— Доброе утро, мистер Либерман, — пропела Фернандес.

Мэнни немного повернул лысеющую голову в сторону Фернандес, продолжая рассматривать одним глазом через лупу документ, лежавший перед ним.

— Доброе-доброе, агент Фернандес. Пришла донимать бедного старика?

— Вовсе нет, — солгала она, проходя в центр комнаты. — На самом деле я пришла обрадовать вас!

Фернандес достала из сумки бумажный пакет с особыми кексами, покрытыми сахарной пудрой, которые можно купить только в булочной рядом с домом ее родителей на острове Стейтен-Айленд.

Только тогда Либерман поднял голову.

— Ах, да ты просто ангел, спустившийся с небес! — сказал он, принимая гостинец.

Кексы с сахарной пудрой стали их шуточкой еще со времен первого дела, над которым пришлось вместе работать. Мэнни помогал Анжелите задержать в Манхэттене ювелира-мошенника и его подельника — профессионального вора. Ювелир продавал бриллианты чистой воды состоятельным клиентам, а затем сообщал вору адрес, где «сахарок». Стащив бриллианты, вор возвращал их ювелиру, который в качестве вознаграждения выплачивал ему часть стоимости. Затем ювелир перепродавал «сахарок» через принадлежавшие ему в других штатах магазины.

— Знаешь, Анжелита… — пробормотал Мэнни с блеском в глазах, — если бы я был лет так на двадцать пять помоложе и не женат, мы с тобой могли бы…

— О да! — рассмеялась Фернандес. — Мы с тобой могли бы… А потом бы ты загремел в тюрьму за совращение малолетних!

Оба расхохотались.

Фернандес взяла крошечный кекс и с хрустом откусила покрытую сахаром верхушку.

— У вас для меня что-нибудь есть, мистер Либерман, или зайти позже?

Мэнни вздохнул. Он прекрасно понимал, что молодая нахалка его использует, и ему это очень нравилось. Мэнни убрал в папку документ, который рассматривал, и положил ее в стол. Потом вынул другую папку. Фернандес тут же узнала аккуратно вырезанный кусок картона с надписью, сделанной черным фломастером. Это от коробки, в которой лежал череп Сары Карни. Мэнни вытащил и копию записки БРМ, адресованной итальянской полиции, и положил рядом с картоном.

— Знаю, вы, молодежь, всегда куда-то торопитесь, поэтому буду краток, — сказал Мэнни, складывая ладони вместе. — Итальянская и американская посылка были подписаны одним и тем же человеком и одним и тем же фломастером.

Глаза Фернандес расширились, когда она поняла, какие выводы следуют из короткого заключения Мэнни.

— Вы уверены? — спросила она.

Нацепив на нос очки в золотой оправе, Мэнни, усмехнувшись, посмотрел на Фернандес:

— Ага, теперь ты хочешь услышать подробный отчет?!

— Да.

— Ну ладно! Тогда начнем с теории. Ты знаешь, что я немного старомоден, когда дело касается способов и методов работы. Но они меня еще ни разу не подводили. Я отделил мельчайшие частицы чернил с надписей обоих образцов, которые ты мне передала, и подверг их пиролитической газовой хроматографии — мой излюбленный метод при анализе краски и волокна. Последняя операция, производимая в этом процессе, действительно уникальна. Я доверяю этому методу безоговорочно, поэтому могу с уверенностью подтвердить в любом суде, что оба образца полностью совпадают.

— Замечательно, — сказала Фернандес, забирая вещественные доказательства. — Получается, что тип фломастера один и тот же, возможно даже, что надписи сделаны одним фломастером. Но вы не нашли подтверждения, что одним и тем же человеком?

— Нет, почему же, нашел. Ты ведь знала, что найду, поэтому и обратилась ко мне, а не к кому-то другому!

— Мистер Либерман, да к кому бы я пошла?! Вы лучший эксперт!

— Лесть, дорогая моя Фернандес, верный способ получить желаемое.

Вытащив из конверта бумажную кальку, Мэнни прикрепил ее скрепкой к копии записки БРМ, обнаруженной в Италии.

— Вначале я проанализировал верхнюю часть букв, отметив точкой, откуда преступник начинает выводить букву. Видишь?

