* * * Мне ни счастья, ни покоя Не дал праведный Господь, В грудь вложил мне сердце злое, Гордость – в ум и похоть – в плоть. И, послав меня на Землю, Приказал Он мне: «Живи!» – Я Его завету внемлю, Я иду на свет Любви. Темный, слабый и распутный, Часто я впадаю в грех, Упиваясь влагой мутной Унизительных утех. Я страдаю и болею, Проклинаю, плачу, злюсь, Но о прошлом не жалею, Мук грядущих не боюсь. И пускай лихим позором Жизнь моя меня томит! И пускай змеиным взором Смерть меня заворожит! Пусть не знает ум покой, И не знает счастья кровь, И бунтует сердце злое, – Верю в Божию Любовь! В дни паденья и страданья, В страхе, злобе и стыде, Верю свято в оправданье Я на Божием суде! Май 1915 Смерти Когда придет моя пора, Когда ударит час разлуки И ты – Суровая Сестра – Ко мне протянешь властно руки, – Не отступлю, не прокляну, Не содрогнусь перед тобою: Уста безропотно сомкну, Глаза бестрепетно закрою. Когда прикажет Господь, Прерву мой труд и без печали Земле и тленью вверю плоть, А Сам уйду в иные дали! Ноябрь 1915 IV ЖЕНЩИНЫ Слепой Я нищий слепой. – У забора Покорно с утра я сижу И круглую чашку для сбора На хилых коленях держу. Сильней разъяряется солнце, Сильней накаляется мрак, У чашки нагрелося донце И брошенный жжется пятак. Порою меня осторожно Бродячий обнюхает пес И дальше помчится тревожно, Отдернув испугано нос. Порою ребенок пугливый Заплачет, увидев слепца, Порой ветерок торопливый Коснется крылами лица. Порой мне колени зацепит Нарядная дама зонтом – И надолго радостный трепет Пробудится в сердце моем. И долго я слушаю жадно, Как тукает в плиты каблук, И сердцу легко и отрадно Ловить затихающий звук. О мраке моем забываю, О том, что я нищий урод, Слепой я иль зрячий – не знаю, Но зрячее сердце поет! Июль 1913 Териоки * * * В любви глубокой нет желаний, Она безмолвна и тиха, Она не ведает страданий И недоступна для греха. Она взаимности не просит, Ее родник неистощим, Она разлуку переносит С терпеньем светлым и святым. Когда же Смерть придет к любимой Или к тому, кто любит так, То задрожит неодолимый И загорится мрак. И уронив из рук секиру, Опустит очи Азраил, И станет трепетному миру Понятна призрачность могил. Сентябрь 1915 СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВХОДИВШИЕ В КНИГИ
Два призыва Ладан поднимался, своды застилал, Хор тоскливо плакал, тихо замирал… И напев тяжелый к окнам светлым плыл О грядущей Смерти грозно говорил. А лучи смеялись, в окна забегали, Меж собой сплетались и с собою звали К небу голубому, в неземной простор Выше темных храмов, выше светлых гор. Сизый дым сгущался, стены одевал И напев о Смерти все грозней звучал, Скорбные моленья к сводам улетали И, вверху разбившись, в ужасе рыдали. А лучи горели, в окна забегая, Дымчатые волны светом озаряя, И о Жизни яркой бодро говорили, И из храма к небу светлому манили. И проник всем в душу их напев веселый, О грядущей Смерти стих напев тяжелый, Смолкнули рыданья, в страхе оборвались… Через окна быстро в храм лучи врывались… К Жизни и к Веселью бодро призывали, И, забыв о смерти, к небесам взлетали Радостной волною радостные звуки, Проклиная горе и былые муки 1903 Чибис Далеко протянулось болото бескрайное И царит над ним сонная тишь. Только дремлющий шепчет камыш – В его шелесте жалоба тайная. Над болотом лазурное небо горит, Вечно яркое солнце сверкает, А под небом сверкающий чибис летает И с вопросною мукой кричит. Не рыдай, белый чибис, безумно! Вечно будет болото бесшумно Под сверкающей ласкою спать, Вечно будет болото молчать, Перестань, белый чибис, рыдать! Поднимись и скорей улетай От болота в неведомый край, Где не знают про муки, страданья, Где нет сонного зноя, молчанья, Нет стоячей воды колыханья… 1903 |
