Погас свет. По вспыхнувшему в темноте экрану побежали титры документального фильма. В кадрах появился Остров Свободы, сделанный спутником из космоса, и диктор зачитал четверостишье кубинского поэта Николаса Гильена, сравнившего Кубу с зеленой длинной ящерицей, покачивающейся на волнах Карибского моря…

Затем пошла обычная статистика — протяженность, население, расстояние до берегов США, каких-то 180 километров; островные зоны, доступные лишь рыбакам из-за множества мангровых, коралловых, известняковых островков и рифов; карстовые пещеры, в том числе всемирно известная Сантотомас с разветвленной сетью подземных галерей…

Васильев, обрадовавшись темноте, откровенно зевал. Скукота, и только.

Не надеясь на замки, — любой московский мальчишка запросто вскроет старую Волгу в несколько секунд, — Колесников забрал из машины ноутбук и вошел в гостиницу. Как он и думал, вчерашний администратор уже сменилась, а для новой, полирующей пилочкой ногти, все русские были на одно лицо.

Он не ошибся в своих предположениях. Подойдя к стеклянному окошку, постучал связкой ключей по полированной стойке. Администраторша вскинула на него темные, как сливы, глаза.

— I am… from Russia. Geography delegation… Plies… key of mister’s Vasilyev room… [1]

Она хлопала ресницами, глядя на него как баран на новые ворота. С английским женщина если и была знакома, то на уровне «здравствуй и прощай»…

— And you?.. — сообразила наконец она узнать, с кем имеет честь.

— I’m professor Borisov. I’m will take diskette is in his room… [2]Доклад, на дискете.

Задерживать иностранца, да еще прибывшего на географическую конференцию из самой России, глупенькая администратор не посмела, как не решилась и спросить у него документы. Сняв с доски висевший на гвоздике ключ с деревянной кубышкой, на донышке которой детским выжигателем был выжжен номер 305, она с натянутой улыбкой подала его посетителю. Колесников также доброжелательно улыбнулся ей, буквально взлетел, не дожидаясь лифта, на третий этаж и пошел вдоль дверей, выбирая нужную.

Очутившись в номере, он заперся изнутри и сперва огляделся, профессионально прикидывая, куда лучше пристроить «жучок» и миниатюрную видеокамеру-передатчик.

Подслушивающее устройство, после недолгий раздумий, он прикрепил скотчем снизу стола, на котором стоял телефон. Обнаружить, конечно, могут, но лишь зная, что за ними следят. Васильева о слежке никто не извещал…

Внимание привлекла небольшая картина, висевшая в кабинете. Сняв ее, он достал из барсетки крошечные ножнички и окуляр, каким пользуются в работе часовщики, не дыша, вырезал аккуратное миллиметровое отверстие, пришедшееся на виноградную гроздь написанного маслом натюрморта. Колесников уже не раз проделывал схожую операцию, движения его были отточенными и верными. Плоскую камеру, вдвое меньше спичечного коробка, закрепил опять же скотчем, тронул усик антенны, подключая элемент питания. Повесил картину на место.

Не уходя из номера, он проверил работу устройства. Изображение передавалось на монитор четко, с небольшими лишь сопутствующими искажениями по окружности. Проверив, ничего ли не забыл, Колесников поспешил ретироваться из номера.

— Благодарю! — Вернув ключи на стойку, показал он администраторше дискету, и сбежал к машине.

Максима он нашел сидевшим на нагретых солнцем ступенях портика национальной библиотеки. Тот сверкал голым торсом, обмотав майкой голову, спасаясь от теплового удара.

— А где… эти? — задал вопрос Колесников.

— Уехали на экскурсию. В океанариум, дельфинов смотреть…

Колесников осклабил зубы.

— А что же ты? Не взяли?

— Дурак, — охая, влез на сиденье приятель. — Там же официальные делегации. А я кто такой?.. Сгорел я, шкура теперь облезет.

— Ладно… Пусть они по своим экскурсиям по жаре мотаются. А мы по пивку, и на пляж! Как ты разумеешь?

Красный, как вареный рак, Макс был только за.

