Я повалил раненого на пол и крикнул барменше бросить мне полотенце или тряпку, а другому вышибале велел вызвать «скорую». Я приказал парню заткнуться и не рыпаться и пообещал, что с ним все будет в порядке. А кровь тем временем струилась из его шеи как из водяного пистолетика. Вся моя одежда пропиталась ею. Я скатал из тряпки шарик, засунул его в рану и надавил со всей силы. Если мне удастся остановить кровь до приезда «скорой», то парень выкарабкается. Работая на известном заводе по очистке нефти, я прошел курс оказания первой помощи, поэтому знал, что делать в такой ситуации. А дружки бедняги при этом твердили за моей спиной: «Слезь с него, оставь его в покое, отскочи». Черт возьми, неужто они думали, что я его задушить собрался?

Когда «скорая» наконец приехала, я сообщил о характере ранения и предположил: «Ему, похоже, перерезали артерию». Врачи достали необходимые перевязочные материалы. Когда я вынул тряпку из раны, кровь брызнула снова. После того как артерия была перекрыта, его повезли в больницу. Я знал, что он был в критическом состоянии, но сделал все от себя зависящее, чтобы спасти ему жизнь.

Через пару недель тот парень зашел к нам в паб и рассказал, что ему сделали операцию, наложили несколько швов на артерию и 16 на саму рану. Ранение было очень серьезным. Он сказал, что я спас ему жизнь, и спросил, как можно отблагодарить меня за это. Мне хотелось ответить: «Купи мне новенький, порше», но, наверное, это было бы слишком. В итоге я отказался от его предложения и заверил, что просто рад тому, что с ним все в порядке, и окажись на его месте кто-нибудь другой, я бы поступил точно так же.

Дело в том, что когда люди видят вышибалу, то считают его работу полной халявой. Ну может, в какой-то мере они и правы, но иногда мы действительно сталкиваемся с ужасными ситуациями и порой разрешаем их.

Как-то раз в середине 90-х я работал субботним вечером на дверях «Мира Уикера». В пабе было полным-полно народу. Со мной на входе стоял мой брат Марк, когда включилась сигнальная система. Мы вбежали внутрь и увидели заваруху рядом с пультом диджея в дальнем углу. Какие-то парни дубасили друг друга. Мы быстро навели порядок и поволокли зачинщиков к выходу.

Я дотащил одного из них до черной лестницы, но тут он начал сопротивляться. Орал, как ошпаренный, и пытался вырваться. Ну, я и врезал ему, чтобы заткнуть. Когда же мы спустились вниз, он все-таки вырвался. Произошло это в коридоре, ведущем к выходу на улицу. Когда я погнался за ним, он повернулся, продолжая что-то орать, и я заметил нож у него в руке. Ублюдок нес обычную чушь: «Кто ты, мать твою, такой?» Было бы неплохо, кстати, получать по фунту каждый раз, когда кто-нибудь задает мне подобный вопрос. Я даже подумывал повесить на себя бедж с именем, как в начальной школе, чтобы избежать подобных вопросов. Но скорее всего, его бы сорвали в первую же смену, поэтому я решил не утруждаться.

А пока что перед моим носом все еще вертелся нож. Наверное, парень подумал, что я обосрусь от страха. Ошибочка вышла — мой удар впечатал его в стену. Мне хотелось отобрать нож до того, как он будет по-настоящему пущен в ход, поэтому я прямо пошел на урода. Завязалась борьба, и ублюдок все-таки пырнул меня в ногу, хотя ничего серьезного не произошло. Он вырвался из моих лап и скрылся через задний ход. Однако на его пути встали копы, только что припарковавшие свою машину рядом с нашим пабом.

Я зашел в служебный туалет и осмотрел ногу. На ней была небольшая ножевая рана, из которой текла кровь. Полицейские подошли ко мне вместе с тем парнем и спросили, что случилось. Я рассказал им о драке, в ходе которой кто-то пырнул меня ножом, но мне удалось отобрать оружие у нападавшего. Видели бы вы лицо того гада. Он понял, что облажался по полной. Один из копов спросил: «Этот парень вас порезал?» Я взглянул на парня, который еле держал себя в руках, и ответил: «Нет, я его вижу впервые», — а потом добавил: «Он и в той драке участия не принимал». Они отпустили его, и парня как ветром сдуло. Копы позволили мне оставить нож «на память» и уехали.

