Вильсону очень не хотелось, чтобы они впутывали его в свои отношения. Он оглянулся на кровать:

— Но она действительно занята, Горди, она не может сейчас с тобой разговаривать.

Обойдя мальчика и приложив палец к губам, Горди закрыл дверь. Подойдя на цыпочках к кровати, он сдернул одеяло. Мэгги уставилась на него.

— Привет.

— Привет, — пробормотала она, смущенная тем, что ее уловка раскрыта.

— Я не хотел тебя беспокоить, но танцы начинаются в восемь часов. Сейчас половина восьмого, а до Бонни Блю полчаса ходу.

— Танцы? — кротко спросила она.

Т.Г. лениво ее оглядел, отчего по ее спине побежали мурашки.

— Танцы, о которых мы сегодня говорили.

— Ах… Эти танцы.

— Ты пойдешь в таком виде или переоденешься?

— А… Я переоденусь, спасибо.

Она заметила, что он принарядился. На нем были чистые джинсы и зеленая фланелевая рубашка в черную клетку.

— Ты отлично выглядишь.

— Я знаю. Можешь оценить мои старания. Ты когда-нибудь купалась в реке?

Покачав головой, она подумала: «Зачем он это сделал. Вода сейчас — чистый лед».

— Очень бодрит, уверяю тебя.

— Ты искупался в реке ради меня?

— Только ради тебя, — подтвердил он.

— Я буду готова через минуту.

Кивнув, он положил одеяло на место.

— Вильсон, скажи сестре, что я буду ждать ее снаружи.

— А как насчет меня?

— Думаю, тебе лучше надеть свои ботинки для танцев. Мы собираемся танцевать.

— Ура! — Вильсон отпустил Джелибин и помчался одеваться.

Над ними светила полная луна. Вильсон шел впереди, Горди и Мэгги отстали.

— Ты сегодня очень привлекательна, — сказал Т.Г., когда девушка вдруг стала необычно умиротворенной.

— Я чувствую себя по-дурацки из-за этой картошки.

— Почему? Я очень люблю картошку.

Застенчиво улыбаясь, она избегала его взгляда.

— Есть, но не носить на себе.

— Ну, я был ослом. Надеюсь, ты простишь меня.

Она расплылась в улыбке:

— Прощаю.

Когда они дошли, танцы уже начались. Люстры ярко горели над их головами.

Вильсон заметил нескольких одноклассников, сидящих на скамейке, и неохотно присоединился к ним.

Предложив Мэгги руку, Т.Г. повел ее на танцплощадку, где музыканты начинали играть новую мелодию.

Они поклонились друг другу. Мэгги взяла руку Гордона и сделала пируэт, затем они двинулись через танцплощадку, чтобы присоединиться к танцующим.

Когда танец кончился, счастливая Мэгги упала в объятия Горди. Они протанцевали еще пять танцев, не останавливаясь даже для того, чтобы выпить пунша. За вечер они часто меняли партнеров. Мэгги удивило то, что чувство негодования возникало у нее каждый раз, как она видела Т.Г. с другой партнершей. Между прочим и он следил за ней, когда она танцевала с другими. Она знала, что это ему также не нравилось. Она чуть не лопнула от гордости, когда осознала, что он ревнует.

Последним танцем вечера был вальс. Несколько мужчин направились к Мэгги, чтобы спросить, не удостоит ли она их чести последнего танца. Она вежливо отказывалась, ожидая Т.Г. Когда он приблизился к ней, она не стала ждать, а взяла его за руку, не давая шанса другим женщинам.

— Привет, королева бала, — поддразнил он ее, улыбаясь. На фоне рубашки его глаза казались синими, как поле васильков.

— Спасибо за то, что ты привел меня сюда, — сказала Мэгги, при этом она покраснела, а ее глаза засверкали. — Сегодняшний вечер был восхитительным.

— Кажется, Вильсон доволен собой, — сказал Т.Г. Дважды он видел его танцующим с другом Саммером.

Скользя в танце, она поняла, что Горди отличный танцор. Он не переставал ее удивлять.

— Горди Меннинг, ты хорош! Ты часто танцуешь?

— Только когда нет другого выхода.

— Другие женщины бросали тебе в лицо картошку?

— Боюсь, что они бросали нечто большее, чем картошку, — признался он, — но никто из них не умел так очаровательно убеждать.

