Ко мне на работу зачастили друзья-приятели по «Боро», предлагавшие время от времени: «Залазь к нам в тачку, мы отвезем тебя домой». Но я знал, что мой срок подходит к концу и сбежать сейчас означало бы провести еще больше времени в камере. Поэтому я наотрез отказывался от таких предложений. Гораздо лучше было поработать за пределами тюрьмы пару месяцев и использовать на полную катушку появившиеся возможности. Но в один прекрасный день мне предложили работу в каком-то доме к югу от города. Это означало, что я покину тюрьму на целую неделю, а потом вернусь перед окончанием срока. Я согласился, и меня направили в Дарлингтон для собеседования с работодателем. Сидя в автобусе, я поразмышлял над ситуацией и пришел к выводу, что у меня настолько теплое местечко в Уитэм-Холле, что только дурак согласится отказаться от него. Поэтому на собеседование я сказал: «Нет, спасибо». Женщина, с которой я разговаривал, оказалась ужасной коровой. Она позвонила в тюрьму и пожаловалась, что я потратил ее время впустую. Через полчаса за мной приехали охранники, заковали меня в наручники и отвезли назад в Дирболт, где обвинили в неблагодарности по отношению к начальнику тюрьмы. Так я попрощался со своей работой в Уитэм-Холле.

Я вернулся в свой блок и провел там неделю. К моему сроку добавили еще четырнадцать дней. Вскоре меня перевели в Дарэм досиживать. Так как мне уже исполнился двадцать один год, я оказался в обычном крыле, а не в отделении для молодых преступников. Настроение опять упало. Ведь я уже привык пить, разговаривать по телефону и трахаться каждый день. Теперь меня лишили всего этого. Оставалось только дрочить.

По возвращении в Дарэмскую тюрьму резкий запах мочи снова ударил мне в нос. Я снова оказался в заднице! Через семь дней меня перевели в тюрьму Хэверигг, расположенную на западном побережье, недалеко от Карлайла. Та еще дыра. Однако мне оставалось сидеть лишь двенадцать недель, так что все было не так уж и плохо. С другой стороны, Хэверигг — тоже страшная задница. Вообще-то, все старые тюрьмы — задницы, полные отбросов общества. Конечно, за решеткой можно познакомиться и с приличными людьми, но все-таки подавляющее большинство заключенных — неудачники и жуткие ублюдки.

В Хэверигг мне дали работу. Я должен был нагружать тачку камнями, а затем тащить ее на расстояние в полмили к другой огромной куче камней и вываливать груз, и так целый день. Парни сказали мне, что когда мы перетащим все камни, то будем делать то же самое, только в обратном направлении. Изнурительное занятие. Кроме того, на улице было очень холодно.

Я продолжал качаться как сумасшедший вплоть до конца своей отсидки и к моменту освобождения набрал десять килограмм мышечной массы. Меня выпустили в марте 1986 года, после шестнадцати с половиной месяцев, проведенных в тюрьме. В целом за решеткой все оказалось не так уж плохо. Но главный вопрос заключался в том, научило ли меня это чему-нибудь? Нет! Вообще-то в тюрьме для молодых преступников было очень весело. Единственный минус — слишком далеко от дома. И еще я истосковался по походам на футбол с парнями. Пожалуй, и все. Являлась ли тюрьма сдерживающим фактором? Я так не думаю. Когда меня посадили в 1984 году, футбольное насилие переживало свою раннюю стадию. Но когда я вышел из тюрьмы, все стало гораздо серьезнее. Меня посадили за то, что я оказался членом группировки, напавшей на болельщиков «Барнсли». Они не были невинными прохожими или «скарферами» и приехали в Мидлсбро с одной целью — подраться. Просто получили немного больше, чем ожидали.

Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, порезав несколько человек, мы зашли слишком далеко. Но что сделано, то сделано, и мне не дано этого изменить. С другой стороны, благодаря случившемуся, Мидлсбро появился на карте футбольного хулиганства и остался там навсегда. Я уверен, что из-за действий полиции и властей футбольное насилие сейчас отмирает. Практически каждый моб в стране становится все меньше и меньше. Несколько лет назад у нас всегда были подростки, так сказать, «под основой», принимавшие эстафету от ветеранов. Но теперь этого нет и хулиганство стало слишком опасным занятием. Поэтому я больше в нем не участвую. Таков мой выбор, и никто не заставлял меня принимать подобное решение. Просто с меня хватит. Но все это еще должно было произойти в будущем. Когда же я вышел из тюрьмы, футбольное насилие переживало свой расцвет. Я слышал истории о «подвигах» фанатов «Боро» по всей стране, поэтому не мог дождаться, когда присоединюсь к ним снова. Теперь я стал больше и сильнее и мечтал внести свой вклад в общее дело.

