— Но почему он не хочет уже сейчас меня забрать в Орден и обучать всему, чему нужно? Почему я должен терпеть эту Жабу, когда ее можно легко и просто раздуть и лопнуть с треском над Хогвартсом?

— Потому что ещё не время. Ну лопнем мы эту лягушку министерскую, Лорд нового директора назначит. Например, Беллатрикс Лестранж.

— Нет, тогда уж лучше Амбридж, — вздрогнула Гермиона.

— Вот именно, — продолжала Тонкс. — Беллатрикс — чокнутая маньячка. И другие приближенные Лорда тоже ещё те извращенцы. Если кто-то из них станет директором, то дети будут вспоминать нашу Жабочку и ее времена, как самые светлые за всю историю Хогвартса. Поэтому пусть уж остается Амбридж, мы, по крайней мере, знаем все ее закидоны, а кто предупрежден, тот вооружен.

— Но она наказывает именно Гарри! — возразила Гермиона. — У Гарри от ее «стоек» руки затекали и немели, а как она заставляла Филча его пороть!

— Но Гарри уже научился хитрить и избегать ее наказаний, а Филч по сравнению с новыми аврорами не порет, а по спине гладит. Гарри, — Тонкс вздохнула. — Ты должен послушать профессора Дамблдора. Если он скажет тебе оставаться в школе — оставайся. Мы точно знаем, что именно в школе до конца учебного года ты в безопасности. Амбридж хочет сделать из тебя посмешище, но добивается она того, что скоро ты станешь очень популярен среди учеников, чьи родители пострадают от террора. Это очень важно. Ты — наш будущий лидер, главный помощник профессора Дамблдора, ты соберешь вокруг себя тех, кто будет бороться с Сам-Знаешь-Кем. Я не знаю, должна ли была тебе это говорить, но я сказала. И мне кажется, что если бы профессор смог с тобой поговорить, он бы тоже тебе посоветовал остаться в школе.

— Но… может быть, профессор Дамблдор разрешил бы мне как-нибудь связываться с ним, — немного растерянно спросил Гарри.

— Это очень опасно, Гарри, за Дамблдором идет такая слежка, что, — Тонкс выразительно округлила глаза. — Ты всегда сможешь связаться с ним через Снейпа или Макгонагал. И ещё, если все-таки новым учителем по ЗОТИ назначат Беллу, то я лично разрешаю тебе удрать из школы, — Тонкс грустно улыбнулась и обняла Гарри.

— Нам будет очень тоскливо без тебя, Тонкс, — вздохнул Гарри, обнимая ее в ответ.

— Мы постараемся как-то продержаться оставшиеся четыре месяца, — Гермиона всхлипнула и тоже обняла Нимфадору.

Сириус, посмотрев на маму и Гермиону, громко заплакал.

— Да, Барсучок, мне тоже хочется сделать, как ты, — шмыгнула носом Тонкс. — Нет, скажу все-таки Жабе все, что про неё думаю. Воспользуюсь тем, что ещё со времен моей беременности у меня остался портал, позволяющий перемещаться куда угодно.

— А что это за портал? — спросил Гарри.

Гермиона улыбнулась: очевидно, она знала.

— Беременная женщина не может аппарировать, — пояснила Тонкс. — Летать по каминной сети или кататься на Рыцарском автобусе, сам понимаешь, тоже не очень полезно для будущей мамы. Поэтому всем беременным волшебницам выдается портал. Ну а я, когда родила Барсучка, забыла его вернуть соответствующим магическим инстанциям. И Жаба, конечно, об этом не знает.

Тонкс зашла в Общий зал на завтрак с Барсучком на руках и желанием рассказать всей школе, за что ее увольняют. Амбридж с мрачным удовлетворением посмотрела на неё, не поняв намерений бывшей гриффиндорки.

— Давай, Тонкс, — Гарри выразительно смотрел на неё. — Пусть все узнают, давай!

— Кхе — кхе, — громко откашлялась Тонкс, усилив голос заклинанием. — Я хотела бы сказать пару слов школьникам, — Нимфадора поднялась. Сириус скорчил смешную физиономию, перекривив недовольное лицо Амбридж.

— Дело в том, что с завтрашнего дня я не работаю в Хогвартсе, потому что госпожа Жа… то есть Амбридж меня уволила, — сообщила Тонкс.

Ученики мгновенно перестали есть и удивленно посмотрели на свою учительницу, которая явно издевалась над директрисой.

