– Ну это же безумие! Оборона летит ко всем чертям, бюджетные расходы по этой линии буквально всюду урезаются!

– Здесь еще кое-что написано. Но прежде чем зачитать, я снова предупреждаю: если нашу беседу записывают, то можешь считать себя покойником.

– Вам же ясно сказано: никаких подслушивающих устройств! Я же не мешуга.[155]

– Очень многое изменилось за последнее время. – Туша снова заглянул в свою бумажку с инструкциями и несколько минут молча читал ее, шевеля губами. – О’кей, вот оно!.. – Д’Амброзиа начал читать голосом столь же невыразительным, как и его глаза. Но это ему удавалось с большим трудом. То и дело следовали паузы, словно он хотел что-то вспомнить, но не мог. Иван Саламандер между тем напряженно слушал: – «Произошли тревожные события, о которых мало кто знает в стране, ибо в противном случае могла бы последовать паника…» Или там написано так: «могла бы произойти паника», а?

– Я всегда готов с вами согласиться. Со всем, что вы ни скажете. Продолжайте.

– «Неоднократно фиксировалось вмешательство в суб… субстратосферные военные спутниковые передачи, а это значит, что самолеты… самолеты, которые… которые… летают на большой высоте…» Черт бы побрал эти непонятные слова!.. И эту ублюдскую работу!

– Большая высота – это та, которая доступна «У-2»? Русские снова, что ли, принялись за старые штучки и опять ввели в оборот красивые словечки?

– «Специфическое, явно вражеское оборудование так и не было до конца опознано, – забубнил Туша, разворачивая бумагу и стараясь читать как можно лучше, – однако число инцидентов возросло… и… и жес-то… то-кость… и… и… русские в Кремле… подтвердили тайно наличие подобных явлений». – Сальваторе д’Амброзиа – он же Туша, – не выдержав, сложил бумагу и продолжал уже своими словами: – Вся эта дьявольская планета Земля, особенно та ее часть, которая принадлежит США, находится в состоянии боевой готовности, хотя это и держится в строгом секрете… Это могут быть китаезы, или арабы, или евреи – те, кто запускает это дерьмо…

– Бред какой-то!

– Или… – Сальваторе д’Амброзиа понизил голос и осенил свою широкую грудь крестным знамением, – эти вещи сверху… о которых мы ничего не знаем. – Туша возвел очи горе. В глазах его читались то ли покаяние, то ли мольбы о пощаде.

– Что-о-о? – завопил Саламандер. – Это самый невероятный блеф, с которым я когда-либо сталкивался! Все это полно… Это черт знает что!.. Хотя погодите минуту… Это, право же… Это просто гениально! Бесподобно!.. До такого не додумывался еще ни один проходимец!.. У нас появился новый враг, и поэтому мы должны вооружить весь этот чертов мир!.. НЛО!.. Неопознанные летающие объекты!

– Значит, тебе понравилась идея большого человека? Ты согласен с ней?

– Понравилась ли? Да я в восторге от нее!.. Эй, а знаете, внезапно мне в голову пришла интересная мысль: а что с большим человеком? Пошел на корм рыбам?

Настал момент, которого ждал Туша, к которому он готовился, репетируя свою роль до тех пор, пока не вколотил себе в голову, отуманенную кьянти, все, что ему следовало сказать. Потянувшись к другому карману, Сальваторе вытащил оттуда маленький конвертик с траурной рамкой, – в таких обычно рассылаются уведомления о предстоящих похоронах и приглашения на них, – и передал его загипнотизированному этим действием Саламандеру. А затем произнес одиннадцать простых слов, которые так запечатлелись в его мозгу благодаря многократному повторению, что он, вне всякого сомнения, мог бы произнести их и на смертном одре:

– Стоит тебе только обмолвиться об этом, и можешь заказывать себе гроб!

Иван Грозный, переведя воинственный взгляд с физиономии Туши на конверт весьма мрачного облика, взял блестящий медный нож для разрезания бумаг, вставил его между заклеенными краями конверта и, вскрыв его, извлек письмо. Взгляд маклера первым делом устремился к подписи в нижней части листка – к коряво нацарапанным, но столь хорошо знакомым инициалам. Дыхание его сперло, голова задралась кверху, взгляд широко раскрытых глаз уперся в Сальваторе д’Амброзиа.

