Едва снова вышли на набережную, Джексон увлек Джеймса в дверь какого-то заведения. В помещении с затемненными окнами было полным-полно посетителей. В основном офицеры, но было также несколько солдат, развлекавшихся с местными девицами, и кое-какие столики занимали итальянцы на удивление преуспевающего вида, иные в компании с американскими или британскими штабными офицерами.
— Кто б мог подумать, что идет война, правда? — заметил Джексон, упиваясь изумлением Джеймса.
— Синьор Джексон! Как я рад видеть вас! — Виляя задом, сквозь столики к ним пробирался хозяин.
— Прошу, Анджело, столик подальше от шума. У нас с коллегой деловой разговор.
Итальянец улыбнулся и повел их к столику в глубине зала.
— Женщины смотрятся отменно, не так ли? — прокомментировал, оглядываясь, Джексон, когда они уселись за стол. — У них здесь то, что называется «немецкая диета», люди чуть не мрут с голоду. — На стол легло написанное от руки меню. — Кстати, осторожнее с выбором. На улицах Неаполя уже осталось не так много кошек.
Между столиками проходил официант, привлекая внимание посетителей демонстрацией рыбин на блюде. Джексон его остановил.
— Взгляните на эту рыбу, — сказал он Джеймсу. — Ничего не замечаете?
— По-моему, рыба как рыба.
— Сравните головы и тушки.
Джеймс присмотрелся и заметил, что каждая рыбина и в самом деле состояла из двух разных частей, аккуратно пригнанных друг к дружке. Линия соединения была почти незаметна.
— Скорее всего, налим, — сказал Джексон, отмахиваясь от рыб. — Есть можно, но без особого удовольствия.
Он заговорил о чем-то быстро по-итальянски с официантом. Тот пожал плечами, что-то ответил, — и опять-таки Джеймс многих слов разобрать не сумел. Джексон кивнул официанту.
— Кажется, сегодня у них есть морские ежи, правда, их я вам есть не советую.
— Это почему?
— Может вызвать нежелательные последствия. — Заметив недоумение в глазах Джеймса, Джексон, понизив голос, сказал: — Прилив полового влечения. Советовал бы воздержаться, если только не надумаете после посетить один из кабинетов на втором этаже.
— Так это что — бордель?
Его спутник повел плечами:
— Не вполне. Но при каждом ресторанчике черного рынка крутятся всякие девицы. Кстати, при этом заведении есть одна популярная красотка, известная обольстительница со вставным глазом. Если такое в вашем вкусе. — Откинувшись на спинку стула, Джексон некоторое время выжидающе смотрел на Джеймса. — Вы женаты, Гулд?
— Гм… — Джеймс несколько смутился. — Не вполне.
— Но девушка-то у вас есть? Я имею в виду — дома?
— Есть, конечно, есть. — По-видимому, Джексон ждал некоторых подробностей, и Джеймс добавил: — Ее зовут Джейн. Джейн Эллис. Она в трудовой армии.
— Вы обручены?
— В общем, да.
— Чудесно. Это вам очень может помочь. При опросах потенциальных невест.
— Я как раз и хотел у вас спросить…
— Мой вам совет, Гулд, — внезапно с нажимом сказал Джексон, подаваясь вперед к Джеймсу, — держитесь подальше от морепродуктов, избегайте яркого солнца и постоянно думайте о своей девушке.
— Ну да, понятно. Одно только мне никак…
— При первом же тревожном сигнале, немедленно говорите им, что вы fidanzato, помолвлены.
— Приму к сведению, — сказал Джеймс, крайне озадаченный.
— Вы должны служить положительным примером. Помните, теперь вы брачный офицер.
Последние слова Джексон произнес с неким содроганием.
— По правде говоря, подобного я не ожидал, — сказал Джеймс. — Впервые увидел ту надпись на вашей двери…
— Не на моей,старичок. Теперь она ваша. — Внезапно, лицо Джексона словно просветлело. — Знаете что, возьму-ка я себе в конце концов этих ежей. Ради прощального вечера. — Он махнул официанту. — Ну, а вы… У них вполне сносная яичница с колбасой.
— Звучит завлекательно.
После того, как официант принял заказ, Джеймс возобновил атаку:
— Скажите все-таки, что это значит, брачный офицер? В инструкции об этом ни слова.
