Ян скосился на них, смычок взлетел в воздух, потом упал на струны и заметался по ним, заплясал в быстрой польке, и Дэнни закружил Жени по комнате.

На следующее утро семья уезжала в Акрон — молодая двоюродная сестра Яна только что родила ребенка. С удивленного согласия родителей, Дэнни с Жени остались дома.

Теперь, наедине с ней, Дэнни потянул ее за руку с дивана в гостиной:

— Пойдем.

Она подняла глаза и внезапно вспомнила разговор в дамском туалете. Юноша ждал, рука оставалась протянутой. Теперь она не могла об этом сказать. Глубокие темно-коричневые, как и у нее, глаза Дэнни были наполнены обещанием, того чего она хотела больше всего. И подалась, позволив отвести себя в комнату для гостей.

Дэнни закрыл за ними дверь, подошел и коротко поцеловал, глядя Жени в глаза, стал расстегивать ее кофту. Она напряженно стояла напротив, тело сжалось в ожидании и нерешительности. Это должно было произойти. Но останется ли она после этого прежней? Наверное, нет.

Дэнни уже не касался ее и отступил на шаг, разглядывая. Глаза были бесконечными, глубокими и прекрасными. Близкие, будто Жени заглядывала в собственные глаза, и в то же время незнакомые. Возбуждающие, пылающие внутренним огнем, глаза, познавшие ее, глаза, которые она жаждала целовать.

Она сама сняла кофту. Он, не двигаясь, смотрел на нее. Расстегнула молнию на юбке, уронила к ступням и переступила. Он, не приближаясь, по-прежнему наблюдал за ней. Расстегнул ремень, вынул из шлиц. Его рука нащупала пуговицу на поясе, скользнула к молнии. Дэнни судорожно вздохнул.

Снял брюки, носки. Скинул белье — у нее перехватило дыхание. Ее лицо горело, глаза блуждали по телу юноши. Он был красив и влюблен. Она подняла глаза и увидела его улыбку.

Он обнял ее. Обнаженное тело коснулось ее кожи. Дэнни тихо простонал.

Потянул к постели, спиной к себе, опустил на колени. Стоя одной ногой на полу, другую просунул меж ее бедер, обхватил руками, тронул ее полные груди. Ртом коснулся уха Жени, и она услышала его прерывистое дыхание, почувствовала руки, слегка ласкающие грудь, ее кожу вокруг сосков, пальцы легонько потягивали соски, повторяя движение снова и снова, будто выдаивал ее спелые груди. Она закусила губу, чувствуя, что не в силах переносить острое желание, эту сладостную муку.

Она подалась вперед, его руки все еще ласкали, дыхание слышалось у уха, и вдруг что-то твердое коснулось ее бедер. Дэнни перевернул ее, тронул ртом сосок и принялся ласкать его губами, рукой настойчиво надавливая другую грудь. Она попыталась оттолкнуть его руку, но губы юноши сомкнулись на соске. Жени запрокинула голову, хватая ртом воздух.

Губы передвигались к другой груди. Жени ощутила, как ее тело пронзили молнии и соединились в треугольнике внизу живота.

Он отпустил грудь, лег рядом, и их губы соединились в безумном порыве. Взяв ее руку, он потянул ее к своей плоти.

— Тронь меня…

Жени дернулась, услышав просьбу, но рука уже сомкнулась на горячей плоти. Она ощутила подрагивание. Оторвавшись от губ Дэнни, взглянула вниз: красно-фиолетовое с капельками влаги над сдвинутой кожей.

— Поцелуй…

Она не знала, что делать. Но он нагнул ее голову, пальцами захватив волосы, и она почувствовала, как ее рот наполнился им. Горячее желание, дрожащее, настойчивое, проникало все глубже и глубже к горлу. Стало трудно дышать, она задыхалась, не могла больше вынести… Поперхнулась. Он освободил ее голову, уложил рядом со своей.

— Ляг на спину….

Рука двинулась вверх по внутренней стороне бедра — выше и выше, пальцы веером прошлись по волоскам.

— Дэнни. Дэнни.

Пальцы двигались все быстрее, проникая сквозь влажные губы в горячую плоть, и она смыкалась вокруг них.

— Ну, пожалуйста, Дэнни, — прошептала она.

