ее так сильно, что она упала и чуть не проломила себе череп о памятный камень Марвиса Джонсона. — Держись, черт побери, подальше от меня и моей семьи, ты, сумасшедшая сука! Это отвратительно! Это подделка!

Он попытался столкнуть надгробие Алисы. Оно не шевельнулось. Он пнул его, тяжело дыша, а Клер лежала там, где она была, наблюдая за его терзаниями. Она подумала, что, может быть, это убедит его, может быть, заставит его вспомнить… но он не вспомнил. Он не мог.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, прекрати, Шейн. Прекрати, я этого не вынесу.

Он упал напротив могильной плиты его сестры, и просто сидел, спиной к Клер. Его плечи тряслись. Она встала и подошла к нему, опускаясь рядом на колени. Он выглядел уничтоженным, просто… сломленным. Она положила руку ему на плечо.

Он, по крайней мере, не ударил ее. Он, казалось, не заметил, что она все еще здесь. Он был бледен, его трясло, он вспотел и сгорбился, словно кто-то его ударил очень, очень сильно.

— Она не может быть… — сказал он. — Она не может быть мертва. Я только… Я только что видел ее. Она смеялась над моей футболкой. Моя футболка… — Он посмотрел вниз на себя, натянул футболку, и сказал, — Я не одевал этого. Это даже не моя футболка. Это неправильно.

Это все неправильно.

— Я знаю, — сказала Клер. — Я знаю, все ощущается таким образом. Шейн, пожалуйста, вернись со мной. Пожалуйста. Я покажу твою комнату в доме Майкла. Ты узнаешь там некоторые вещи, может быть, это поможет. Давай, поднимайся. Ты не можешь оставаться здесь, здесь холодно. — Он не двигался. — Алиса не захотела бы, чтобы ты оставался здесь.