Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На шестом часу полета большинство пассажиров уже впало в дремоту. Откинув поудобнее спинку кресла и накрыв лицо газетой, булькал горлом Саныч. Дремал Борисов, на плече его пристроила кудрявую головку спавшая соседка.

Отвернувшись от иллюминатора, за которыми бесформенно громоздились ватные облака и сверкало до рези в глазах лучистое солнце, Васильев в который раз перебирал содержимое папки.

Вслух он свои сомнения не высказывал, но, положа руку на сердце, не верил в успех предстоящего мероприятия, настолько фантастичным оно ему виделось. Скрупулезно собранные и подшитые в папку бумаги лишь теоретически доказывали существование пиратских сокровищ. Научной стороны вопроса он не хотел и касаться, потому как таковой здесь и не пахло. У них нет ни единого шанса, и не нужно себя обманывать. Почему же он согласился на уговоры Ирины и сидит сейчас в мягком кресле парящего на высоте десятка тысяч метров аэробуса, а не в душной аудитории, где ломают головы над билетами вчерашние школьники? А вы бы отказались провести отпуск в райском уголке земли, как недавно заметила Васильеву Ира, а не на дачных грядках в борьбе за урожай, где единственный доступный водоем — совхозное озеро с мутной вонючей водой и плавающими утиными перышками, и плюс ко всему за казенный счет?..

Вспомнив лицо Маньжуйской, когда в ее кабинет он буквально втолкнул перетрухнувшего Кольку, он улыбнулся. И хотя выбритый, благоухающий одеколоном он уже разительно отличался от того Грибова, каким увидел его неделю назад Васильев, неуверенность так и сквозила в нем. Прежде чем подписать заявление, Ванесса лично проэкзаменовала его. Сняв с полки учебники, она в течении минут сорока гоняла его по всем разделам. Васильев, ожидая в приемной, сидел как на иголках, волнуясь за Грибова. Напрасно, как оказалось. Из кабинета Николай вышел просветленный, словно только что сдал самый главный в жизни экзамен…

Шумно вздохнув, он убрал папку за прорезиненную сетку кресла.

— Ты плохо переносишь полет? — коснулась его Ирина.

Он пожал плечами: самолет иногда проваливался в воздушные ямы, ощущение не из самых приятных. К тому же, насмотревшись в «Новостях» о столь частых авиационных катастрофах, он ловил себя на мысли, что прислушивается к мерному гулу работающих за бортом турбин: не изменился ли звук, все ли в порядке.

— Возьми конфету, помогает.

Он с благодарностью взял округлую подушечку леденца, пососал.

— Ничего, — распробовав, чмокнул ее в щеку, — кисленькая…

— Мне даже не верится, что еще несколько часов, и мы окажемся на самом краю света. Багамские острова… Туда ведь разве что новые русские ездят, а мы, с нашими-то доходами… считай бесплатно.

— Иди сюда, — он привлек девушку рукой, и та доверчиво положила голову на его колени.

— Я, наверное, немножко вздремну. Ничего? Тебе не тяжело, милый?

— Что ты?!

… Он так и сидел, боясь пошевелиться и нарушить ее сон. И лишь изредка посматривал в разрисованное морозным узором стекло иллюминатора, за которым все также величественно плыли девственно белые облака.

* * *

Максим спал, скрючившись и прислонившись к холодящей панели борта. Сидевший позади Колесников вызвал звонком стюардессу и попросил подключить к электропитанию новенький ноутбук.

Монитор на откидной крышке небольшого чемоданчика засветился. Ловко щелкая клавишами, он отыскал нужную программу.

«Куба» — расползлись аршинные буквы во весь экран.

Это была чудная программка, созданная умельцами специально для туристических агентств. В меню, на русском языке, заложена вся необходимая информация: от того, где взять на прокат машину, до полезных советов, которыми желательно не пренебрегать в чужой стране.

Колесников выбрал карту Гаваны и щелкнул клавишей. Подробная схема, спустя секунды, заполнила экран. Просмотрев ее, он набрал следующий запрос: «международный аэропорт», и предыдущее изображение затмило новое. Сбоку высветился столбец, выбрав опцию в котором, он наткнулся на «живую» картинку.