Выйдя из тюрьмы, я пребывал на мели. Ни денег, ни работы, ни реальных перспектив. Если честно, в то время мне не особо хотелось работать. Другое дело — деньги. Они были нужны на ночные клубы и на выезды с фанатами «Боро». Поэтому ко мне в голову пришло единственно возможное решение: воровство. Я разговорился с одним своим старым приятелем, достаточно опытным в таких вопросах. И мы решили объединить наши усилия, чтобы заработать пару фунтов. С его сноровкой и моими мускулами из нас получилась неплохая команда.

Я не был новичком в этой области, но вместе с напарником быстро достиг небывалых высот. Мы брали в аренду автомобили на целую неделю и разъезжали по всей стране, опустошая магазины от товаров, а затем продавая их по вечерам парням в местных пабах. Вскоре о нас пошла молва, что мы способны предложить за полцены чуть ли не все на свете.

В те дни совсем немногие магазины использовали камеры видеонаблюдения или магнитные клипсы. Поэтому мы просто брали любую приглянувшуюся вещь и выходили. Это все равно что отнять конфетку у ребенка. Парни из паба составляли для нас списки на следующую вылазку. Мы крали все, что попадалось под руку. Лучше всего в те дни продавались джинсы, духи, лосьон после бритья, алкоголь и одежда, но и другие товары не являлись проблемой. Девять шансов из десяти. Мы грабили богатых и радовали бедных. Такие вот современные Робин Гуды. Только мы не носили зеленые лосины и не трахали леди Мэрион.

Нашей излюбленной хитростью было зайти в магазин одежды с пустой коробкой от пылесоса, якобы мы только что купили новый пылесос. Потом мы выбирали пар десять джинсов и… опа, они отправлялись прямиком в коробку. Видя нашу тяжелую ношу, продавец зачастую даже открывал перед нами дверь, когда мы выходили из магазина. Не смейтесь, это не их вина.

Мы никогда не работали рядом с домом, так как не хотели быть узнанными. Нахватав всякой всячины, мы направлялись к машине и уезжали в другой город. Иногда по пути нам попадался большой парфюмерный магазин, из которого мы изымали десять или пятнадцать флаконов дорогущего лосьона после бритья. Благодаря отсутствию камер видеонаблюдения воровство не представляло никакой сложности. Одна потеха. Мы очень неплохо зарабатывали, и денег хватало на все, включая выездные матчи и ночные клубы.

После удачного посещения того и иного магазина мы подъезжали к пабу в машине, забитой разными вещами, и через несколько минут автомобиль становился пустым, а наши бумажники — полными. У одного нашего постоянного клиента было столько денег, что он порой покупал за полцены все предлагаемое. Однажды мы наткнулись на магазин, который распродавал кожаные брюки по 49,99 фунтов за пару. Ну, мы и прихватили себе десяток, сказав тому парню, что приобрели их в бутике, где они стоили 100 фунтов. Не раздумывая, он забрал все десять пар, отдав по 50 фунтов за каждую. Мы давно так не смеялись, когда выходили от него. Если бы он оторвал свою задницу от дивана, то купил бы эти штаны дешевле, причем абсолютно легально. Тем не менее парень был уверен, что совершил выгодную сделку.

Воровство в магазинах стало работой, которая нам очень нравилась. Но однажды все закончилось. Мы возвращались домой в машине, полной награбленных вещей, и решили сделать остановку в небольшой деревне, неподалеку от Йорка. В местном супермаркете мы купили для отвода глаз какую-то ерунду, а я стащил десять пачек сигарет на кассе. Не догадываясь о том, что нас засекли, мы спокойно вышли из магазина и направились к машине. Внезапно за нашими спинами послышались шаги. Обернувшись, мы увидели двух сотрудников магазина.