— Да, — Чарли раскачивалась взад и вперед, перебирая пальцами одежду на груди. — Я бы его во всем поддержала. Но я его почти не вижу. Он с нами так редко встречается. Не отвечает, когда я с ним заговариваю, не реагирует на Т.Дж., больше с ней не играет, — она запнулась и с силой прикусила нижнюю губу. — Говорит, что ему надо отдохнуть от брака. Что я сделала не так?

— Ничего. Чтобы между вами ни происходило, это из-за него, а не из-за тебя. Ты замечательная, как мать, как друг, лучшая в мире ожоговая сестра, и твоя книга сделала тебя такой известной…

— Ну и что? Извини, я знаю, ты хочешь помочь, но понимаешь, я все это сама себе повторяю. Но все это для меня уже не важно. Обидно, что у Т.Дж. такая мать.

— Не надо. Ты не о ней горюешь, а о себе.

— Ты права. Я это знаю, но ничего не могу с собой поделать. И ради нее хочу прийти в норму. И ради себя тоже. Вот почему мы и приехали сюда. Из того, что ты мне писала о клинике, я решила, что смогу в ней поработать.

— Ты? — в первый момент идея показалась Жени блестящей; клиника не сыщет лучшей сестры, чем Чарли. Максу она понравится, больным тоже. У нее есть опыт… Но в следующую минуту она принялась высказывать возражения. — А как быть с Т.Дж.? Рабочий день у нас бесконечен, зарплата мизерная. Вдвоем вы на нее не проживете. В какую школу пойдет Джой? И разве можно ее вот так отрывать от отца? — она решительно покачала головой. — Нет. Тебе необходимо попытаться сохранить брак.

— Наверное, ты права, — разочарованно проговорила Чарли. — Но женщине, с которой он встречается, тридцать лет. Разве меня можно с ней сравнить?

— И не надо. Ты несравненная. Кто может сравниться с тобой?

— Я страшная. Тебе это не понять. Ты всегда была красива, — злость лишь на миг прозвучала в ее голосе, и он снова сделался ровным. — Когда он мне сделал предложение, я не поверила. И была права. Тогда он оторвался от семьи и ему, наверное, нужна была мать. А теперь потребовался кто-то другой: молодая красивая женщина.

Фонари во дворике отбрасывали глубокие тени. Жени взяла Чарли под подбородок, подняла лицо и начала его профессионально изучать. Глазом хирурга она посмотрела на черты подруги и поняла, что никогда раньше не глядела на нее таким образом. Отрешившись от обаяния личности, она видела перед собой просто женщину в горести и прикидывала, чем ей можно помочь.

Кожу надо натянуть, челюстные кости уменьшить, убрать лишнее с век.

— Ты никогда не задумывалась о пластической операции? — забросила она пробный вопрос и убрала руку.

С тех пор как они начали разговор, глаза Чарли впервые остановились на лице Жени. Она покачала головой.

— Я не настаиваю, просто предлагаю. Тебе она вовсе не обязательна. Раньше мне это просто в голову не приходило. Ты выглядела нормально. Но если с возрастом внешность начала тебя беспокоить, может быть, стоит решиться, — Чарли всегда производила на других такое впечатление, что казалась им привлекательной, думала Жени. И теперь ей необходимо вернуть веру в себя.

— Я никогда об этом не задумывалась, — изумленно проговорила Чарли. Она смотрела на подругу так, как будто та резко распахнула перед ней дверь, ту, что она раньше вовсе не замечала. — Мне никогда и в голову не приходило, что с моей внешностью можно что-то сделать. Убогое мышление, а ведь моя лучшая подруга — пластический хирург! — она рассмеялась. — Вот мне уже и лучше. Хоть что-то реальное можно предпринять. Но как я такое осилю?

— Не думай об этом. Получше все прикинь. Пусть эта мысль в тебе утрясется. А если решишься — вперед. Я в твоем распоряжении.

— Хорошо, я все обдумаю, — Чарли широко раскрыла глаза. — И может быть, соглашусь на небольшую починку. Вокруг глаз, снять одутловатость?

— Веки?

Чарли кивнула:

— Буду выглядеть отдохнувшей, немного помолодевшей. Или капитальный ремонт? С подтяжкой? Может, стану походить на себя. На ту, которой девять лет назад он сделал предложение.

