Сердце неприятно екнуло: такое внимание к нему могло означать только одно — неприятности!
Или друзья звонят ему со всех концов страны, чтобы предупредить о приближении к Земле астероида-убийцы…
Или что-нибудь похуже.
Типа неприятного сюрприза со стороны Крис.
Первым на автоответчике был истерический голос Карильо: «Я еще не видел, но, говорят, эта стерва с „Седьмого канала“ снова крутанула нам яйца!»
Сердце Мака забилось как пойманная птица.
Вторым на автоответчике был чеканный бас шерифа: «Мак, это фальшивка или действительно твои слова?»
Третье сообщение — близкий друг с почти тем же вопросом: «Это подстава или ты совсем рехнулся?»
Дальше — снова голос Карильо, теперь вкрадчиво-усталый: «Браток, я уже слышал, но не верю своим ушам. Как ты мог? Как ты мог сказать этой стерве, что мы знаем убийцу и помалкиваем? Или она соорудила эту мерзость из твоих отдельных фраз? Позвони мне. Немедленно».
Мака мутило от ярости и отчаяния. Повтор репортажа Крис Уокер будет почти через час. Но он уже примерно знал, какую немыслимо отвратительную шутку сыграла с ним эта роскошная дрянь.
Последним на автоответчике был опять ледяной голос шерифа: «Шнайдер? Завтра в семь утра. У меня в кабинете. Отговорок не потерплю».
Итак, Крис смастерила интервью из их ночного разговора. Как же это он недоглядел, что у нее с собой диктофон? Но мог ли он подумать… Нет, он не настолько цинично относится к людям, чтобы всякий раз ожидать самого худшего!
Но если Крис использовала их постельный разговор, почему никто из звонивших не упомянул снежного человека? Ведь главным в ночной беседе с Крис было то, что убийца отнюдь не человек!
Тут ему стало совсем дурно. Она отредактировала его слова. Приберегла на потом куски, которые в данный момент не ложились в ее давно готовую версию серийного убийцы. Ему все еще не верилось, что Крис до такой степени цинична. Однако если у нее хватило подлости записать и пустить в эфир их интимный разговор — почему бы ей и не извратить его? При этом Крис явно не потрудилась хорошенько изменить с помощью электроники его голос — все его узнали. Или она именно этого и хотела — чтоб узнали?
Сорок минут до одиннадцати были самыми мучительными в его жизни.
Без пяти одиннадцать зазвонил телефон. Мак снял трубку и услышал голос Карильо:
— Телевизор включил?
— Да. Ты… тоже?
— А как же. — Карильо выдержал паузу и спросил: — Ты это ей действительно говорил?
Солгать было тошно. А правду сказать — страшно.
— Н-не знаю… — сказал Мак, чтобы потянуть время.
Но Карильо этого было достаточно.
— О'кей, — сказал он сухим тоном. — До завтра.
Да, влип так влип. В лучшем случае у него отныне появится слава дурака или не вполне нормального, а в худшем…
Мак кружил по просторной гостиной, пытаясь движением сбросить нервное напряжение. Его мысли тоже ходили по кругу.
Материал Крис стоял первым в новостях. Ведущий представил его под пышным названием «Горный убийца: эксклюзивный репортаж».
Чуть-чуть искаженный голос Мака звучал на фоне темного мужского силуэта.
Мак вздрогнул, услышав самого себя, — было впечатление, что он говорит через одеяло. Для помощи зрителям по экрану бежала распечатка «интервью с неизвестным служащим полицейского управления»:
— Если ты обещаешь не выдать меня, я готов поделиться с тобой довольно важной конфиденциальной информацией. Подведешь — начальство меня в землю вобьет. Выйдет очень поганая история. И моей карьере скорее всего хана. Короче, обещай, что будешь держать язык за зубами и ни при каких обстоятельствах не выболтаешь моего имени. Я даю тебе информацию, а ты распоряжаешься ею по своему усмотрению. Условие тебе понятно? По рукам?
— По рукам.
— Я уверен, что пропавшие убиты.
— То есть ты подтверждаешь, что я была права, в одиночку больше двух недель утверждая, что в горах действует серийный убийца?