Я привел ногу в порядок и вернулся к входной двери. Вскоре ко мне подошел мой обидчик и спросил: «Можно перекинуться с тобой парой слов, приятель?» — «Да, но только отойдем к черному ходу. Там спокойнее». И мы вышли в тот же коридор. К нам присоединился мой брат Марк. Захлебываясь словами, парень извинялся и восхищался моим благородством. Я же уверил его, что вообще никого не стал бы закладывать. «Ведь если бы тебе от меня досталось, ты бы тоже не сдал меня, так ведь?» — поинтересовался я как бы на всякий случай. Сам того не ведая, он двигался в мою ловушку.

Я повторил свой вопрос: «Ты не сдал бы меня?» — «Нет» — ответил он. «Бац!» — и мой удар свалил его с ног. Я уселся на нем сверху и принялся забивать голову парня в пол. Потом вытащил нож и поднес к его лицу: «Ну что, засранец, хочешь, я тебя сейчас порежу?» Подыгрывая мне, Марк заорал: «Пырни его, Пол, мать твою! Пырни, умоляю!» Но я решил, что на сегодня достаточно и одного избиения. Попинав ублюдка еще немного, я волоком вытащил его на улицу. Такое правосудие гораздо более действенно, чем передача своего обидчика копам.

Я не видел того парня несколько лет, а потом встретил на какой-то домашней вечеринке. Девушка, хозяйка дома, поймала его с поличным, когда он пытался что-то стащить. Я настиг урода на кухне, схватил металлическую поварешку и принялся охаживать его по башке самым немудреным способом. Меня ничего не волновало, так как парень пообещал не жаловаться копам. После этого он больше не попадался мне на глаза.

Впрочем, серьезные инциденты происходили не только в рабочее время. Однажды я сидел дома, когда мне позвонил приятель Грег, живший в районе Саут Бэнк, и с возбуждением сообщил о проблеме, возникшей неподалеку от дома. Двое каких-то парней стали угрожать ножом и самому Грегу, и даже его жене Луизе. Я не совсем понял, что там случилось, но обещал прибыть на место как можно скорее.

Сев в машину, я позвонил по дороге своему брату Марку, объяснив ему ситуацию. В этот момент у него в гостях находился Марко, сотрудник одной из местных пиццерий, который согласился отправиться на разборку вместе с нами. Я знал Марко около 15 лет. Он приехал из Марокко и решил обосноваться в Мидлсбро. Марко был обычным работягой, встретившим местную девушку, которая подарила ему ребенка.

Захватив с собой пару бейсбольных бит, мы поехали выручать приятеля. На подъезде к Саут Бэнку раздался новый звонок от Грега. Оказывается, он сказал тем парням, что я скоро буду, и те ответили ему, размахивая ножом: «Что ж, подождем и разберемся с ним». Это еще больше нас разозлило, и я дал по газам, чтобы оказаться на месте как можно быстрее. Сворачивая на нужную улицу, мы увидели собравшуюся на ней толпу зевак. Грег сообщил, что его обидчики зашли в один дом за углом. У нас с братом было по бите, а Марко вытащил здоровенный нож. Не знаю, пускал ли он его в ход когда-нибудь, но тогда меня интересовало другое. Пройдя вперед метров 30, мы увидели тех двоих. Они стояли, облокотившись на какой-то джип, и даже не шелохнулись при нашем приближении. Вместо этого один из них сунул руку в карман своей кожаной куртки и вытащил пушку. Он наставил ее на меня, словно американский коп, заставив тем самым всех остальных встать на мою сторону. Вокруг стали раздаваться призывы убить его. Но, принимая во внимание направленный на меня пистолет, я остановился и обдумал ситуацию.

А парень так и стоял на месте, как вкопанный, в полном безмолвии. Из собственного опыта мне известно, что те, кто балуется оружием и кричит: «Завалю!» — не реализовывают свою угрозу. А вот хладнокровные и молчаливые типы скорее всего нажмут на курок.

Следующая пара секунд показалась мне вечностью. Я предложил ему: «Давай просто разберемся один на один». Но он по-прежнему хранил молчание и не выпускал из рук пистолет. Ситуацию усугублял его приятель, сжимавший нож, которого хватило бы на то, чтобы мигом освежевать слона. Надо было срочно что-то предпринять, пока пушка не пальнула случайно. Однако моим мыслям сильно мешала ярость. Слишком уж хотелось попросту прыгнуть и замесить ублюдка, посмевшего угрожать мне. Но в любом случае он заслуживал самого строгого наказания.