— Нет, у вас есть две возможности, — возразил Тристан. Как ни странно, тон его вовсе не казался победным. — Вы можете пройтись со мной наедине или у всех на виду. Что до меня, я бы предпочел первое. Я рискую не меньше вашего, если кто-то из моих родных увидит нас вместе.

— Сомневаюсь.

Взгляд Изобел метнулся в сторону дворца и снова вернулся к горцу. Она замерла в нерешительности. Неужели Макгрегор действительно последует за ней в ее покои? Конечно, последует. Можно не сомневаться. Этот человек заставил английского вельможу грохнуться задом об пол, выдернув из-под него стул у всех на глазах.

— Думаю, ваш отец отлично знает, с кем имеет дело. Он видел немало ваших выходок и сумасбродств, так что теперь ожидает худшего.

Выражение лица Тристана неожиданно изменилось, улыбка вдруг исчезла, взгляд стал ледяным. Изобел мысленно повторила только что произнесенные слова, пытаясь понять, чем вызвана эта внезапная перемена.

— Наверное, вы правы, — признал горец.

На мгновение Изобел показалось, что он уже не хочет сопровождать ее. Но в следующий миг губы его растянулись в фальшивой улыбке.

— И все же сегодня ночью я предпочитаю быть непредсказуемым.

Повернувшись спиной к дворцу, он снова предложил Изобел руку. Она не оперлась на нее, но последовала за Тристаном, когда тот зашагал по садовой дорожке. Разве у нее был выбор?

— Будет еще хуже, если нас застанут тут одних, — заметила она, приноравливая шаг к неспешной поступи горца.

— Да, но привкус опасности заставляет кровь быстрее бежать по жилам, верно?

Он чуть повернул голову, и Изобел увидела лукавую ямочку на его щеке.

— Так вот зачем вы все это затеяли? Вас привлекает опасность?

Тристан улыбнулся, словно она сказала что-то очень забавное:

— Почему вы так уверены, что мое желание быть с вами объясняется такой бессмысленной причиной, как месть или опасность?

— Потому что большинство Макгрегоров не считают месть бессмысленной.

— Я не похож на большинство Макгрегоров.

Изобел не слишком убедили его слова.

— Тогда здесь что-то другое? — Она желала знать, почему мужчина, который мог выбрать любую прекрасную женщину во дворце, остановил свой выбор на ней. — Откуда ваш интерес ко мне, Тристан Макгрегор? Вы уверяли меня в своей честности, так скажите правду.

— Помнится, вы сами назвали меня честным.

— Да-да, — хмуро произнесла Изобел, не желая угодить в ловко расставленную ловушку. — Так почему вы упомянули моих братьев, когда попросили меня о встрече? Наши кланы враждуют. Ваша родня произносит мое имя с ненавистью и презрением, как и моя семья имя Макгрегор. Граф Аргайлл пал от руки моего отца, и ваш клан отомстил за его смерть. Вот и все. Так объясните, чего вы хотите?

Тристан смотрел на нее с непередаваемым выражением — казалось, он не в силах произнести ни слова, — и Изобел пришло в голову, что прежде женщины не интересовались мотивами его поступков. Его взгляд скользнул по лицу Изобел и остановился на губах.

— Вы пламя, Изобел, — прошептал Тристан, поднимая глаза. — А огонь влечет сильнее, чем груда углей.

«О, ему нет нужды отправляться на поиски опасности, — сказала себе Изобел, отчаянно стараясь выровнять дыхание. — Он сам воплощение опасности. Господь всемогущий, не дай мне превратиться в несчастную влюбленную дурочку. Бедная, бедная леди Ашли и остальные дамы, которых околдовал этот человек».

Слова Тристана очаровывали, как и трогательная уязвимость, таившаяся в его небрежной улыбке истинного распутника. Не будь он Макгрегором, Изобел, возможно, не смогла бы противиться действию его чар. О, этот горец был умелым соблазнителем. Но он принадлежал к клану Макгрегоров, а Изобел еще не потеряла голову от любви, поэтому она лишь подбоченилась и смерила Тристана колючим взглядом.

— Кажется, вы неплохо поднаторели в искусстве обольщения.

Улыбка Макгрегора стала еще шире, в глазах его мелькнуло изумление. «Должно быть, оттого что я не упала к его ногам», — решила Изобел, повернувшись, чтобы уйти.

