— Здорово сказано, главное честно.

— Открывай дверь, Вероника, — хитро прищурился Никита, — я не один.

— С тобой Сеня? — она удивилась, ища на лестнице долговязую сутулую фигуру.

Вместо ответа Никита взял у нее из рук ключи и сам открыл замок.

Он первый раз зашел к ней домой. И Вероника отметила, что непринужденно вписался в скромную обстановку. А захочет ли Никита приходить к ней в съемную квартиру, зная, что ее оплачивает Замятин? Вряд ли. Тогда она никуда отсюда не переедет.

— Чаю хочешь? Кофе предлагать вроде поздно, — засуетилась Вероника.

— А молока у тебя нет? — поинтересовался Никита, раскрывая сумку.

Вероника не сдержала любопытство и нагнулась, чтобы посмотреть на ее содержимое. Оно оказалось восхитительным! На дне спортивной сумки в какой-то тряпочке двумя крохотными комочками лежали маленькие существа и мирно посапывали.

— Эх, — разочарованно протянул Никита, — не дождались своей хозяйки, сони!

— Песик, — ласково трогая щенка пальцем, сказала Вероника, — и котенок, какие лапочки! Это мне?

— Тебе, — кивнул Никита, — я не знал точно, кого ты предпочитаешь. Знаешь, люди подразделяются на кошатников, собачников и очень добрых, кто любит любую живность. Я подумал, что ты добрая. У Соньки кошка окатилась, а щенка мне знакомые принесли. Понимаешь, Вероника, человек не должен жить один. Ему надо обязательно о ком-нибудь заботиться, дарить тепло, ласку, любовь.

— Я буду их любить, — осторожно выуживая из сумки котенка одной рукой, второй рукой доставая щенка, призналась Вероника. — Их невозможно не любить. Они такие хорошие, как ты!

Она прижала теплые комочки к груди, те проснулись и запищали.

— Ну, вот, есть хотят, — Никита полез в сумку и достал из другой ее части консервы. — Значит так, сейчас все объясню. На упаковках написано, как и сколько их кормить. Они живут у меня весь день, с удовольствием едят, и эта гадость им нравится. Для щенка одно, для котенка другое.

— Я разберусь, — улыбалась Вероника, — только сегодня помоги мне оборудовать для них места. Ой, — спохватилась она, — а что же будет с ними, когда я уеду на съемки?! Ничего, — успокоила себя сама, — родители приедут. Как же я вас, крохи, назову? Никита, предлагай!

— Переоденься, — предложил тот, глядя на ее вечерний наряд, — испачкают. А я пока покормлю этих мелких обжор.

Вероника чмокнула в холодные носы новых обитателей дома, сунула их в руки Никиты и побежала переодеваться. Не потому что боялась испачкаться, просто хотелось быстрее скинуть официальное платье и стать ближе и роднее Никите, щенку и котенку.

Она вернулась к ним в бархатном домашнем костюме и стала обустраивать лежанки для зверюшек в разных углах комнаты. Но щенок с котенком ни за что не хотели расставаться и лезли друг к другу. Пришлось поселить их вместе, наплевав ни известную всем истину, что кошка с собакой плохо живут. По крайней мере, собака и кошка Ветровой ссориться в ближайшее время не собирались.

— Папа будет рад, что наконец-то в доме появилась собака, а мама будет счастлива от общества кота. Лилит, наверное, они не понравятся, или она останется равнодушной.

— Ничего, что они не породистые? — нахмурился Никита при упоминании имени Лилит.

— Конечно, ничего! — пылко ответила Вероника, стараясь развеять его сомнения. — Двортерьеры самые умные собаки, а для кошки родословная не нужна, это и без того гордое, знающее себе цену животное.

Никита выудил из сумки игрушки, положил на подстилку, и зверюшки тут же занялись игрой.

— У тебя не сумка, а мешок Деда Мороза с подарками, — рассмеялась Вероника.

— На первых порах я тебе помогать стану, — сказал Никита. — Завтра сгоняю за консервами, чтобы месяца на два хватило, потом придется покупать другие, они подрастут. Прививки им сделаны, за это тоже не беспокойся. Только вот спать ночью они не дают.

И он виновато улыбнулся.

Вероника остановила взгляд на пульсирующей жилке на его шее, которую вдруг захотелось поцеловать. Никита замолчал.

