Попытки Мэгги познакомиться со всеми женщинами ни к чему не привели. Мосес сказала ей, что они пришли работать, а не лясы точить, поэтому она не видит никакой необходимости со всеми знакомиться. Имена, по ее мнению, роли не играют. А если Мэгги уж очень хочется, то может звать их «хулиганками» — так их все в городке называют.

Ровно в 5:07 они приступили к работе. Весь необходимый инструмент: кайла, топоры, лопаты, фонари — они принесли с собой.

Мэгги даже не заметила, как прошел этот день. Ничего особенного не произошло. Ровно в пять часов вечера женщины вышли из шахты и гуськом потянулись вниз по тропинке под гору.

Мэгги видела, как они уходили, но остановить их и спросить, как дела, не решилась.

На второй день ровно в пять утра женщины вновь появились у шахты. У входа их встретил Гордон, и они коротко о чем-то переговорили. Затем все пятеро скрылись в темном зеве шахты. Гордон бросил мимолетный взгляд в сторону Мэгги, повернулся и, ничего не сказав, пошел по направлению к городку. Мэгги заметила, что он еще ни разу не спускался в шахту.

Мэгги чувствовала, что Гордон робел и испытывал смущение всякий раз, когда они оставались с глазу на глаз. Она старалась, чтобы он чувствовал себя с нею легко и свободно, а получалось все наоборот. Мэгги ломала себе голову, отчего это происходит, и порой ей казалось, что она ему просто совершенно безразлична.

Прошло три дня.

Гордон появлялся каждое утро, давал женщинам задание и потом целый день где-то пропадал, появляясь под вечер. Мэгги понятия не имела, где его носит и чем он занимается.

Она вообще о нем ничего не знала: ни где он ест, ни где спит. Тем не менее за последнее время Гордон сильно изменился, особенно его внешний вид. Он уже совсем не походил на нищего с паперти, как раньше. Каждый день он появлялся чисто выбритым и причесанным. Мэгги отметила, что, словно по мановению волшебной палочки, он превратился в довольно красивого мужчину.

Пошла вторая неделя.

Кое-где начали появляться полости в породе и россыпи. Место обещало быть богатым. Все чаще и чаще под песком и гравием стали попадаться золотые хлопья и самородки. Золотой песок добывался во множестве.

— Значит, здесь есть золото? — спросила как-то Мэгги, когда Горди в очередной раз поделился с ней радостными новостями.

— До золотоносной жилы добраться гораздо труднее, чем до золотого песка, — заметил Гордон.

— Ну все равно есть надежда, что в один прекрасный день найдем и золотоносную жилу, — улыбнулась Мэгги.

— Может быть. Я думаю, что лучше всего купить осла и пустить его в шахту.

— Осла? — удивилась Мэгги.

Для полного счастья ей не хватало в жизни только осла, всех остальных тварей уже было по паре.

Мэгги споро достала из печи три каравая и положила их на стол, чтобы остыли.

— Смейтесь, если вам угодно, но это факт. Скольким старателям подтрафило! А наткнулись на жилу только благодаря ослам. Вы не слышали рассказ Язвы Джонсона? — И, не дожидаясь ответа, Гордон поведал ей историю о том, как однажды вечером осел Джонсона сбежал от своего хозяина и как его долго искали, а когда нашли, то осел стоял прямо на золотой жиле.

— Вы смейтесь-смейтесь. Но так это было на самом деле.

— Горди! — Мэгги укоризненно покачала головой. — Кто же поверит этим сказкам?

— Да-да, вы смеетесь. Да только то же самое вам может рассказать Бесхребетный Джек Хеншоу. Он клянется, что его мулы сбежали, а нашел он их под огромной черной скалой, куда они забились, прячась от сильного урагана. Ураган разошелся не на шутку, дождь хлестал не переставая, и Джек решил переждать, пока поутихнет. От нечего делать он огляделся. И что же, вы думаете, он увидел?

— Золото?

— Золото. Только не сразу. Порода в некоторых местах показалась ему подозрительной, и он отколол несколько кусочков на пробу. Потом принес их в городок и уговорил своего дружка проверить образцы.

— Мне многие говорили, что умеют находить воду, золото, серебро с помощью ивового прута.