— Честно говоря, да, — признался Тристан и протянул руку, желая удержать девушку. — Но обычно меня не заботит, верят ли другие тому, что я говорю.

Тогда почему его беспокоит, верит ли она ему? И почему его близость кажется такой волнующей… и чертовски приятной? Боже праведный, с этим нужно покончить! Скорее бы вернуться к себе в спальню, скрыться подальше от этого дьявола.

— Так как насчет моих братьев? Вы просили меня прийти ради них.

— Даю вам слово, я не обманул ваше доверие: то, что вы рассказали мне об Алексе, осталось между нами. Я объяснил отцу, что ваш брат немного повредился рассудком после падения с лошади несколько лет назад, и отец согласился не принимать всерьез самые опрометчивые слова Алекса, пока мы здесь. Так что, если ваш брат останется в Лондоне, вы можете за него не бояться.

Изобел едва сдержала улыбку. Конечно, назвать Алекса слабоумным было довольно грубо, но если это поможет сохранить жизнь ее брату, пусть Макгрегоры думают все, что им заблагорассудится.

— Примите мою благодарность.

Тристан нежно улыбнулся в ответ:

— Всегда рад служить вам.

Выровняв наконец дыхание, Изобел высвободила ладонь из руки Макгрегора. Что в нем опаснее всего? Дьявольское обаяние? Искренность, кажущаяся подлинной? Или ветреность, неспособность хоть что-то принимать всерьез? Изобел вовсе не хотелось этого знать.

— Что ж. — Она продолжила путь. — Вы просили меня прогуляться с вами. Будем считать, что прогулка окончена.

— Если уж вы об этом заговорили, — без тени смущения возразил Тристан, — я просил вас и об улыбке.

Изобел рассмеялась бы в лицо Тристану, если бы осмелилась посмотреть ему в глаза и не поддаться чарам.

— А на это даже не надейтесь.

Макгрегор беззаботно пожал плечами:

— Кто знает… Сад такой большой, нам еще долго идти вместе.

Изобел почувствовала, что нужно спасаться бегством, ведь уголки ее губ уже дрожали от смеха. Ей следовало вернуться к братьям, но ноги не слушались. Какая-то безрассудная часть ее существа вовсе не желала возвращаться.

— Вот теперь и вы заслужили мою признательность, — весело проговорил Тристан.

— За что? — Изобел покосилась на горца, делая вид, что разглядывает фонари, освещавшие дорожку. — Вы заметили на моем лице следы досады. Недовольную гримасу, когда я мысленно просила Господа даровать мне терпение. Боюсь, это выражение вы приняли за что-то другое.

Она чувствовала на себе властный настойчивый взгляд Тристана. Он словно приказывал ей поднять глаза.

— Вы не перестаете меня изумлять, Изобел. Я никогда прежде не встречал такой, как вы…

Слева послышались чьи-то шаги, но Изобел не успела заметить, что в саду есть кто-то еще. Ах, почему она не убежала раньше? Только что Тристан говорил с ней вкрадчивым голосом, точно змей, соблазняющий Еву, а в следующее мгновение уже сжимал в объятиях, приблизив лицо к ее лицу. Изобел попыталась вырваться и открыла рот, чтобы издать возмущенный вопль, но губы Тристана прижались к ее губам, заставив ее умолкнуть. Вне себя от ужаса, Изобел заколотила кулаками по его груди, но все ее попытки вырваться лишь распаляли его страсть. Еще крепче прижав к себе Изобел, Тристан впился в губы поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание.

Этот поцелуй, жадный, ненасытный, пьянящий, парализовал волю Изобел, лишив способности сопротивляться. Когда горец оторвался наконец от ее губ, она едва дышала.

Тристан улыбнулся, довольный собой. Его затуманенные желанием глаза казались черными.

— Это было по…

Конец фразы оборвала звонкая пощечина. Но этого Изобел показалось мало — она немедленно ударила наглеца по другой щеке.

Тристан поднес руку к лицу. Изобел молча сверлила его яростным взглядом, не отваживаясь заговорить. Она не была уверена, что пылающие губы смогут произнести проклятия, которые заслужил этот негодяй.

Потом она бросилась бежать, и бежала не останавливаясь до самой спальни. Ворвавшись в комнату, она заперла дверь на засов.