— Что это значит? — Казалось, Джексон и сам озадачен, что сказать. — Признаюсь, должность весьма необычная. С того момента, как здесь высадились союзники, некоторые из наших солдат изъявили желание жениться на местных девушках. Прямо скажем, таких немало, —если честно, похоже, что процесс уже выходит из-под контроля. Разумеется, каждый военнослужащий, который собирается жениться, должен получить разрешение командования. Поэтому, стремясь удержать поток, командование решило, что каждую потенциальную невесту необходимо проверить и убедиться, что она действительно достойна и ее можно рекомендовать.
— А что, черт побери, значит «можно рекомендовать»?
— Словом, что она не шлюха, — невозмутимо ответил Джексон. — Но фактически, если учесть все вышесказанное, иной она и быть не может. Ваша работа — просто собирать сведения. Если едой девица обеспечена или если в ее квартире осталась хоть какая-нибудь мебель, она — проститутка. Если она может себе позволить оливковое масло, или белый хлеб, или губную помаду, она — проститутка. Просто задайте вопрос, на что она живет. В девяти случаях из десяти скажет, будто у нее где-то имеется дядя. Но стоит копнуть глубже, все это чистая липа.
— На первый взгляд, работа не пыльная.
Джексон метнул на Джеймса взгляд. После чего на мгновение его лицо приняло отсутствующее, потерянное выражение, какое бывает у жертв блицкрига и раненых во время сражения. Но вот Джексон провел по лицу рукой и, похоже, снова вернулся к действительности.
— Ну да. Ясное дело, не пыльная.
Появился кувшин с красным вином, и Джексон, капая на скатерть, налил им обоим по большому стакану.
— Per cent'anni.
— Будем!
Ставя свой стакан, Джеймс заметил, что мужчина за соседним столиком поглядывает на них с насмешливой улыбкой. По его дорогому костюму Джеймс заключил, что он не военный и личность весомая. Тот ужинал в компании американских штабных офицеров. Поймав взгляд Джеймса, мужчина в ироническом приветствии приподнял шляпу.
— Кто это? — спросил Джеймс.
— Где? А этот! Дзагарелла. Он фармацевт, хотя на самом деле такой жук. Именно он стоит за кражами почти всего пенициллина.
— Так почему вы его не арестуете?
Джексон невесело усмехнулся:
— Я арестовал его как-то. Ни к чему это не привело. Как видите, у него имеются друзья с весьма мощными связями.
Приспела еда. Яичница с колбасой, как и сказал Джексон, оказалась весьма приемлемой, и даже как будто изготовленной из настоящих яиц, не из порошка, да и мясо настоящее, не тушенка. После долгого питания из консервных банок Джеймс с жадностью проглотил яичницу.
Подхватив пальцами морского ежа, стараясь при этом не задеть лиловых колючек, Джексон ложкой извлек лоснящиеся яркие внутренности, направил в рот. Такое Джеймс видел в первый раз в жизни. Пожалуй, это было что-то за гранью, как и пирог с китовым мясом, подаваемый в некоторых кафе на родине.
— Можно попробовать? — спросил он с любопытством.
— Почему нет, — произнес Джексон без особого энтузиазма, передавая Джеймсу одного ежа.
Джеймс погрузил нож в мягкую, упругую, как желток, внутренность, лизнул. Отдававший водорослями жирно-солоноватый вкус был странен, но не без приятности. Джеймс попытался вспомнить, на что бы это могло походить.
— Вроде… вроде устрицы с заварным кремом.
— Если хотите, да, — Джексон быстро уплел остальных морских ежей, уже не предлагая пробовать.
Во время ужина он растолковал Джеймсу каковы его прочие обязанности. Теоретически служба армейской контрразведки отвечала за все, что касается безопасности союзной военной администрации.
— По идее это означает сбор разведывательных данных. Но в Неаполе уже никакой разведывательной службы не существует, только болтовня одна. Не далее как на прошлой неделе американцы настрочили полдюжины так называемых достоверных сообщений, будто где-то на склонах Везувия окопалась немецкая танковая дивизия смертников и что те только и ждут подходящего момента, чтобы ударить нам в тыл. Целых три дня я перепроверял факты, хотя уже и так знал, что все это сущая чепуха.
