— У меня к вам… довольно странное дело. Буду откровенна и перейду прямо к сути. Если вам не захочется меня слушать, сразу скажите, и я уйду. Хорошо?

Он кивнул.

— Вы знаете, кто я такая?

Он кивнул еще раз.

— А я знаю, что когда Иван ушел от жены, у вас с ней был роман.

Протопопов дернулся, будто от укола раскаленной иглой.

— Зачем же так реагировать. Было бы странно, если б это осталось для меня тайной.

Все верно, только… Протопопов жарко вспотел — уже не от сексуального возбуждения, а по совершенно иной причине. Оказывается, ему больно слышать от посторонних о Тате — и о том, что у них былроман. До сих пор больно, очень. Ему захотелось выгнать наглую девку, и он уже открыл рот, но…

— Вы расстались. Это я тоже знаю, — уверенно продолжала Лео. — Скажите, вам бы хотелось ее вернуть? Только честно?

Много позже, вечером, вспоминая этот разговор, Протопопов долго не мог понять, почему он, человек невероятно скрытный, не склонный ни с кем обсуждать свою личную жизнь, чувства и тем паче сокровенные желания, в ответ на столь беспардонный вопрос взял и, как дурак, закивал: да, да, да! И Лео кивнула ему с равнодушным удовлетворением, как учительница ученику, поведавшему, что столица нашей Родины называется «Москва».

— Мне кажется, я знаю, как это сделать. Рассказать?

У него так пересохло во рту, что он снова ограничился кивком и спрятал глаза, чтобы она не увидела в них хищного, алчного блеска.

— В подробности вдаваться не буду, но… недавно я встречалась с Иваном. Зачем, почему, неважно. Он, между прочим, сказал, что Тата бросила своего американца и скоро приедет в Москву. Иван собирается уговаривать ее снова жить вместе. Надо сделать так, чтобы ей это по всем статьям было неинтересно.

— Как?

— Довольно просто, если объединить усилия. Надо, чтобы его уволили с работы — и пусть Тата думает, что из-за меня.

— Зачем?

— Чтобы она после увольнения не приняла его из благородных соображений. Тогда у вас появляется неплохой шанс.

— А тебе что с того?

— Честно? Хочу, чтобы он всего лишился. Считайте, месть.

— За что?

— За то, что я ему не последний человек! А он помочь отказался, пнул под зад ногой. Всего ничего просила: на работу сюда устроить! Понимаете, тут место хорошее, зарплата, знают меня — а он моралью-нравственностью взялся прикрываться и в филиал сбагривать. Тата, видите ли, узнает! Вот и узнает. Очень даже быстренько.

Не так чтобы связно, но, в целом, понятно.

— Да, но увольнять-то его зачем?

— Затем, что после увольнения его обязанности к вам перейдут, как раньше, а вы тогда мне поможете. Возьмете помощницей? В благодарность за оказанные услуги.

— Какие еще услуги? — От толком не понятых, но уже манящих перспектив Протопопов сильно разволновался, а при слове «услуги» в приложении к этому ядреному телу в очередной раз вспотел и перестал соображать.

Лео, видно, почувствовав его состояние, посмотрела тяжеловато, в упор, и криво, с вызовом усмехнулась:

— Предоставление необходимой информации и разработка плана действий. Мало?

Протопопов восхищался ею все больше. Что за девка! Он показал глазами: выкладывай.

Лео рассказала про клиентскую базу.

— Я тогда злая была, как ведьма, вот и переслала ее себе сгоряча. Там имена-фамилии, цифирки разные непонятные — наверняка откаты. Я решила, пусть будет, по ходу разберемся. Не оставлять же, раз плохо лежит. И заодно ежедневник его прихватила, чисто по вредности, побегай, думаю, поищи. А после до меня дошло: вот же отличный способ Ваньке, то есть, простите, Ивану, реально отомстить — с откатами подставить! Он же не святой. Но тут без вас не обойтись, вам лучше известно, что сейчас на фирме происходит. И либо в базе, либо в ежедневнике сто пудов найдется зацепочка… предъява для вашего Главного… только ежедневник надо скорей просмотреть, чтоб я его завтра-послезавтра могла обратно в кабинет подбросить, куда-нибудь между столом и стенкой, типа, завалился… ну, это если вы согласитесь участвовать.

Лео одарила Протопопова веселой, до ушей, улыбкой. Тот смотрел на нее, как завороженный, и не сразу понял, что требуется как-то отреагировать. А когда опомнился, привычно кивнул: дескать, продолжай, и сам усмехнулся — сегодня что, день китайского болванчика?