Фернандес пришлось встать за спину Мэнни, чтобы разглядеть крошечные метки на вершинах всех букв.

— Понятно, — сказала она.

— Хорошо… Потом я отметил вторые по высоте пики букв. Например, на букве «Б» первая метка стоит на самой вершине, а вторая — в том месте, где хвост соприкасается с вертикальной линией посередине. Ясно?

Фернандес ближе наклонилась к кальке.

— Да, мистер Либерман, я слежу за ходом ваших мыслей.

Мэнни откинулся на спинку стула.

— Обозначив все пики и нижние пределы букв маленькими точками, которые ты видишь на бумаге, я соединил их и получил своеобразный график. Давай-ка покажу!

Мэнни снова обратился к кальке, проводя пальцем по карандашной линии, которая напоминала Фернандес кардиограмму или линию, рисуемую детектором лжи.

— Затем я снял кальку с письма маньяка и приложил ее к надписи на коробке, которую вы получили в Нью-Йорке. — Мэнни прикрепил бумажную кальку к картону. — Видишь, хотя он и писал печатными заглавными буквами, чтобы усложнить графологическую экспертизу, мы все равно кое-что получили. Высота букв одинаковая. Средние точки букв совпадают. Расстояние между буквами опять же одинаковое, и расстояние между строчками тоже. Как я уже сказал, один и тот же человек написал оба послания одним и тем же фломастером.

— Мистер Либерман, в такие моменты я бы хотела оказаться на пятьдесят лет старше, — сказала Фернандес, запечатлев поцелуй на макушке Мэнни.

Все предположения вдруг подтвердились! По крайней мере теперь есть неоспоримое доказательство, которое можно будет предъявить в суде, — действовали не два убийцы. А только один. Блэк-риверский маньяк.

Нью-Йорк, новостной канал «Пан-Арабия»

09.35

У Джека с Хью не было времени на любезности. Хью ткнул значок ФБР в лицо охраннику на входе в «Пан-Арабию» и грубо заявил, что они с коллегой направляются прямо в кабинет мистера аль-Дахара, нравится ему это или нет.

Джек с Хью поднялись на лифте, в красках представляя, как будут разворачиваться события. Металлические двери раздвинулись, выпуская Джека и Хью в общий кабинет с администратором на входе. Хью снова показал значок.

— ФБР. Нам нужен кабинет Тарика аль-Дахара.

Молодая женщина примерно двадцати пяти лет хотела было, набравшись наглости, задержать федералов на входе, но не смогла, а только быстро проговорила:

— В конце налево. Мне позвонить его секретарю или…

Джек с Хью ушли, не дослушав. Мелькали лица журналистов, задумавшихся над клавиатурами, пробегали секретари с распечатанными текстами передач.

Тарик смотрел телевизор вместе с еще одним мужчиной, когда федералы распахнули двери кабинета с прозрачной передней стеной.

— Не припомню, чтобы мы договаривались о встрече, мистер Баумгард, — сказал Тарик, не отрывая взгляда от экрана.

— А разве это необходимо? — уточнил Хью, выключая пультом телевизор. — Я думал, мы вчера прекрасно друг друга поняли. И вдруг! Еду я сегодня на работу и слышу такое по радио, отчего настроение мое ухудшилось! И вот я здесь — не мог не приехать.

Тарик медленно повернул голову в сторону Хью и попросил:

— Будьте так любезны, включите телевизор. Покажу вам кое-что интересное.

Хью чуть не испепелил Тарика взглядом.

Джек вальяжно уселся на диван рядом с якобы коллегой Тарика и поздоровался. Мужчина взглянул на него, но ничего не ответил.

Включив пультом телевизор, Тарик перемотал пленку и сказал:

— Сегодня утром секретарь соединила со мной по телефону одного человека, который не захотел представиться. Обычно я не общаюсь с анонимами, но он просил назвать мне цифры 898989. В общем, он сказал, что интернет-ссылка, которую я кликнул вчера, будет снова активирована через пять минут, а еще через пять минут станет недоступной.

— Каким тоном он разговаривал? — спросил Джек.

Тарик нахмурился.

— А вы, собственно, кто?.. — уточнил он.

— Я тот, кто задает вопросы. Так все-таки, каким тоном он разговаривал? — повторил вопрос Джек.