— Мне кажется, ты поцеловал меня в ответ.

— Да, — соглашаюсь я.

И я больше не сожалею об этом.

Когда Инди поцеловала меня, я почувствовал всю ее боль, жажду и страсть. Это заставило меня понять, что она чувствует и узнать, как сильно и я любил ее, но не так, чтобы из этого выросло нечто большее.

Осознание того, что я чувствую по отношению к Инди, было болезненным и простым одновременно, оно чуть не разорвало меня на части.

Но самое странное было то, что чувства Инди по отношению ко мне, наоборот,  укрепляли ее.

Я мог бы сделать для нее то же самое, что Кассия делает для меня. Я понимал это, и поэтому ответил на поцелуй Инди.

Возникло ощущение, будто я бегу вместе с ней, и вижу разные моменты ее жизни. Вода, заполняющая лодку в Сономе, потому что чиновники добрались до нее раньше, и потопили ее. Триумфальный спуск по реке к повстанцам, которые не смогли спасти ее. Наш поцелуй. Полет, приземление, бег, шаг за шагом, шаг за шагом, бег тогда, когда все остальные  уже были бы неподвижны.

Затем все стало черным.

А может, красным.

— Окер, — говорит Лейна, — сортировщики составили для тебя новый список.

— Еще один? — спрашивает Окер. — Положи туда. — Он жестом указывает на край длинного стола.

В теории, Океру нужны списки сортировщиков, так как их информация ценна. Сортировщики пытаются обнаружить, какие показатели вероятнее всего способствуют иммунитету. А Океру приходится вычислять, что из вышеперечисленного является наиболее значимым. Если употребление в пищу какого-то растения — это показатель, то какая именно часть растения является важной? Как превратить ее в лекарство? И в каких количествах? Сотрудничество предполагает экономию времени каждого и повышает вероятность того, что мы быстрее отыщем эффективное лекарство.

Но Окер никогда не проглядывает списки, не закончив сначала свои дела. Я знаю, с каким усердием работала Кассия, внимательно изучая информацию, и она ценна. Я прочищаю горло, чтобы заговорить, но меня опережает Лейна.

— Ты должен взглянуть на него, — убеждает она Окера. — Сортировщики в который раз перелопатили все данные, включая последнюю информацию из лазарета и твои собственные наблюдения. Они смоделировали вероятность того, что каждый из этих компонентов может эффективно лечить заболевание.

— Да-да. Я все это уже слышал. — Подхватив датапод, он порывается уйти в свой кабинет.

— Окер, — не сдается Лейна. — Как ответственная за лекарство, я настаиваю, чтобы ты просмотрел этот список. В противном случае, я отстраню тебя от дела.

— Ха, — фыркает Окер. — У нас здесь нет еще одного квалифицированного фармацевта.

— Твои помощники успешно справятся с задачей, — парирует Лейна.

Что-то пробормотав, Окер возвращается на место. Он поднимает датапод. — Они постоянно присылают списки, — говорит он. — Что может быть срочного именно в этом?

— Сейчас у нас другой сортировщик, — напоминает ему Лейна. — И можешь не сомневаться, в провинциях сортировщики — весьма ценные работники, которые помогают принять решение относительно нового лекарства.

— Естественно, — говорит Окер. — Они ведь привыкли быть Обществом и не способны ни на какую оригинальность мышления. Они не могут действовать без чисел.

Лейна делает еще попытку. — Новая сортировщица, Кассия...

Окер махает рукой. — Не хочу ничего знать о сортировщиках. Пойду-ка, взгляну. — Он уходит в свой кабинет с датаподом и списком, громко хлопая дверью.

***

Пару минут спустя я слышу, как дверь, ведущая в кабинет Окера, открывается. Я ожидаю, что он скажет что-то едкое, вроде того, что Лейне самое время уходить, но вместо этого он застывает на месте, задумчиво прищурив глаза. — Камассия, — произносит он.

— Это Кассия, — начинаю я, думая, что Окер зачем-то пытается вспомнить имена сортировщиков, но он обрывает меня.