Лео затараторила дальше:

— С клиентами, можете не волноваться, я справлюсь, у меня получится, контакты налаживать умею. Кстати, с многими я по старым временам немножко знакома. А финансами мы с вами получше Вани распорядимся, — Лео снова широко улыбнулась и, понизив голос, бархатисто добавила: — и друг друга, надеюсь, не обидим… Ну, а что Ваньку былые заслуги не спасут, это рупь за сто.

— А тебе за него не страшно? — неожиданно обрел дар речи Протопопов.

— С чего? Главный у вас, конечно, мужик крутой, но за воровство убивать не станет, себе дороже. Выкинет без выходного пособия и дело с концом. Зато Тате вы сможете сказать, что это из-за меня.

— Каким образом из-за тебя?

— Да любым! Например, будто бы Главный возмутился, что кризис, а Иван опять взял на работу любовницу, да еще и с большой зарплатой. Вот и вышвырнул обоих. Тата же в курсе, что он самодур. А в подробности она, как особа высоконравственная, вникать не захочет. Даже разговаривать на эту тему не станет. Нос отворотит — фу, аморалка! — и Ванюшу из списка хороших мальчиков вычеркнет. Но если вам без связной легенды неуютно, я все по пунктикам распишу.

Лео вошла в азарт. Щеки ее раскраснелись, глаза и губы заблестели, роскошные волосы рассыпались по плечам. Она сделалась необыкновенно хороша, и Протопопов не в первый раз за сегодняшний день подумал, что прекрасно понимает Ивана. Такая введет в грех.

Он чрезвычайно воодушевился — подумать, как меньше чем за час переменилась и заиграла красками жизнь! — и его светлые глаза зажглись тем странным прозрачным огнем, который, собственно, и привлекал к нему женщин. Правый уголок тонких губ непроизвольно пополз вверх. Он так внимательно слушал Лео, что весь подался вперед с настороженным, немного тревожным видом самца, учуявшего самку. Больше всего в тот момент он напоминал символическое обозначение Марса.

«А у Таты губа не дура», — внезапно подумала Лео. — «Очень мужских мужиков выбирает, тихоня».

Вдруг оказалось, что они недвусмысленно улыбаются друг другу. Ни один не смутился — оба получали откровенное удовольствие от происходящего.

Когда пауза чуть затянулась, Протопопов откашлялся и, чувствуя себя хозяином ситуации, негромко, спокойно проговорил:

— Что же, гражданка Маккиавели, я обдумаю ваше предложение.

Острота предназначалась не затем, чтобы ее рассмешить. Нет. Он дал ей понять, что намеренно разряжает атмосферу, ибо всякими женскими штучками его не проймешь. Осадил кобылицу. (Правда, само слово — «кобылица» — отдалось нежным зудом в… как это красиво называется? В сокровенных глубинах существа). Но он ничем не выдал себя и продолжил:

— Оставляй ежедневник, завтра верну. А через пару-тройку дней дам ответ, и если он будет положительный…

— Что-то мне подсказывает, что именно таким он и будет, — невозмутимо, но как бы в сторону бросила Лео. Тон ее говорил: ты мне гонор-то не показывай. У меня на каждый твой закидон своих пять. Либо играем на равных, либо без тебя обойдусь.

Протопопов не стал мериться с девчонкой авторитетами и как ни в чем не бывало закончил:

— Если он будет положительный, мы обговорим все детали. Кстати, пока ты у нас не работаешь… нужны будут деньги, я дам.

— Хорошо, учту. — Лео улыбнулась. Почти незаметно — и невероятно игриво.

— Что же. Тогда предлагаю отметить намечающееся партнерство. — Протопопов прошел к шкафчику, где держал напитки для важных клиентов, и достал французский коньяк и коробку шоколадных конфет. Коробку открыл, поставил на стол, коньяк разлил по бокалам, протянул один Лео.

— Ну-с, надеюсь, это станет началом хорошей дружбы, — чуть изменил он знаменитую фразу из культового американского фильма, но с легким разочарованием увидел, что Лео не узнала цитату. М-да. Все-таки разница в возрасте изрядная. Ладно, он еще успеет показать ей «Касабланку»… Поймав себя на этой мысли, Протопопов едва не задохнулся. Оказывается, организм уже все за него решил. «Ох, вляпаетесь в историю, барин», — пригрозил он себе и с огромным трудом, закусив щеки, сдержал предовольную улыбку. До чего же приятная вещь флирт! И какое наслаждение удерживать себя от опасного поступка, зная, что все равно его совершишь!