Вероника вспомнила, где-то она слышала о том, что мужчины не понимают намеков, им следует говорить четко и прямо: «Я хочу тебя поцеловать», «Мне с тобой хорошо, не уходи» или просто сказать: «Поцелуй меня!». Но она ничего не сказала, а Никита, как истинный мужчина намека не понял.

— Нужно подобрать им имена, — сказал он, отводя глаза от девушки.

— Конечно, они такие замечательные, я буду их звать…

И она задумалась.

— Дженни и Ройс! Это мой любимый роман! [1]Только ты не сказал, кто из них девочка, а кто мальчик.

— Разве? Щенок — мальчик, котенок — девочка…

— Моего щенка зовут благородный Ройс, а кошечку блистательная Дженни.

— Идет, договорились, думаю, им понравилось.

И Никита с Вероникой рассмеялись.

— Не хочу уходить, — Никита встал с пола, где они сидели вместе с Вероникой и новоявленными домочадцами. — Но уже поздно.

«Не уходи!», подумала Вероника, но только вздохнула и пошла провожать Никиту.

— Завтра встретимся? — спросил он у порога.

— Обязательно! — пообещала Вероника, нисколько не сомневаясь, что сумеет выкроить время для встречи. — После одиннадцати я буду свободна. Не поздно?

— Лучше поздно, чем никогда, — Никита посмотрел на нее печальным взглядом. — Я буду ждать твоего звонка.

— Я позвоню сразу, как освобожусь, постараюсь вырваться раньше. Там какая-то презентация духов, Лилит сказала, что я должна быть, тусовка наша собирается… Ты меня понимаешь?

— Честно? Не очень. Но если ты счастлива, то я рад.

Никита наклонился, нежно провел рукой по волосам девушки и поцеловал ее голову.

Вероника вспомнила, похоже целовал Замятин, после чего сказал, что ей нужно сменить шампунь на более дорогой. Воспоминание черным пятном омрачило трогательное прощание. Веронике показалось, что за ними кто-то следит. Возможно, Замятин все же решился зайти в подъезд, но услышал мужской голос в ее квартире и не стал звонить.

Отчего-то возникло острое желание никогда не показывать Никиту Замятину, скрыть его от Лилит, от всадников, от всех людей и сущностей. Интуитивно чувствуя опасность, Вероника крепко сжала Никите руку.

— Будь осторожен, — прошептала она.

— Будь осторожна, — эхом ответил он.

Вероника закрыла за ним дверь и прижалась к ней, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Когда хлопнула подъездная дверь, она побежала к окну и проводила смутную фигуру Никиты до того момента, как та растаяла в ночи.

— Я влюбилась, — горько констатировала Вероника, направляясь к питомцам. — И не знаю, хорошо это или плохо, меня словно разрывают пополам. Только вот одна половина очень хочет видеть Никиту, а вторая все больше отдаляется от Максима. Дженни! Ройс! — позвала она.

Котенок ошалело потряс головой, будто услышал звук ее призывного голоса впервые. Щенок, доброжелательно виляя хвостиком, помчался навстречу.

— Надо же, — умильно разглядывая их, произнесла Вероника. — У меня теперь есть, о ком заботиться. И они такие милые очаровашки…

Она не договорила.

Спешащий к ней щенок остановился, присел, округлил глазенки, и под ним образовалась маленькая лужица.

— Совсем забыла, — спохватилась Вероника, — нужно приучать вас к гигиене с малолетства! Так, други мои, пошли, я покажу вам, где в квартире туалет. Это такая отдельная комната, где делают разные дела… Интересно, они меня понимают?

Полуодетый Иван Молохов вальяжно сидел на диване и наигрывал на гитаре, следя за действиями своей любовницы. Она приводила себя в порядок после бурного секса и собиралась покинуть его холостяцкое гнездо, куда в последние дни стремилась едва ли не каждую минуту. Одержимая сексом с молодым нордическим блондином Кристина Валевская мало думала о супружеской неверности, вернее, о верности грозному супругу она вообще не думала, предпочитая любовные наслаждения укорам совести. Не в первый и не в последний раз она изменяла Марсу, раз он пережил предыдущие увлечения жены, то и на это поглядит сквозь пальцы. Конечно, Марс не любил Молохова, но Молохова любила Кристина, и этого было вполне достаточно, чтобы развлекаться с молодым красавцем дни, ночи проводя в супружеской постели.