— Если не тебе, то кому же ещё ставить высший бал! — похвалил ее Гарри.

— Жалко, что Малфоя не валили, — фыркнул Рон. — Я бы этого хорька опросил по полной программе!

— Рон, его не нужно валить, за этот год Драко научился только повелевать и делать гадости. Его тянули за уши, чтобы поставить хотя бы «удовлетворительно», а где можно — «хорошо». Ты знаешь, как я его ненавижу, но сейчас добивать его — будет некрасиво и неправильно, ведь его семья разорена, отец получил пожизненный срок в Азкабане.

— Люциус Малфой это заслужил, он тебя чуть не изнасиловал! — напомнил Рон и бросил быстрый взгляд на Гарри, который думал, как хорошо, что Гермиону не заставили давать показания в Визенгамоте.

— Да, но я не возражаю, чтобы к Драко Малфою проявили снисхождение именно сейчас.

— Ну ладно, наверное, ты права, Гермиона, — согласился Рон. — Пойду повторю астрономию, сдать бы ее на «хорошо», мне больше и не надо.

Рон, прихватив со стола учебник, вышел из комнаты. Гарри посмотрел вслед другу. Одна мысль о раскрытой книге или карте звездного неба заставила его зажмуриться от боли в висках. Он лег на диван рядом с Гермионой. Сегодня, наверное, опять придется выпить сонного и успокоительного зелья.

Пересдача экзаменов в Хогвартсе закончилась, и Уизли пригласили Гарри, Гермиону, Тонкс и Ремуса на праздничный ужин. Гарри впервые увидел всю семью вместе. Близнецы весело рассказывали о новых товарах в «Волшебных выкрутасах». Рядом с Биллом сидела улыбающаяся Флер. Перси и Чо чувствовали себя скованно и опасливо поглядывали на Гарри, словно пытались угадать его настроение и что он о них думает. Гарри им вежливо улыбнулся. Сейчас самое главное, что мистер и миссис Уизли помирились с сыном. Миссис Уизли наконец-то была счастлива после стольких переживаний. Добби, все ещё виновато прижимая уши к голове при взгляде на Гарри и Гермиону, подносил еду и убирал тарелки.

— Дел невпроворот, — пожаловался мистер Уизли, — пожалуй, мне пора. Хорошо, что профессор Дамблдор мне помогает, В Хогвартсе все наладилось, через неделю выпускной.

— Пап, а Жабу накажут? — спросил Рон, жуя третий кусок праздничного пирога.

— Профессора Амбридж, — поправила его Молли.

— Она над Гарри весь год издевалась и сдала аврорам, когда они пришли его арестовывать. Так что никакая она не профессор, а Жаба пупырчатая. И было бы неплохо ее посадить в Азкабан на пару недель! — возразил Рон и тут же ощутил пинок Гермионы и взгляд «Не произноси этого слова при Гарри!».

К Гарри тут же подскочила Тонкс и всунула ему в руки Сириуса.

— Он хочет к тебе, правда, маленький? Скажи, я хочу на руки к крестному, — защебетала Нимфадора.

— Где профессор Дамблдор? — спросил у нее Гарри, беря ребенка.

— В клинике св. Мунго. Он зашел узнать, как наш профессор Снейп. Мы все ещё надеемся, что он очнется, — ответила Тонкс. — Жалко его, хочется, чтобы он пришел в себя и увидел, что Волдеморта больше нет. Уверена, это бы его обрадовало. Он был самым полезным членом Ордена Феникса. Я даже за то, чтобы его наградить. Только бы не посмертно.

Из-за стола расходились далеко за полночь.

— Вообще-то мы гостеприимные, но уговаривать вас остаться на ночь не буду, — Рон хитро усмехнулся, подходя к Гарри и Гермионе.

— Ты очень чуткий, Рон, — добродушно съязвила Гермиона. — Мы действительно хотим вернуться к себе домой.

— Когда я закончу школу, буду зарабатывать на свой дом, — сказал Рон.

— Мне тоже не мешало бы заработать на свой дом, этот дом принадлежит Тонкс и Сириусу, — проговорил Гари, едва он и Гермиона аппарировали на площадь Гриммо.

— Я думаю, мы быстро заработаем, — улыбнулась Гермиона. — С отличными НОЧами у нас с тобой есть шанс найти хорошую работу. Ты ведь не передумал стать аврором?

— А ты не передумала стать писательницей?

