Жизнь в Кэмлохлине текла своим чередом. По крайней мере для многих. Но потеря брата навсегда изменила и Кейт Макгрегор. Со временем в просторных залах замка вновь стал звучать ее смех, но лишь с Тристаном она бывала по-настоящему безмятежной. Мать никогда не говорила с сыном о его безрассудствах. Она знала, что притворяться куда легче, чем открыто нести свою боль.

— Благодаря тебе я открыл, что у меня есть сердце, Изобел, — прошептал Тристан, касаясь губами ее губ.

— Тристан, — окликнул сына Каллум. — Веди мисс Фергюссон к костру, будем ужинать. Твоя матушка и Мэгги собрали в дорогу еды на целую армию.

Матушка. Как объяснить ей, что Изобел для него дороже всего на свете? И еще одна мысль весь день не давала Тристану покоя: что, если отец случайно узнает тайну Фергюссонов? Как далеко придется ему зайти, защищая Камерона и Изобел? Тристан окинул взглядом отца. Исходит ли от него угроза? Тристан понятия не имел. Он не знал человека, сидевшего у костра в нескольких шагах от него.

— Идем. — Тристан нежно улыбнулся Изобел. — Пойдем, пока отец не послал за нами Финна.

— А ваш замок далеко? — вгрызаясь в; вяленое мясо, спросил Тамас, когда все уселись вокруг костра.

— Да, за горами, за глубокими озерами и туманными утесами, — отозвался Тристан.

— Утесами?

Сонные глаза Тамаса округлились от изумления.

— Кэмлохлин окружают узкие скалы, — пояснил Уилл, швырнув через плечо огрызок яблока. — Многие славные парни пытались проехать там верхом и нашли свою смерть, свалившись в бездну.

— Расскажите об этом Каму. — Тамас безразлично пожал плечами. — Он управляет лошадью.

Уилл бросил на Тристана взгляд, полный удивления, восхищения и сожаления. Тристан кивнул в ответ:

— Мы над этим работаем.

— Как это похоже на тебя, Тристан.

Все повернулись к Каллуму Макгрегору, разрезавшему кинжалом грушу.

— Что вы хотите сказать, отец?

Подняв голову, глава клана бросил на сына сумрачный взгляд:

— Тебя не было дома почти месяц. Ты никогда не задумываешься, каково приходится нам. Я знаю, мой сын уже взрослый мужчина, но ты все так же безрассуден. Мы боялись, что тебя убьет какой-нибудь разъяренный супруг, или отец, или брат. А скорее всего Патрик Фергюссон. Когда Давина сказала Робу, куда ты мог отправиться, мы…

Не закончив фразу, Каллум отвернулся и устремил взгляд на окутанные сумерками деревья.

— Простите меня.

В наступившей тишине раздался громкий треск — щелкнул сучок в костре. Каллум медленно повернулся к сыну. Тристан едва сдержал улыбку, когда отец недоверчиво моргнул, словно не узнавая сидящего рядом человека. Они с отцом и впрямь плохо знали друг друга; Тристан надеялся это исправить.

— Благодаря ему, — Тристан кивком указал на Тамаса, — я понял, как много горя доставил вам за эти годы. Я прошу у вас прощения.

— Дело прошлое, — проворчал отец и прочистил горло, пряча повлажневшие глаза. — Черт возьми, а малец, должно быть, настоящий сорвиголова.

— Почище меня, — подтвердил Тристан и, отломив кусок ржаного хлеба, протянул половину Изобел.

— Куда уж хуже! Помню, как ты подбросил ядовитый плющ Колину в постель! — воскликнул Роб, покосившись на Уилла.

Братья весело расхохотались, а их кузен запрокинул голову и взвыл, вспомнив происшествие с плющом.

Тристан зловеще усмехнулся, глядя на Тамаса:

— А ты думал я на это не решусь?

— По сравнению с тем, что я сделал с тобой, это ерунда, — заявил Тамас, равнодушно дернув плечом.

— О черт, да ты храбрец! — Уилл хлопнул Тамаса по плечу, едва не свалив мальчишку на колени к Финну. — Расскажи нам, парень, что ты учудил.

— Ну, — начал Тамас, посылая Тристану победную улыбку, — я метнул камень из пращи ему в лоб, и Тристан свалился замертво.

Все четверо горцев, изумленно разинув рты, повернулись к Тристану.

— Это еще не все, — признался тот, нисколько не стыдясь, что оказался жертвой мальчишки.