— Предчувствую вопрос «За что?» Отвечаю. Я швырнула старосту школы и его дружков-переростков, которые издевались над девушкой.

— Вы посмели причинить Драко Малфою телесные повреждения! — крикнула Амбридж, от возмущения забыв про Сонорус.

— Да? Ой беда какая! Драко, я так сильно ушибла тебя? А почему ты не в больничном крыле? После моего удара об стенку ты должен был там лежать по меньшей мере месяц, — ответила Нимфадора.

Ученики посмотрели на нее с удивлением. Гаффелпаффцы прыснули и вопросительно глянули на Гермиону.

— Да, я признаю, что действительно слишком невежливо отодвинула господина старосту школы. Однако я хотела предупредить всех девушек Хогвартса: если к вам вдруг пристанет сын Министра Магии, не нужно отбиваться, просто расслабьтесь и получайте удовольствие. Сопротивление бесполезно. Максимум, что грозит Слизерину, это журящий взгляд директрисы и письмо папе Малфою с вопросом, сколько снять баллов с негодяйки, посмевшей отказать наследному принцу.

— Немедленно замолчите, профессор Тонкс! Вы не имеете права так говорить! — закричала Амбридж, на сей раз усилив голос так, что школьники едва не оглохли.

— Не так громко, а то ребенка испугали, — Тонкс успокаивающе прижала к себе Сириуса и продолжила.

— Папа разрешил снять десять баллов со Слизерина. Так что имейте это в виду, дорогие юные леди. Может, вам стоит впредь быть ласковее с Драко и получить пятьдесят поощрительных баллов для своего факультета? Но не знаю, полагаются ли они Гаффелпаффу. Обычно домашние эльфы выполняют сексуальные прихоти своих хозяев бесплатно.

— Это все… возмутительно! — крикнула Амбридж. — Люциус Малфой этого так не оставит! Вы предстанете перед судом за избиение ученика!

— Да ну? — Нимфадора подчеркнуто удивилась. — А Драко не хочет тоже предстать перед судом? Он большой мальчик, ему уже семнадцать, он полностью несет ответственность перед законом, перед которым все маги равны. Или все-таки некоторые равнее?

— Замолчи! Мерзавка! — Амбридж вскочила и грохнула кулаком по столу.

Школьники ахнули. У многих заблестели глаза: наблюдать, как директриса будет ругаться с острой на язык Тонкс было любопытно.

— Ах, я мерзавка? — подчеркнуто обиженным тоном переспросила Тонкс.

— Ты скоро будешь считаться волшебной тварью, ясно тебе, метаморфомагиня?

— Ах, я волшебная тварь? А ты — Жаба облезлая, глупая, бесполезная! — сообщила Нимфадора и, невинно сложив губки, выпучила глаза.

По залу побежала волна шепота, кто — то тихонько захихикал. Гермиона довольно улыбнулась. Гарри и Рон громко рассмеялись. Гарри увидел, что Драко покраснел, а директриса сделалась пунцовой.

— Ты ответишь и за оскорбление директора тоже! — хватая воздух ртом, выдавила Амбридж.

— Да вы сами себе ходячее оскорбление, дорогая госпожа директриса, — снисходительно ответила Тонкс. — Я пытаюсь понять, куда вас записать? И волшебные твари, и волшебные существа обидятся, если вас к ним причислят.

— Ты… ты не учитель, а хулиганка! Только выживший из ума Дамблдор мог взять в Хогвартс такое недоразумение!

— Я недоразумение? Дети, поднимите, пожалуйста, руки, кому не нравились мои уроки? — Тонкс повернулась к школьникам.

Руки подняли несколько слизеринцев и рейвенкловцев.

— Это мнение детей, оценку моей работы коллегами мы узнали на педсовете. Претензии ко мне были только у вас, что сильно похоже на предвзятое отношение.

— Учителями могут быть только чистокровные волшебники, а не подружки оборотня! — крикнула Амбридж и злорадно уставилась на Тонкс. — Вот, дети, полюбуйтесь, а ещё учитель! Незаконнорожденный ребенок и дружок — оборотень!

— Я люблю Ремуса Люпина — бывшего учителя Хогвартса, который работал здесь, и был одним из лучших преподавателей, — ответила Тонкс. Ее голос дрогнул. — Я бы вышла за него замуж, если бы не ваши новые законы, из — за которых оборотни не могут вступать в браки, а вот анимаги — недоучки, с позором сбежавшие из Хогвартса, когда в школу вернулся ее настоящий директор — профессор Дамблдор, да, такие могут учить детей! Вернее, мучить.