Картинка сменяла картинку, он во всех ракурсах видел терминал, прилегающую к нему парковочную площадку, заставленную такси, летнее кафе под пальмами, выезд в город…

Время пролетело незаметно. Он даже не понял, отчего вдруг изменился монотонный гул двигателей, и отчего лайнер накренился носом. Завозился, просыпаясь, Максим, поднял спинку, давая возможность вытянуть порядком затекшие ноги.

Зажглось предупреждающее табло, и бортпроводница на английском, который Колесников худо-бедно понимал, известила, что самолет заходит на посадку в национальный аэропорт города Гаваны, температура за бортом плюс тридцать пять градусов по Цельсию…

Он прилип к иллюминатору. Ил-86 стремительно проваливался сквозь кисею облаков. Облака расползались, подобно утреннему туману, и в салоне поднялся оживленный гомон. С высоты птичьего полета открывался захватывающий дух вид на морской залив, где носились, разрезая волны, прогулочные катера, на белеющие прибрежные отмели, на зеленую черту побережья и городские кварталы с высотными деловыми зданиями.

Лайнер вздрогнул, выпуская шасси. Снижаясь все ниже, он оставил позади усыпанные фигурками отдыхающих песчаные пляжи и мелководье, всё сменило выжженное зноем до желтизны приближающееся поле. Мелькнул полосатый радар, раздувающийся кишкой колпак на высоченной мачте, и легкий удар колес о бетонную полосу возвестил о том, что самолет благополучно совершил посадку.

7

В аэропорту было невыносимо душно, воздух был настолько спертым, что у непривычного человека пот катил градом, а бесшумно вращающиеся под потолком лопасти вентиляторов не приносили желаемой прохлады.

Таможенный контроль, не в пример московскому, проходил много быстрее. Смуглый сотрудник в серой безрукавке с погончиками смотрел лишь паспорта.

— Добро пожаловать на остров Свободы! — говорил он всякому, возвращая документы.

Пройдя необходимую процедуру, российская делегация очутилась в общем зале, и к ним тут же подбежал худощавый кубинец, бойко затараторил, предлагая такси.

Борисов, подбирая слова, довольно сносно объяснился, что в услугах частного извозчика они не нуждаются, кубинец скис и побежал дальше, к выходящим из таможенного бокса иностранцам.

Возле выхода, сдерживаемые металлическим турникетом, теснились встречающие. Увидев в руках одного из них поднятый плакатик с надписью: «Господин Морозов из Москва», Саныч поднял чемодан и направился к нему.

— Моя фамилия Морозов, — на английском диалекте представился он невысокому, темноволосому, плотного сложения мужчине лет около сорока. — Вы господин Мартинес?

— О, нет, — ответил тот, с поклоном пожимая ладонь гостя. — Я его заместитель Энрике Броуди. Товарищ Мартинес сейчас занят, улаживает вопросы по завтрашним торжествам. А мне велено препроводить вас в гостиницу. По пути расскажу о планах на вечер…

Он махнул рукой, к делегации поспешил грузчик с громоздкой тележкой.

— Идемте, господа, — сделал жест к выходу Броуди. — Надеюсь, перелет вас не слишком утомил?

Красное, совсем не такое как в России, солнце огромным диском зависло над пальмами, склоняясь к закату. Васильев никогда прежде не видел его таким, и такого необычного, по южному оранжевого оттенка, каким оно, на закате, окрашивало в розовые пастельные акварели прозрачное до синевы небо и едва видимый глазу перистый пух облаков.

Завороженный этим зрелищем, он налетел на коллег возле белого лимузина. Броуди, широко улыбнувшись, распахнул перед ними дверцу…

* * *

— Упустили! — всплеснул руками Максим, выбежав следом из терминала.

Белый лимузин был уже вдалеке, возле синего знака-указателя, и, мигая поворотниками, готовился выехать на оживленную магистраль.

Колесников со спортивной сумкой на плече и ноутбуком, без тени волнения, стоял на тротуаре, глазея по сторонам.

Но машин поблизости больше не было, если не брать в расчет стоявшего на противоположной стороне площади драндулета, как две капли воды похожего на советский горбатый «Запорожец». Впрочем, несмотря на всю затрапезность модели, помятую крышу этого автомобильного динозавра украшал щиток: «TAXI».

13
{"b":"162887","o":1}