Тристан знал: грозные воины Кэмлохлина не рассердятся на Тамаса, а, напротив, оценят его отвагу. Разумеется, он оказался прав. Он теснее прижал к себе Изобел, пока его родня надрывала животы, слушая рассказ о шершнях и сломанной трости. Наверняка теперь его долго будут дразнить. Сжав руку Изобел, Тристан улыбнулся в тусклом свете костра.

— Им понравился Тамас. Неплохое начало.

Изобел хотелось бы, подобно Тристану, верить в лучшее, но каждый раз, стоило ей обратить Взгляд на главу клана Макгрегоров, она видела, как он пронзает мечом ее отца… и Камерона. Что будет, если грозный вождь когда-нибудь узнает правду? Разве могла она улыбаться ему, смеяться вместе с ним? Изобел солгала, сказав, что больше не боится Каллума Макгрегора. Мысль о том, что может сделать этот человек с ее семьей, приводила ее в ужас.

Громоподобный смех Каллума заставил ее повернуться. Великий Боже, этот огромный могучий человек внушал невольное уважение своей мощью. Даже сидя он возвышался над остальными словно башня. Разве что его старший сын Роберт не уступал отцу в росте и силе. Если Тристан с его изящным сложением отличался быстротой и ловкостью, то его отец и брат были прирожденными воинами, созданными для великих битв. Их длинные мускулистые ноги, наполовину скрытые пледами, напоминали мощные колонны, а широкие плечи говорили о гордости и уверенности.

Словно почувствовав на себе взгляд невесты сына, глава клана наклонил голову и посмотрел на Изобел. Она отвернулась.

— Вам снова нездоровится?

За время путешествия Макгрегор не удостоил ее ни словом, и Изобел не хотелось разговаривать с ним. Она покачала головой:

— Все хорошо.

— Вы бледная, как луна, — сказал Каллум, привлекая к девушке внимание остальных.

Изобел раздраженно поморщилась:

— Я просто устала, только и всего.

Вновь встретившись глазами с Каллумом, она попыталась придать взгляду побольше уверенности, И вдруг вождь Макгрегоров улыбнулся. В его улыбке не было ни жалости, ни издевки. Не походила она и на ослепительную чарующую улыбку Тристана, но суровые, будто высеченные из камня черты смягчились и на мгновение Изобел показалось, что перед ней не грубый воин, а иной, незнакомый человек.

— Тебе лучше поспать, Бел. — Изобел растерянно моргнула и повернулась к Тамасу. — Сама знаешь, какой гадкой ты бываешь с утра, если не выспишься.

Она собиралась осечь брата, но Уилл ткнул его в плечо:

— Не смей так разговаривать с сестрой, малявка.

Изобел стиснула зубы. К счастью для Уильяма Макгрегора, он ей нравился. Уилл смеялся также беззаботно, как и Тристан, но только в его смехе слышалась нотка безжалостности — казалось, он с легкостью мог бы смеяться и напевать веселую шотландскую песенку, перерезая горло врагу. Из-за одного этого Тамасу следовало бы держаться от него подальше. Изобел решила, что если горец еще раз ударит ее брата, заслуженно или нет, она огреет его палкой по голове.

Увидев, как Тамас подобрал в траве жука и незаметно подложил на хлеб Уиллу, когда тот отвернулся, Изобел потянулась, чтобы остановить брата. Тристан тоже заметил выходку мальчишки и окликнул Уилла, когда тот подносил хлеб ко рту, но опоздал. Жук хрустнул у горца на зубах. Уилл заметно побледнел, а Тамас откатился в сторону, хохоча во все горло.

— Смейся, смейся, — проворчал Уилл, выплюнув лапку жука. — Завтра ты поедешь со мной.

Он повернулся к Тристану. В его серых глазах мелькнуло хищное выражение.

— Он поедет со мной.

— Ладно, — легко согласился Тристан, с сочувствием глядя на Тамаса.

— Что значит «ладно»? — возмутилась Изобел.

Значит, Тристан решил отступить в сторону и позволить своей родне вытворять что угодно с ее братьями?

Изобел гневно стиснула зубы. Что ж, она и сама сумеет защитить свою семью.

Повернувшись к Уиллу, она призвала на помощь все свое мужество и заговорила тихо, но грозно:

— Если с головы моего брата упадет хоть один волосок, клянусь, я отравлю…

— Должно быть, — Уилл обратился к Тамасу, прервав зловещую тираду Изобел, — ты не так уж и храбр, если сестре приходится тебя защищать.