Зимний день Зимний день идет к могиле, Спотыкаясь, как старик, Под покровом снежной пыли Укрывая скорбный лик. Каждый час, рожденный скукой, Умерщвляется тоской, И – как сердце пред разлукой, – Плачет ветер ледяной. Полускрыв лицо вуалем, Ранних сумерек рука Отдает себя печалям, Тьму зовет издалека. Полон боли и загадок, Словно взор усталых глаз, Грустен, длителен и сладок Этих сумерек рассказ. В нем бессилье примиренья И о тайне тихий вздох, В нем покорное прощенье И забвение тревог! 28 января 1911 Кишкинка Кабак в предместьи Люблю бродить я по предместью, Люблю его притонов гам, Где пьяный ножик дружен с местью, Где вор – король по вечерам. На бюст гулящей девки нежно Свет газа льется голубой, И шулер картами небрежно Играет быстрою рукой. Несут графины, блещет пиво, Звенит уроненный стакан, И плачет горько и тоскливо С мотива сбившийся орган. А за окном, в осеннем мраке Шумят и стонут дерева, И – заведя скандал, – гуляки Кричат похабные слова. Кричит мне хрипло проститутка: «Эй, кавалер! Спины не горбь!» Но мне от слов разгульных жутко, Я слышу в них больную скорбь. Как иней, пудра ей на шею, На грудь и щеки налегла, И сутенер следит за нею Грозящим взглядом из угла… 24 февраля 1911 Кишкинка Паучьи сны В темных, укромных углах по чуланам Жизнью свирепой живут Пауки; Мозг их пропитан кровавым туманом, Жадно и злобно горят их зрачки. Самка, любовь натешась досыта, Хилое, щуплое тело самца Ядом отравит и после сердито Высосет кровь из него до конца. В черные, длинноморозные зимы, Мертвую муку дотла растерзав, Жирные гады висят недвижимы, Цепкие лапы под брюхо поджав. Снятся им долгою зимнею ночью Сладкие сны о минувшей Весне, Снятся им тел окровавленных клочья, Снится, что возле снуют по стене Теплою кровью налитые твари, В сеть роковую попавшись, жужжат, – И Пауки в сладострастном угаре Лапами тихо во сне шевелят. Вьюжная полночь над миром гуляет, Месяц – сквозь облако – смотрит в чулан, Где в паучиных мозгах расцветает Жуткая греза о сладости ран… 13 октября 1911 С.Пирожково Мечты о столице Посв. Вс.И.Попову Среди полей, пустых и хмурых, Осенним долгим вечерком, Под шум унылый листьев бурых Я вспоминаю о былом. Мне снова видится столица, Вечерний шумный тротуар, Мелькают, словно в пляске, лица И силуэты нежных пар. Тебе сулят все счастье мира Зрачки блестящих женских глаз, Но там, над вывеской трактира, Еще пленительнее газ. Так скрипок девственных рыданье, И яркий блеск бумажных роз, И вызывающий желанья Густой и пламенный шартрёз. Люблю я рюмок звон хрустальный, И жаркий спор, и соль острот, Люблю, когда струей кристальной В бокал шампанское течет! Люблю я ломтиками дыни Язык горящий охлаждать И сквозь туман табачный, синий Друзей улыбки различать. Но вот пустеет зала. Поздно. Выходим мы в холодный мрак… И непорочна, и морозна Встречает ночь толпу гуляк. Как челн по морю, мчатся сани, Мелькает сонных улиц ряд, И, словно призраки в тумане, Деревья в инее стоят. 9 ноября 1911 С.Пирожково Любовь Я вступил в половое общение С похотливою, жирной старухой, И – привязан к ней крепкой присухой, Не питаю к себе отвращения. Упиваясь развратными ласками, Я ее созерцаю нагую, Ей отвислые груди целую И любуюся гнойными глазками… <Не позднее 1911> «Герцог едет на охоту» Песенка Протрубили в медный рог. Герцог едет на охоту! Герцог едет в дальний лог, Чтоб забыть свою заботу. Тянет сыростью с полей, Мокнут седла и попоны, Мокнут шапки у псарей, Хрипло каркают вороны. Слышно чавканье копыт, Пахнет шерстью псов горячих, Герцог вдаль один спешит, Обгоняя доезжачих! Сжал поводья он рукой, Стиснул нож и – сдвинув брови, Мчится, трепетный и злой, Алча алой, жаркой крови. И звенят в его ушах Стоны лживой герцогини, Дерзко бросившей во прах Нерушимые святыни… 26 февраля 1912 С.Пирожково |