— Я процентов на девяносто убежден, что все пропавшие убиты.
— У вас уже есть подозреваемый?
— Да.
— Так почему же его не задерживают?
— Полиция имеет вещдоки с двух мест происшествия. И скрывает их. На это есть резон. Уж очень необычные эти вещественные доказательства. Было решено помалкивать о наших находках.
— Стало быть, снохомишское полицейское управление сознательно утаивает от общественности правду?
— Вот именно.
— Значит, на самом деле полиция ищет не пропавших, а их тела и психопата, который их убил?
— Да. Мы имеем дело с абсолютно неуправляемым психопатом — отвратительным серийным убийцей. Эта тварь будет убивать и дальше.
Мак ожидал примерно этого. И тем не менее был поражен в самое сердце. Какая мерзость — сначала тайно записать доверительный разговор, затем отредактировать его до неузнаваемости!
На экране появилась Крис и сообщила, что это был голос «детектива из снохомишского управления полиции, который просил не называть его имени». На самом деле любой, кто знаком с Маком лично, мог узнать его с первой же фразы.
Однако что толку рвать на себе волосы и проклинать себя за доверчивость! Сейчас следовало обдумать, как вывернуться из этой нестерпимой ситуации, как защитить свое доброе имя. Выступить с публичным опровержением? Судиться с Крис? Но это ничему не поможет. Пролитое молоко пролито. Он ей вдул, она его обула — история стара как мир…
Как только в новостях пошел следующий материал, телефон зазвонил снова. Опять Карильо.
— И все-таки я не понимаю! — сказал он. — Думал, знаю тебя… А ты вон, оказывается, какой фрукт!
Теперь Мак был полон решимости оправдываться. Но его напарник — теперь, наверное, бывший напарник — бросил трубку раньше, чем Мак успел произнести хоть слово.
Мак откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Похоже, самое время пустить слезу по поводу бесславного конца своей карьеры как детектива…
Лайл Бенсон, генеральный директор «Седьмого канала», припарковал свой «БМВ» в подземном гараже, открыл электронным ключом персональный лифт и поднялся в свой кабинет в пентхаусе телестудии.
Звонок Дуга Готье практически вырвал его из супружеской постели — дело шло к полуночи и Бенсон укладывался спать. Телекомментатор орал благим матом и требовал немедленно уволить Крис Уокер. Иначе он за себя не отвечает. Лайл Бенсон чертыхнулся и поехал разбираться.
Готье поджидал босса наверху.
— Эту дрянь нужно гнать со студии поганой метлой! — запричитал он. — Вы видели ее последний репортаж? По качеству подделки интервью с «неизвестным детективом» на одном уровне с трехдолларовой банкнотой! Немыслимая наглость!
Лысоватый и дородный, сорокавосьмилетний Бенсон тяжело опустился в кресло за своим огромным столом. За спиной гендиректора горел всеми огнями ночной Сиэтл, украшенный к Рождеству и Новому году.
Жестом Бенсон пригласил Готье садиться, но тот нервно расхаживал по кабинету.
— Дуг, репортаж я не видел, но обещаю разобраться…
— Я всякое вранье видел на экране, но это выходит за все рамки допустимого!..
— Вранье не вранье… — раздался из коридора голос самой виновницы переполоха, — но вчера новости со мной сами знаете какой рейтинг имели. А сегодня, уверена, показатель популярности еще выше…
С этими словами Крис Уокер появилась в дверях.
Хозяин кабинета встретил ее улыбкой. Готье — злобным оскалом.
— Ну-ка, ну-ка… — протянул Бенсон и защелкал по клавишам компьютера. Найдя нужную информацию, он сказал: — Девчонка права. Дуг, дружище, нет никакого резона кипятиться…
Но Готье не отозвался на примиряющий тон. Раздувая ноздри и тараща глаза, он отчеканил:
— Она или я. В одной студии с ней я не работник!
Бенсон вздохнул:
— Дуг, зачем так драматизировать…
— Или вы ее увольняете, или увольняюсь я.
Бенсон замахал руками:
— Садитесь-ка вы оба. Обсудим, поищем приемлемый компромисс…
Дуг Готье развернулся и демонстративно пошел к двери.
