Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он резко обернулся на световую вспышку. Ирина, касаясь ластами дна, фотографировала погибший самолет и рыб, мельтешивших вокруг него. Подплыв, он напомнил ей о безопасности, и изъяснился жестами, что покопается в дальних камнях. Она махнула маской, и вновь наставила аппарат на полосатую юркую рыбу, будто специально позирующую перед камерой на фоне обросшего зеленью валуна.

Испугавшись неожиданно-яркого всплеска света, рыбеха шарахнулась прочь, виляя плавниками уплыла к затянутому песками фюзеляжу, скрываясь внутри…

* * *

Васильев копался ножом в расщелинах, шарил в песке меж камней. Он и сам не знал, чего хочет здесь найти. Да и отыскать что-либо, после полуторавекового забвения, настолько же реально, как с первой попытки выиграть в лотерею миллион. А в азартные игры ему всегда не везло.

Поглощенный своим занятием, он не забывал о времени, кислорода оставалось минут на восемь. И иногда оглядывался на жену, все еще крутившуюся возле затонувшего американца…

* * *

Ирина с камерой караулила возле обломков фюзеляжа полосатую рыбу, которая не спешила выплыть из укрытия. Она даже постучала кулачком по дюралевой обшивке, думая стуком выгнать ее наружу.

«Выплывай же дурочка! Я же тебя не съем. Такая пугливая…».

Перевесившись над лазом, она заглянула в темноту…

Из мрака фюзеляжа метнулось к ней нечто длинное. Ирине успела заметить узкую, оскаленную морду, торчащие в разинутой пасти крючки зубов.

«Мурена!» — ожгла ее догадка.

Отмахнувшись камерой, она быстро поплыла к Васильеву, которого было видно по пузырям воздуха. Хищница неотступно следовала за ней, не прекращая попыток напасть. Иногда ее крючковатые зубы почти касались защищенного гидрокостюмом тела аквалангистки. Ирина готова была визжать от страха, и отбрыкивалась ластами.

* * *

Раскопки ничего не принесли, и Васильев уже просто получал удовольствие от общения с подводным миром. Внимание его привлек краб, втиснувшийся в каменистую пещерку и ворочавший непомерно огромными глазами на усиках. Из шалости он коснулся краба острием лезвия. Краб крутанул глазом и расставил шире лапки. Теперь вытащить его из щели не так-то просто.

Васильев ковырнул его разок. Краб бросился в атаку, едва не прихватив клешней за палец. От неожиданности он даже выпустил нож, и тот медленно опустился на грунт. Васильев нырнул, сгреб его за рукоятку. Донная муть всколыхнулась от близких его движений, и он замер…

«Не может быть!» — мысленно ахнул он.

Поддев ножом металлическую цепочку, Васильев потянул ее из ила, выуживая круглый плоский предмет.

«Карманные часы», — поразился он, поднимая со дна находку.

Через гребень камней, взволновав буйную растительность, к нему подплыла Ирина. Он хотел похвастаться находкой, но, увидел расширенные ее зрачки, враз понял, что что-то случилось. Потом он увидел мурену. Ничуть не смущаясь, что противников теперь вдвое больше, извиваясь угрем, она кинулась на камеру. Зубы скользнули по обтекаемому пластику корпуса.

Васильев показал большим пальцем наверх, подтолкнул туда жену, а сам изготовился с ножом. Им еще повезло, что это было совсем небольшое животное, не тех размеров, чтобы причинить серьезный вред человеку. И все же острых, как бритвенные лезвия, зубов надо было остеречься.

Он не сводил с хищницы глаз, контролируя ее. Ощерив пасть, мурена ухватила за его правую ласту. Васильев не успел увернуться. Впившись в резину, она неистово дергала ее на себя.

Ирина за это время должна успеть забраться в лодку. Изогнувшись дугой, Васильев стащил с пятки ласту, и она полетела вниз вместе с муреной, не отпускавшей добычу.

… Вырвавшись на поверхность около лодки, он успокоил душу, увидев в ней Ирину. Она втянула его через борт, Васильев свалился между скамеек и никак не мог отдышаться. Подруга всхлипывала от испуга, который, со всей полнотой, ощутила только сейчас, уже в безопасности. Васильев взял ее за круглое колено и потряс. Забыв о запоздалых слезах, она подняла лицо.