— Уверен, что нет, — раздался голос профессора Дамблдора. — Я читал твою книгу «Хотят ли эльфы быть рабами?» и она произвела впечатление. И не только на меня. Думаю, ее стоит издать.

— Теперь мои взгляды на отмену эльфийского рабства разделяет только Гарри, — пожаловалась Гермиона.

— Это из-за Добби? — уточнил Дамблдор, — Рабство домашних эльфов — очень серьёзная проблема. Почти никто из волшебников не задумывался над тем, что происходит со свободным эльфом. Впрочем, с порабощенным тоже. Мы уже видели, что эльф, ненавидя своего хозяина, способен навредить ему, даже находясь в рабстве. Мы также видели, что освобожденный эльф, любя своего приобретенного хозяина, может и помочь ему, и навредить. Но если все взвесить, то выходит, что Добби больше помогал тебе, Гарри.

— В общем — да, — согласился он. Гермиона горячо кивнула.

— А как будут вести себя другие свободные эльфы? Каким станет Видди — эльф, который родился свободным? Несомненно, эти вопросы требуют ответа. Поэтому я похлопочу, чтобы твоя книга «Хотят ли эльфы быть рабами?» была напечатана.

— Профессор… — Гермиона счастливо прижала руки к груди.

— Тогда… нужно отдать вам рукопись? — уточнил Гарри.

— Я сбегаю за ней, сейчас! — Гермиона быстро выбежала из комнаты.

— Как ты чувствуешь себя, Гарри? — мягко спросил профессор Дамблдор, едва они остались одни.

— Нормально, — сказал он и понял, что ответ прозвучал неискренне. Да, гораздо лучше, чем даже неделю назад, и несравнимо лучше, чем когда только пришел в себя после побега из Азкабана. Но в общем… в голове вихрем пронеслись ночные кошмары, тревожные сны и ощущение того, что прежние магические способности так не вернулись к нему.

— Это все пройдет, Гарри, — Дамблдор положил руку на его плечо. — Через время ты почувствуешь, что твои способности вернулись к тебе. Думаю, тебе и Гермионе стоит вернуться в Хогвартс и помочь подготовиться к выпускному. Ученики уже разъехались, так что в замке сейчас тишина и спокойствие.

— Вот, профессор, — вернулась запыхавшаяся Гермиона.

— Завтра я приду за вами, будьте готовы, — директор взял у Гермионы рукопись. — И ещё… у меня есть новость. Профессор Снейп пришел в себя.

— Правда? — обрадовалась Гермиона.

Гарри внимательно посмотрел в глаза профессору Дамблдору. Что-то не так. Если бы зельевед действительно пришел в себя, директор был бы гораздо радостнее.

— С ним все в порядке? — спросил Гарри.

— Нет… Он частично потерял память.

— Частично? — уточнила Гермиона.

— Он не помнит ничего из собственной жизни, остались только его знания.

— Почему с ним такое произошло? — удивился Гарри.

— Это можно как-то исправить? — забеспокоилась Гермиона.

— Признаться, я опасался, что Северус вообще не вернется. Но он пришел в себя, и теперь у него есть шанс начать жизнь сначала.

— Сначала? — переспросил Гарри. — Без воспоминаний о прошлом?

— Да, — ответил Дамблдор. — В жизни Северуса было очень много несчастий: сложные взаимоотношения в семье, ошибка, в результате которой он пошел служить Волдеморту, и последующее ее искупление. И, наконец, самое страшное — потеря любимой.

— И его воспоминания не вернутся к нему? — Гермиона потрясенно смотрела на директора.

— Это как он выберет.

— Мне кажется, профессор захочет их вернуть, — ответила Гермиона. — Он захочет узнать, что было в его прошлой жизни, и не успокоится, пока не выяснит это.

— Тогда ему предстоит вернуть ещё один долг: избавить Люпина от его болезни, — произнес Дамблдор. — Я сказал Северусу, что существует пророчество: он вернет свои воспоминания, если исцелит оборотня от его проклятия.

— Но оборотня невозможно исцелить, — возразила Гермиона.

— Либо Северус найдет способ, либо ему придется начать все с чистого листа. Я бы очень хотел помочь Ремусу, но для Северуса лучше будет действительно начать новую жизнь. Искренне надеюсь, что более удачную, — Дамблдор вздохнул и повернулся, чтобы уйти.

— Профессор, — окликнул его Гарри. — А что случилось с той женщиной, которую он любил?

— Ее душу высосал дементор. По приказу Волдеморта.