Устыдившись своих гадких подозрений, Миранда отправилась готовиться к ужину. Но если Бретт будет часто отсутствовать, от подобных мыслей можно сойти с ума! Она вздохнула с облегчением, когда Бретт наконец появился.

— Извини, что опоздал, — не вдаваясь в объяснения, сказал он и исчез в гардеробной.

Миранда решила, что муж собирается переодеться к ужину, и очень удивилась, когда меньше через минуту он вернулся. На нем был лишь короткий халат. Не глядя на жену, Бретт прошел в душевую и не закрыл за собою дверь. Миранда, сидевшая перед туалетным столиком, хорошо видела в зеркале, как он снял халат и нагишом шагнул под душ. Она поспешно отвела глаза, но поздно — по всему телу уже пробежала горячая волна. Это напомнило Миранде, как Бретт овладел ею в Нью-Йорке. Тогда она испытала ощущения, очень похожие на те, что охватили ее сейчас…

Только бы Бретт не догадался о ее чувствах! Миранда поскорее вышла из спальни и стала ждать мужа в гостиной.

За ужином Бретт сосредоточенно наблюдал за женой. О сцене с душем он не сказал ни слова, равно как и о возможном замешательстве Миранды при виде его наготы. Возможно, ему настолько привычно появляться перед женщинами голым, что он уже позабыл смысл этого слова.

Миранда смотрела на него исподтишка, лишь иногда задерживая взгляд. На Бретте были кремовые брюки и белая рубашка с распахнутым воротом, открывавшая крепкие мышцы покрытой волосками груди. Отведя глаза, Миранда постаралась не думать о своих ощущениях в те минуты, когда муж прижимал ее к этой широкой груди.

После ужина Миранда спросила, не прогуляться ли им вдоль берега, ей, мол, хочется увидеть остров при лунном свете. Но куда больше Миранде хотелось еще раз попытаться убедить мужа в своей невиновности в происшествии за обедом с Габи и Нортоном.

Похоже, Бретт отнесся к ее естественной просьбе весьма неоднозначно.

— Тебе хочется моего общества? — удивился он. Его синие глаза ехидно блестели. — Пока что интереса ко мне я с твоей стороны не замечал. Или есть иные, особые причины?

Миранда вспыхнула, но на удочку не попалась.

— А разве нужны особые причины? — спросила она. — Просто я подумала, что тебе будет приятно пройтись после ужина, только и всего. Я вполне могу пойти и одна.

Бретт засмеялся.

— И подвергнуться риску, что тебя стащит какой-нибудь заблудившийся пират?

— Не будь смешным! — С этими словами Миранда вскочила на ноги и пошла к дверям. Бретт догнал жену, взглянул на ее молодое вспыхнувшее румянцем лицо, и одна бровь у него иронично поползла вверх.

— Нетрудно заметить, что ты давно не общаешься с людьми. Взрываешься без малейшего повода и очаровательно при этом краснеешь.

Миранда ужасно разозлилась за это упоминание о пылающих щеках. Но, похоже, Бретт сделал ей комплимент, так что можно его простить. Особенно с учетом того, как бережно он взял ее под руку, выходя из дома.

— Ты сегодня просто обворожительна. А это платьице из тех, которые куплены в Нью-Йорке? Очень соблазнительно, очень!

Миранда прикусила губу и посмотрела на платье, стараясь не замечать насмешливого взгляда Бретта. Одеваясь, она была настолько занята мыслями о том, где же может быть Бретт, что взяла первое попавшееся под руку платье — оно было белое, с узкими бретельками. Не разглядела его Миранда и перед тем, как спуститься к ужину: вид Бретта под душем начисто изгнал у нее из головы все прочие мысли.

— Жаль, что у меня нет здесь моих собственных туалетов, — сказала она.

— Их уже отправили из Англии. Однако для местного климата они могут не подойти.

— Но ведь у меня были и летние вещи. Если бы наша свадьба не проходила в такой спешке, я смогла бы все разумно рассортировать.

Бретт лишь повел плечами, словно ему эта тема была совсем не интересна. Выйдя из дома, оба погрузились в молчание, нарушить которое Миранда долго не решалась. На пляж ритмично накатывали невысокие волны. Не в силах преодолеть желание пройтись босиком, Миранда сняла сандалии и пошла по кромке прибоя. Вода ласково омыла ее нагие ноги.