— Что это?!

На его ладони, высыхая под лучами солнца, белели серебром старинные карманные часы.

12

Весть о находке молниеносно облетела лагерь. Васильев еще не успел, затащив на берег лодку и опустевшие баллоны, дойти до палатки, чтобы скорее снять с себя опостылевшие гидрокостюм, как его окружили коллеги, наперебой требуя показать ее. Растолкав народ, к нему протиснулся Морозов и, окатив возбужденным взглядом, с нетерпением воскликнул:

— Ну?! Где?..

Васильев подал ему маску, наполненную морской водой, где лежала луковица карманных часов.

— Я не большой спец в таких делах, — объяснялся он. — Думал: мало ли, вдруг на воздухе под прямыми лучами солнца рассыпятся. Сколько ведь времени в воде пролежали.

Саныч отобрал маску, запустил пальцы в воду, переворачивая часы и жадно разглядывая их со всех сторон. Вмиг преобразившись, став до предела деловым и серьезным, и, словно позабыв обо всех, он заспешил в поставленную Борисовым палатку. Ученые ринулись за ним, собрались возле полога. Было слышно, как внутри сопел Морозов, торопливо копаясь в вещах, как с раздражением отбрасывал ненужное. Отодвинув край брезента, он вылез на свет, держа в одной руке плавающие в маске часы, в другой мензурку с химическим реактивом желтоватого оттенка и крошечную масленку.

Перед ним расступились, давая простор. Морозов опустился на песок и осторожно извлек из воды часы. Корпус их, изготовленный из чистого серебра, был тяжеловатым на вес и покрытым слоем шершавого налета.

— Такс… — Морозов положил их на тряпочку, свинтил с носика масленки колпачок и капнул каплю на заводной механизм и головку.

Пальцы его мелко подрагивали от напряжения.

— Принесите мне клочок ваты! — попросил он Глорию. — Надо дать времени немного откиснуть. Не дай бог поломать.

Забрав у медика вату, он слегка смочил ее жидкостью из пробирки, легкими, невесомыми прикосновениями втер в покрытую налетом серебряную поверхность. Пепельный налет, смахивающий на кальций или известняк, в местах, где прошлась вата, потемнел. Отняв клочок, Морозов продемонстрировал зрителям осадок на нем, выкинул, и прошелся по корпусу чистой ваткой. Вокруг посыпались удивленные восклицания. После мягких его манипуляций крышка часов заблестела, как новая.

— Как ты их нашел? — зашептал Володе на ухо Борисов.

— Сам не пойму! Случайность!.. Нож на дно упал. Подобрал, и вот…

— Везет же новичкам!

В немой тишине, которую нарушали разве что шум прибоя и крик парящих над водой чаек, Морозов отжал головку часов, подцепил ногтем круглую крышку, с предосторожностью отколупнул ее.

Крышка раскрылась, как створки моллюска, изнутри полилась вода.

— Вот же раньше делали! — с жаром говорил Саныч. — Даже стекло не пострадало.

Циферблат действительно уцелел, хотя был изрядно подпорчен просочившейся водой. Названия часовой фирмы было уже не прочесть, зато стрелки сохранились идеально, замерев на десяти часах сорока минутах.

— Конец прошлого века, — с уверенностью знатока заявил Морозов. — И, если судить по внешнему виду, стоили немалых денег. Простолюдинам такие вряд ли были доступны.

Внутреннюю поверхность крышки сильно изъело коррозией и налетом. Виктор Саныч покрутил ее и так и эдак, сосредоточенно свел на переносице пшеничные брови, смочил чудо-жидкостью ватку и поскреб ей серую коросту.

Под ватой засияло белым, проступил тонкий рисунок вензеля.

— Какая-то надпись! — взволнованно пискнула Ира, заглядывая Морозову через плечо.

Он протер крышку еще разок, уже начисто и, как сраженный молнией, поднял глаза на Васильева.

— Ну… батенька, я вас категорически поздравляю. Такая находка, да еще в первый день!..

— Я же говорил, новичкам везет, — не преминул повториться Борисов.

— Сэр Роберт Ченджер, — шевелил губами, читая затейливую каллиграфию Володя. — 1854 год.

34
{"b":"162887","o":1}