– Это за пределами возможного! – прошептал он.

– Веди себя разумно! – проговорил Туша не громче, чем Саламандер, и медленно провел указательным пальцем по горлу. – Помни: одно слово – и ты мертвец!.. Прочти, что там!

Объятый страхом, с внезапной дрожью в пальцах Иван Грозный приступил к чтению:

– «Неукоснительно следуй инструкциям, которые курьер сообщит устно. Не вздумай не подчиниться хотя бы одному из указаний. Мы осуществляем сверхсекретную операцию, о которой знают только несколько человек. В свое время тебе все объяснят. А теперь сожги на глазах у курьера письмо и конверт, а не то он заставит тебя сделать это с сердцем, пылающим любовью к тебе. Я вернусь. – В.М.».

Покончив с каракулями, едва поддававшимися дешифровке, Саламандер, глубоко потрясенный, спросил тихо:

– Спички у вас найдутся? Я бросил курить, опасаясь за здоровье. Так что спичек я не держу.

– Сейчас, – откликнулся Туша и бросил на письменный стол коробок. – Когда сожжешь бумаги, то сделаешь еще кое-что до того, как я уйду.

– Скажите, что требуется от меня? Когда я получаю записки из загробного мира, то мне уже не до шуток.

– Возьми трубку и прикажи приобрести для тебя пятьдесят тысяч акций «Петротоксик амалгамейтид».

– Что-о-о? – завопил Иван Грозный. Лоб его покрылся испариной.

В ответ на восклицание Саламандера огромная правая рука д’Амброзиа поползла к карману пиджака… Этого уж маклер не выдержал.

– Ну конечно, конечно! – затараторил он, охваченный ужасом. – Почему бы и нет?.. Давайте сделаем лучше: пусть это будет семьдесят пять тысяч! Не плохо ведь, а?

Курьер Туша нанес еще пять подобных визитов вежливости. И всякий раз с одним и тем же результатом: два-три вскрика, а затем – покупка, покупка… Такого бума не было еще с тех пор, как индекс ДОУ повысился на две тысячи пунктов, ажиотаж продолжал все возрастать. И, естественно, управленческий аппарат в частных компаниях вел себя по всей стране – от океана до океана – с удивительным единообразием, уподобляясь ослу, тянувшемуся за морковкой, чего не стали бы делать и лошади, хотя и они не блещут умом! Невероятное множество различных заявок на акции, поступивших лишь за один день, исчислялось миллиардными суммами. Курсовая стоимость действительно ценных бумаг резко упала, проворные же парни с деньгами и дельцы из братства концернов ринулись в надежде поживиться в результате невиданных доселе конъюнктурных колебаний за стремительно дорожавшими акциями.

– Покупай эти компьютерные фирмы! И наплюй на цену!

– Захвати контроль над всеми этими подразделениями в Джорджии и не утомляй меня цифрами!

– Мы делаем это, потому что сильны, идиот! Я намерен приобрести большую часть акций в компаниях «Макдоннел Дуглас», «Боинг» и «Роллс-Ройс аэроинджайнз»! И, ради бога, не прекращай торговаться, пока не заполучишь их все!

– Покупай Калифорнию!

Операция, проведенная в условиях строжайшей секретности, поразившей бы и Маленького Джо, не говоря уже о Гудини или Распутине, принесла свои плоды: недруги Винсента Френсиса Ассизи Манджекавалло, приобретя акции по вздутым ценам, многократно превышавшим их реальную стоимость, влезли в миллиардные долги. Сам же триумфатор сидел под зонтом на флоридском пляже Майами-Бич с сигарой «Монте-Кристо» во рту, с радиотелефоном и транзистором под боком, с коктейлем «Маргарита» на пластиковом подносе перед ним и с широкой улыбкой на лице.

– Взлетайте ввысь на гребне волны, вы, завсегдатаи народных клубов, канальи! – говорил он себе, одну руку протягивая за стаканом, а другой поправляя свой ярко-рыжий хохол. – Вот схлынут воды, как тогда, когда море осушил Моисей, – да почиет он в мире! – и вас, ублюдков, засосет в песок! Подписывая мне приговор, вы должны были бы заглянуть в примечание, набранное мелким шрифтом: там же ясно говорилось о вашей судьбе! Вам всем предстоит чистить писсуары в «Каире», и это все, на что вы можете рассчитывать!