— Ты не присоединишься ко мне? — спросила она Бретта.

Бретт серьезно взглянул на улыбающуюся жену и покачал головой.

— Я всегда боялся моря. В детстве краб откусил мне большой палец на ноге. С тех пор и боюсь.

Миранда хихикнула: не принимать же слова мужа всерьез!

— А я и не заметила…

— Возможно, ты больше внимания уделяла другим частям моего тела?

— Бретт!

— Ну ладно, ладно! — все так же серьезно продолжил он. — Ты абсолютно права. Суд постановил, чтобы краб вернул палец на место.

Миранда снова захихикала, потом стала серьезной.

— Если ты ждешь, что я поверю твоим россказням, Бретт, почему же не хочешь поверить моим, тем более что они — правдивы?

— Ты снова за свое?

— Пойми, я считаю это просто необходимым. — Миранда умоляюще взглянула на мужа. — Не знаю, почему ты на мне женился, Бретт, но мне бы очень не хотелось думать, что со времени нашей свадьбы сделала что-то такое, что ухудшило наши и без того натянутые отношения. Именно поэтому и пыталась тебя убедить: я ни слова не солгала тебе про ланч с Габи!

— Ты еще раньше солгала, выдав себя за калеку, — отрезал Бретт.

— Я… сделать это было отнюдь не просто, — возразила Миранда. — Ты не знаешь и половины всего, Бретт. Конечно, выходить замуж за тебя мне не следовало. Но я полна решимости выполнить все условия брачного контракта, и обещаю: больше никакой лжи не будет. Если мы не можем друг другу доверять, что же у нас остается? И прежде всего я хотела бы разъяснить недоразумение по поводу Эдриана Нортона.

Бретт резко остановился, словно прирос к песку пляжа. Ласковые волны, плещущиеся у их ног, резко контрастировали с жестким выражением его лица. Миранде даже показалось, что муж ее сейчас ударит. Но он, помолчав, сказал срывающимся от гнева голосом:

— Продолжай.

— Габи приехала в твое отсутствие с извинениями за свое поведение накануне. Потом пригласила меня на ланч. Я не хотела идти. Хотя бы потому, что чувствовала усталость — видно, еще сказывалась разница во времени.

— Так зачем же ты пошла?

— Ну, во-первых, Габи — твоя сестра, и я уже знала, что она пережила. Кроме того, мне не хотелось, чтобы она подумала, будто мы с ней никогда не сможем подружиться. И когда она сказала, что уже заказала для нас столик в одном очень известном ресторане, лишь бы доставить удовольствие мне, я не смогла ей отказать.

— Прошу тебя, продолжай, — уже помягче сказал Бретт, когда Миранда прервала свою исповедь.

— При входе в ресторан толпились фоторепортеры. Габи заговорила с одним из них, Дейвом, так вроде она его назвала, сообщила ему, что я твоя жена. Он сказал, что читал в газете объявление о свадьбе, но никак не ожидал меня так скоро увидеть. И начал нас снимать…

Глаза Бретта сузились.

— Какого черта Габи себя так вела?

— Думаю, ей, как и мне, не очень все это понравилось.

— Не понравилось? — Бретт зло засмеялся.

У Миранды перехватило дух, она уже жалела, что затеяла этот разговор.

— Мне вообще не нравится, когда репортеры нацеливают на меня фотокамеры. Но, с другой стороны, шум поднимать вроде бы было не из-за чего. А за столиком нас, явно по предварительной договоренности с Габи, ждал Нортон. Но я не хотела уходить демонстративно.

— Наверное, тебе все-таки было приятно в их обществе, да?

— Вовсе нет, — коротко ответила Миранда. — Поведение Габи особой радости у меня не вызвало, и, хотя Нортон вел себя вполне прилично, мне было неуютно.

— О чем же Габи говорила?

Почему Миранде показалось, что Бретт чего-то опасается? Она пыталась в слабом лунном свете прочитать выражение его глаз. Сказать ему или не надо? А почему, собственно, надо молчать?

— Ну, о твоих женщинах, например.

— О моих женщинах — вообще? Или о какой-нибудь в частности?

— Единственной, кого Габи упомянула по имени, была та, что позвонила тебе в нашу первую ночь в Нью-Йорке. Кажется, ее зовут Ив?