Он устремился в нее, и она раскрылась перед ним, приглашая в глубину тела и своего желания. Наконец, с коротким стоном, он извергнул в око ее урагана семя и душу. Шторм подхватил их, швырнул друг другу, заколотил их тела. Бесконтрольно выгибаясь и что-то крича, юноша стал щипать ее бедра, пытаясь остановиться…

Открыв глаза, он увидел, что Жени с мягкой усталой улыбкой смотрит на него. Ее лицо светилось, и между бровей залегла морщинка боли.

— Так это было… — начал Дэнни, затаив дыхание от страха, радости и удивления.

— Да, — улыбка ее стала шире. — Впервые.

Он взревел, заключил ее лицо в свои ладони, покрыл поцелуями:

— Любимая. Любимая моя Жени.

— Дэнни, — она почувствовала силу и облегчение — свободна!

В субботу Жени снова проспала допоздна. Елена спросила Дэнни, не стоит ли ее разбудить и подать завтрак в постель?

— Она удивительная девушка, — ответил он матери. Просто удивительная.

— Симпатичная, — согласилась она. — Хорошие ноги. Доброе сердце. Так как насчет завтрака?

— Не надо. Пусть поспит.

Дэнни подошел к ее комнате, толкнул дверь, на цыпочках переступил через порог. Лицо Жени было спокойным, глаза закрыты. Он представил их себе — широко открытыми и сияющими. Цветущее тело было скрыто под одеялом.

Она приподняла веки и улыбнулась.

Смутившись, что разбудил ее, Дэнни пробормотал извинения:

— Мама просила узнать, не подать ли тебе завтрак в постель?

— Спасибо. Не надо. Я иду, — она перекатилась на постели. — Неужели уже столько времени?

— Жени, — он опустился на колени, и она повернулась к нему. — Жени, я не знал. Я не стал бы…

Девушка погладила его по волосам.

— Ну как?.. — с беспокойством спросил он.

— На пять с плюсом. А теперь выйди и дай мне одеться.

Самая замечательная женщина, какую я только встречал, думал Дэнни по пути в гостиную. И самая красивая. Сильная, неунывающая, умная — просто блестящая. И ко всему этому она оказалась невинной. Он покачал головой. Невероятно.

Ближе к середине дня Дэнни повел ее в свою любимую городскую таверну, похвастаться своей возлюбленной. Там было уже людно: в воздухе плавал и сигаретный дым и аромат пива. Многих посетителей он знал.

— Привет, гарвардец! Пива для Дэнни! — рабочие хлопали его по спине, обращаясь, словно с героем. Сын Ритко из Венгрии получал стипендию в Гарварде. Значит, в этой стране и впрямь можно выбраться наверх.

— Вот что значит мозги, — проговорил какой-то мужчина. — Я всегда знал, что они у тебя есть. По-прежнему пишешь? Да? Когда расскажешь в книжке о моей жизни?

— Грег, познакомься с Жени, — предложил вместо ответа Дэнни.

Грег оглядел девушку с ног до головы.

— Ничего, — игриво похвалил он, не обращаясь к ней.

— Дэнни! Мальчуган! — к ним подлетела блондинка в завитках и поцеловала юношу в рот. — Как ты вырос! — она пихнула его в грудь. — Когда ты наконец научишься умасливать старушек?

— Это ты-то старушка! Да ты в самом соку! Это уж точно, Нелли.

— Так поберегись, когда я ею стану, — она рассмеялась.

— Нелли, это Жени.

— Твоя девушка?

— Надеюсь. Ты ей что-нибудь скажешь?

— Привет, Жени, — Нелли проговорила это, улыбаясь юноше. — Ты подхватила лучшего в Янгстауне мальчишку. Когда он тебе надоест, шепни мне словцо, ладно?

Жени натянуто улыбнулась в ответ. Она чувствовала себя не в своей тарелке — в студенческом платье с Восточного побережья, со своими сдержанными манерами. Она цедила пиво, пока Дэнни разговаривал с давнишними знакомыми, время от времени выставляя ее напоказ, обняв за талию рукой, точно добычу или собственность. Точно так же с ней обращался и Бернард.

— Извини, — она освободилась от его руки.

— Ты куда?

Она не ответила. Быстро прошла в заднюю часть таверны в поисках туалета. Долго стояла там, пытаясь подавить в себе чувство обиды. Когда же вернулась назад, Дэнни стоял в кругу завсегдатаев и развлекал их рассказами. Он даже не заметил ее появления.

Когда они ехали обратно, он повернулся к ней:

— Ты имела дикий успех, дорогая. Все просто обалдели от твоей красоты. Славные люди, правда ведь? Грубоватые, но славные.