— Нет, — говорит он. — Камассия. Растение. Мы его практически не изучали. — Он бормочет про себя, будто нас здесь и нет. — Съедобное, вполне питательное. На вкус, как картофель, только слаще. Цветки пурпурные. Родом из провинции Камас, давшей ему название. — Его глаза сфокусировались и теперь смотрят прямо на меня. — Пойду, выкопаю парочку.

— Камассия стоит не в самом верху списка, — замечает Лейна.

— Тут вам не Общество, — рычит Окер. — Мы не обязаны следовать числам. Разве в этой деревне нет простора для интуиции и интеллекта? Мы можем найти лекарство быстрее, чем люди из провинций, но только, если перестанем думать так же, как они.

Лейна качает головой. Я знаю: она, должно быть, пытается найти наилучший способ справиться с этой проблемой, и задает себе все те же вопросы. Достаточно ли ценна помощь Окера, чтобы позволить ему поступать по-своему, даже если их мнения крайне противоположны?

— Значит так, — говорит Окер. — Вы собираете другие компоненты, и я помогаю готовить ваши лекарства. — Он смотрит на Ноа и Тесс. — Вы остаетесь и следите, чтобы питательные пакеты меняли вовремя.

— У нас достаточный запас, — замечает Ноа.

— Нам понадобится намного больше, — нетерпеливо говорит Окер. — Не позволяйтеистощиться ни одному пациенту, особенно тому новенькому. — Потом он поворачивается ко мне. — Пойдем. Поможешь мне копать.

— У нас лишь семеро пациентов, пригодных для испытаний, — говорит Лейна, пока Окер указывает мне, какие вещи класть в сумку: чистые отрезы мешковины, фляги и две лопатки. — Остальным нужно время, чтобы предыдущие питательные растворы вышли из организма.

— Значит, будем работать с семерыми, — говорит Окер, с трудом сдерживая разочарование.

— Лоцману понадобится более весомое доказательство, чем несколько исцеленных пациентов... — начинает Лейна.

— Тогда вливайте всем моелекарство, — заключает Окер. — Он толчком открывает дверь. — Мы топчемся на месте. Я приготовлю лекарства, а вы уж решайте, кто получит их. Просто убедитесь, что хоть кому-то досталось мое. И пусть среди них окажется самый тяжелобольной. — Затем он оборачивается и смотрит на Лейну. — Попросите сортировщиков рассчитать вероятность того, что мы найдем эффективное лекарство быстрее, чем люди из провинций. Мы не лучшая надежда Лоцмана. Он бросает в воздух все, что попадается под руку, в надежде, что хоть что-нибудь взлетит. И мы для него — не самая крупная птица.

— Ваши лекарства действуют, — твердо произносит Лейна. — Лоцману это известно.

— Я не сказал, что нас нужно сбросить со счетов, — отвечает Окер. — Просто позволь мне сделать это по-своему.

— В кладовках есть запасы камассии, — последняя попытка Лейны возразить. — Нет никакой необходимости идти в поля.

— Я хочу свежую, с земли, — объясняет Окер.

— Тогда я пошлю кого-нибудь собрать ее, — настаивает Лейна. — Это будет быстрее, чем, если ты сам пойдешь.

— Нет, — говорит он, делая глубокий вдох. — Я собираюсь проследить за приготовлением этого лекарства от начала и до конца, и исключить любой риск.

Слова прозвучали, будто из уст настоящего Лоцмана. Я выхожу за дверь вслед за Окером.

***

Я не хочу себя обманывать и думать, что Окер позвал меня, потому что доверяет мне больше всех. Он может рассчитывать, что Ноа и Тесс приготовят для пациентов питательные пакеты с лекарством, но мне он пока не доверяет заниматься этим без присмотра. Ему всего лишь нужно, чтобы кто-то копал за него.

И ему нравится говорить со мной о мутации, потому что я самый последний человек, кто непосредственно работал с неподвижными и видел мутации невооруженным глазом. Конечно, это его интригует. Он придумал предыдущее лекарство и среди первых узнал о чуме.

— Нам далеко идти? — спрашиваю я.

— Несколько миль. Нужное поле находится рядом с другими каменными деревнями, ближе к Камасу.

Я иду за ним по пятам, перед глазами мелькают травы и камни, все исчезло, кроме тропы под ногами. — Теперь люди не часто ходят в другие деревни, — говорю я Океру.