— Время покажет, — Жени обняла подругу, они возвращались в дом. Она понимала, что если Чарли решится на операцию, то не потребует от нее сверхъестественного. А это само по себе гарантировало успех.

Перед тем как закрыть за собой дверь в ванную, Чарли прижала к себе Жени:

— Мне кажется, сегодня я смогу уснуть. В первый раз за многие недели.

— И подняться утром?

— Конечно. Может быть, с заплывшими глазами, но постараюсь, чтобы с распушенным хвостом. Спокойной ночи — и спасибо тебе.

Жени посмотрела, как Т.Дж. свернулась в комочек на диване. Она на цыпочках подошла к ней и вгляделась в лицо ребенка: длинные темные ресницы дрогнули от света лампы. Потом наклонилась и поцеловала Т.Дж. в лоб. «Ты еще слишком мала, — подумала она, — чтобы отец тебя бросил».

— Ты хочешь воспользоваться клиникой, чтобы сделать какую-то мерзкую подтяжку лица? — на следующее утро недоверчиво переспросил ее Макс.

— Может, только блефаропластику, — ответила Жени. — И я хочу, чтобы ты сам посмотрел ее, Макс. Не хочу ошибиться — это моя лучшая подруга.

— Здесь? Делать операцию, чтобы ублажить чье-то тщеславие? — кипел врач.

— Подожди, не ругайся, — остановила его Жени. — Вот увидишь Чарли, тогда посмотрим. Сам захочешь для нее все сделать. Она же моя лучшая подруга, — повторила она.

Макс смягчился, но все еще протестовал:

— Я ничего не имею против компании молодых Робин Гудов, но если я начну тратить свое время на подтяжку дамочек, которые хотят удержать мужей — пиши пропало. И вообще, зачем она вышла замуж за мальца моложе себя?

— Она его любила. И прекрати, Макс. Я сама сделаю операцию. А тебя прошу только с ней поговорить.

— Будешь оперировать в свое свободное время. Слышишь?

Жени улыбнулась: «свое свободное время» было единственным, которое существовало в клинике.

Уходя, Макс бросил ей:

— А как, ты говоришь, имя девочки?

— Тора Джой.

— Боже Праведный, — и он пошел прочь, что-то бормоча себе под нос. Но через несколько шагов остановился: — Я посмотрю ее в два… нет, в три.

— Ты прелесть, Макс.

— Никакая я к едрене-фене не прелесть, — зычно прогудел он в коридор, и из палаты ему эхом ответил смех молодых ребят.

Вечером Чарли рассказала подруге о встрече:

— Он заявил, что мои трахнутые мозги вовсе ни к черту. Что, я, кажется, правильно цитирую, что я вполне нормально выгляжу и нечего трахаться с моей наружностью. Тогда я ему ответила, что трахание с моим лицом или другими частями тела мне вовсе ни к чему, а просто я хочу нормально смотреться или чуточку лучше.

Жени рассмеялась, представив, как они вдвоем сидят друг против друга в маленьком кабинете — Чарли очень походила по манере вспыльчивому Максу.

— И что же он на это сказал?

— Сказал, что я тупая девица, что нет такого мужика, ради которого мне стоило бы менять свою внешность. Я ужасно разозлилась и чуть было не ушла, но он посмотрел на меня так, будто что-то пришло ему в голову, Если хочешь знать мое мнение, заметил он, твой муж осел. Ты нормальная баба, не хуже других, но если решила валандаться с этой чепухой, я приду ассистировать Жени.

— Так и сказал?

— Думаешь, я могу передать его речь? — Чарли усмехнулась. — Но он согласился и назначил подтяжку на восемь в понедельник.

— Назначил? Что же ты с ним такое сделала? Опоила его любовным зельем?

— Это в тебе он души не чает, Жени. И делает ради тебя.

— Ему просто нравится, как я работаю, вот и все. И он знает, что вместе у нас неплохо получается.

— Он рассказал, что был женат двадцать три года. И жена оставила его, когда он приехал из Вьетнама. Тяжело, — слезы внезапно наполнили глаза Чарли. Сама Жени никогда не говорила с Максом о его браке. Эта тема считалась в клинике запрещенной. Наверное, он сравнивал себя с Чарли, как та сравнивала сейчас себя с ним. — Ты когда-нибудь думала о Максе? Я хочу сказать, с тех пор, как ты и Дэнни… — Чарли смахнула слезы с глаз.