Скорчив гримасу, она сказала:

— Ты красноречив.

Смеясь, они продолжали кружиться в танце.

Мэгги хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Чем дальше, тем медленнее становилась музыка.

— Мне нравится эта музыка, — призналась она. — Ты знаешь, что это?

— Я слышал.

Она начала тихо напевать «Шатенку Дженни», только вместо «Дженни» она пела «Горди» и вместо «шатенка» — «рыжий». Они не сводили друг с друга глаз.

Она пела песню так, что было слышно только ему. Ее голос был такой же чистый и сладкий, как у соловья. Они ничего не замечали вокруг.

В этот момент что-то изменилось в их отношениях. Нельзя сказать, что именно, но что-то изменилось. Они оба почувствовали это.

Когда Горди проводил ее домой, он пожелал ей спокойной ночи и уже повернулся в направлении своей палатки.

Вдруг он посмотрел на Мэгги:

— Мэгги!

— Да? — спросила девушка.

— Я подумал… — засмущался он.

— Да?

— Если это тебя не обидит, я бы хотел поцеловать тебя перед сном.

Все-таки он сказал это. Она может рассмеяться ему в лицо, но он все-таки сделал это. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы поцеловать ее.

— Это не обидит меня, — мягко произнесла Мэгги. — Действительно, я подумала, что ты на это отважишься.

— Правда?

Ответ Мэгги удивил Т.Г. Она, улыбаясь, кивнула.

Они стояли несколько минут, не зная, что делать дальше.

— Может быть, мне подойти к тебе? — спросила она нерешительно.

— А… нет, конечно нет, я подойду к тебе.

Он попытался поцеловать ее.

Все получилось так чертовски неуклюже! Его губы одеревенели. Он не привык просить женщину о поцелуе. К тому же он не имел достаточного опыта в этом вопросе.

Они стояли в нерешительности в течение нескольких минут, пытаясь слиться в поцелуе.

— Так… Поверни голову немного сюда.

— Извини. Куда?

— Немного левее…

— Леве?..

— Слишком далеко. Немного назад…

— Извини… Так?..

— Нет. Не так.

Когда наконец это произошло, Мэгги почувствовала разочарование. Это не имело ничего общего с тем, о чем она читала в романах.

После нескольких неудачных попыток, Т.Г. оставил эту затею, понимая, что он чертовски неловок — не может сделать так, чтобы поцелуй был достоин Мэгги.

— Ну, до завтра, — пробормотал он.

— Да, до завтра, — улыбнулась она, пытаясь скрыть свою растерянность.

Возвращаясь с палатку, Т.Г. думал, что не очень-то и важно, что поцелуй не удался. Он все равно был в приподнятом настроении.

Он весь пылал из-за Мэгги Флетчер.

Спокойные деньки ушли в прошлое. Т.Г. руководил «хулиганками» с особым вдохновением, заставляя их работать до глубокой ночи.

Несмотря на то что добывалось очень мало золота, Т.Г. знал, что в этой черной бездне, называемой Проклятой Дырой, хранится много, очень много золота. Иначе с какой бы стати Батте Фесперман так упорно охранял ее.

Несколько раз Гордон собирался рассказать Мэгги о встрече с Батте, но каждый раз его гордость не позволяла сделать этого. Он бы, конечно, рассказал ей об этом, если бы она сама хоть раз встречалась с привидением, а так она бы просто не поверила ему. Батте никогда не показывался никому, кроме Т.Г., и, судя по всему, не собирался делать это и впредь. Чем меньше Мэгги знала о привидении, тем лучше.

Работа шахтеров часто задерживалась из-за Батте — хорошо еще, что «хулиганки» не были суеверными. В шахте постоянно происходили какие-то странные вещи: неожиданные потопы, беспричинные пожары, падающие балки и странные звуки.

Но Гордон был настроен так же серьезно, как и Батте. Если материнская жила все-таки существует в Проклятой Дыре, он обязательно ее найдет. Он взялся за эту работу, чтобы спасти свою шкуру. Сейчас он был настроен во что бы то ни стало спасти и Мэгги.

Как-то вечером к Т.Г. подошла Мосес.

— Человек в конторе говорит, что не может взвешивать золото две недели.

— Скажи ему, что нам нужны деньги раньше.