Мэгги жестом пригласила Гордона к столу, кивнув на только что снятый с печи котелок с тушеным мясом, от которого по землянке распространялся изумительный аромат.

— Оставайтесь с нами ужинать, а то я наделала столько, что мы сами не съедим.

— Спасибо, я бы с удовольствием, но надо идти.

— А у меня еще кукурузные лепешки, — соблазняла она его.

— Благодарю за приглашение, но сегодня не могу.

Мэгги была разочарована, но не показала и виду.

— Тогда в следующий раз? — спросила она с улыбкой.

— В следующий раз.

— Горди, а где вы живете? — вдруг спросила Мэгги. Вот уже несколько недель этот вопрос не давал ей покоя. Гордон появлялся и исчезал, как ветер в чистом поле.

— Да так. Где придется. — Неопределенно ответил он.

— Это далеко отсюда?

— Почему вы спрашиваете?

— Так… — Мэгги присела на минутку. — Я просто подумала… почему бы вам не поселиться где-нибудь поближе. Это облегчило бы жизнь. Я имею в виду, вам не пришлось бы вставать так рано. Ведь женщины приходят ни свет ни заря.

Он с любопытством оглядел ее лачугу.

— Нет, нет. Не здесь, — торопливо пояснила Мэгги.

— А где же?

— Я вот что подумала: не купить ли нам палатку. Возьмите все золото, которое у нас есть. Поставим ее где-нибудь поблизости. Тогда вы всегда будете рядом, на случай, если вы мне понадобитесь.

— У нас пока хватает денег только на то, чтобы платить этой компашке. Иначе разбегутся.

— А тот крупный самородок, который вы показывали мне пару дней назад? — подсказала Мэгги.

— Я еще не носил его на оценку.

— Так сходите в лагерь и отдайте на оценку, и потом купим палатку. — Мэгги встала и помешала мясо. — Да, если не трудно, зайдите в лавку на обратном пути и купите соли и пищевой соды, а то у нас кончилась.

Гордон всегда старался держаться особняком, и сейчас его неприятно поразили ее слова. «У нас кончилось! Золото, которое у нас есть!»

— Что-нибудь еще?

— Нет. Больше ничего не надо, — улыбнулась она и прибавила шепотом, когда за ним закрылась дверь: — Больше ничего не надо… пока, а там видно будет.

На следующий день вечером Мэгги уже хозяйничала вовсю.

— Яблочный пирог! — слышался от камина ее звонкий и счастливый голос.

Последние лучи заходящего солнца бросали косые лучи на землю.

Горди точил ножи. Неторопливо отложив работу, он поднял голову.

— Все уже готово. Я сейчас вынимаю.

— Я не люблю яблоки, у меня от них икота.

Мэгги нахмурилась:

— Икота?

Вечер следующего дня…

— Сегодня у нас на ужин кролик и печенье…

Мэгги стояла на пороге, щурясь на заходящее солнце и прикрывая ладонью глаза. Наклонившись над лотком, Гордон просеивал породу. Дневная выработка уже вывозилась из шахты доверху груженными телегами, работы всем хватало. Неохотно оторвавшись от своего занятия, Гордон спросил:

— Кролик жареный?

— Нет, вареный с соусом.

— Спасибо, но я люблю жареное мясо.

Она вздохнула и прикрыла за собой дверь.

Солнце золотило кромки деревьев и медленно опускалось за горы.

— Пирожки со смородиной и жареная курица. — Мэгги сияла, глаза ее улыбались.

Гордон быстро встал, отряхнул пыль на коленях.

— Сейчас, я только руки помою. Две секунды!

— Можешь не торопиться. — Улыбаясь, Мэгги захлопнула дверь. — Вильсон, убери свои ботинки. У нас сегодня гости к ужину! — раздался ее счастливый голос.

— Скажи, Горди, трудно золото добывать?

Гордон, сидя на корточках, проверял дневную работу. Положив руки ему на плечи, Вильсон смотрел, как Гордон прочищал щели в породе, и без умолку тараторил.

— Довольно трудно.

Поглощенный своим делом, Гордон не обращал на Вильсона никакого внимания. Он осторожно водил лезвием ножа по трещине. Нож то и дело соскальзывал, и Гордон перехватывал его поудобнее.