В круглом бассейне дельфинария под открытым небом шло представление. Перед дрессировщиком на помосте, за мелкую рыбешку, вытанцовывал на хвосте дельфин. Он кружился вокруг своей оси, запрокинув зубатую пасть, стрекотал, выпрашивая подачку. Служитель в облегающем гидрокостюме лез в ведро и швырял ему рыбу. Дельфин грациозно ловил ее на лету и скрывался в прозрачной воде. Народ вокруг, восторгаясь умом млекопитающего, рукоплескал.

На воду спустили плотик с установленным обручем. Дельфин сам отогнал плот ближе к середине бассейна, скосил на дрессировщика глаза. Жест рукой и, выпрыгнув из воды, он проскочил точно в обруч, обрушился в глубину, подняв фонтан брызг. Вода в бассейне заколыхалась.

Зрители сыпали аплодисментами.

— Вот умница! — смеялась от души Ира.

Прежде ей не доводилось бывать на таком представлении. В недалеком прошлом, на четвертом году учебы на биологическом, их курс, правда, ездил по приглашению в Крым, в поселок Коктебель, где в чистейшей Лисьей бухте находился научный центр по изучению дельфинов. Но она тогда слегла с воспалением легких, и в группа уехала без нее… А потом Крым отошел к независимой Украине, поговаривали, что у украинцев не нашлось средств содержать сложное оборудование центра, тратить деньги на обслуживающий персонал, да и на науку в целом; дельфинарий там захирел и, по слухам, его закрыли.

Дрессировщик тем временем был уже в воде. Подплыв к дельфину, ухватил его за плавник, а сообразительное животное, зная, что от него требуется, стало нарезать круги.

После выступления гостей проводили в аквариум. Поразительно, но довольно небогатая по уровню жизни Куба позволяла себе иметь столь серьезное научное учреждение. В огромном по площади зале стены представляли из себя аквариумы высотой под три метра. Возникало впечатление, что люди шли не по бетонному полу, а по океаническому дну, среди густых подводных растений, плавающих стайками золотистых рыб, распластавших крылья скатов, в любопытстве подплывающих к стеклу. Здесь были собраны все известные обитатели океана: и крабы, застывшие среди мелких камешков, и морские коньки, прячущиеся от постороннего глаза в листьях покачивающейся растительности, и надувшиеся как шарики, шипастые и внешне страшные рыбины, названия которым Ирина не знала. В центре зала, в небольшом бассейне, рыскали мелкие особи акул, специально выпущенные для гостей.

— Тебе нравится? — поддерживая за локоток, спросил подругу Васильев.

— Сказка… — не скрывая эмоций, воскликнула она.

Современный, застроенный высотными зданиями центр сменили трущобы портовых густозаселенных кварталов. Улочка, по которой осторожно вел машину Колесников, была слишком узкой, двум автомобилям на ней не разъехаться. На веревках, растянутых между двухэтажными хибарами, сохло белье. Пахло нечистотами и тухлой рыбой. Когда в просвете домов солнечными зайчиками блеснули отраженные блики моря, из раскрытого окна проезжающую машину окатили не то мыльной водой, не то помоями. Макс успел заметить лишь женскую руку с цинковым тазиком и закрывающуюся створку.

— Вот свиньи! — громко возмутился Колесников и включил дворники.

Как ни странно, они работали. По лобовому стеклу заскребли резинки, развозя грязь. Выехав к набережной, приятели еще какое-то время искали подходящее для купания место. Поблизости шумел порт, работали краны, стояли на разгрузке суда, а по воде плыли радужные масленичные пятна. Лишь за городом, где бетонную опалубку берега сменила галька, Волга скатилась к самой полосе прибоя.

Максим выскочил из машины, на ходу раздеваясь, и с гиканьем ворвался в воду. С шумом и брызгами рядом обрушился Колесников, вынырнул уже дальше и затряс мокрыми волосами.

— Давай кто вперед?! Ну! Давай!

Без устали загребая тренированными руками, он быстро отдалялся. Соревноваться с ним было бесполезно.