Крис побледнела и сбросила ноги со стола.

— Что-о-о?!

— Шучу, шучу. Но я по наивности ожидал, что ты радостно завопишь «Слава Богу!».

Крис тяжело сопела в трубку. И чувствовала, что Мак довольно ухмыляется на другом конце провода.

— Ты просто придурок, — проговорила она, стараясь не сорваться на крик. — Нет, ты гадина! Да, совершенная гадина!

— Забавно, но именно этот термин употребил Карильо, когда говорил про тебя. Злись не злись, но что, если в следующий раз те же слова про адвокатов окажутся не шуткой?

— Какого черта ты звонишь? До тебя я была в прекрасном настроении.

Крис чувствовала, что надо бить на жалость и пускать в ход женские чары. Ей было позарез нужно его доброе расположение.

Мак сразу угадал, что она просто сменила тактику, но ему по-прежнему хотелось помочь ей.

— Я позвонил сообщить, что видел твое интервью с Карильо. Поздравляю — может, у тебя не много ума, зато достаточно мужества. Это все, что я хотел сказать.

— И на том спасибо. А перед Карильо извинись за меня. Против него лично я ничего не имею — просто работа у меня такая.

Мак отлично понимал, что на самом деле чувства Карильо ей до лампочки. Просто у нее сиюминутный интерес задобрить собеседника.

— Будет новая информация — звякни мне, — сухо сказал Мак. — Ты будешь смеяться, но мы действительно пытаемся докопаться до истины!

В трубке раздались короткие гудки.

— Ну дела… — протянула Крис, повесив трубку.

У нее сложилось впечатление, что Мак темнит. Он что-то знает. Иначе с какой стати он стал бы хвалить ее за мужество — хотя бы и сквозь зубы? Ах, как жаль, что она не нормальная женщина с нормальными женскими мечтами! Этот Мак такой милый и порядочный. Если б она искала милого и порядочного — то вот он, хватай и не зевай! Но ей от жизни нужно совсем другое. Стало быть, не ей составит счастье этот Мак. Поэтому — сантименты в сторону. Следует обязательно выведать у него, что он там нарыл. Это может украсить ее репортаж. И, что куда важнее, спасти поставленную на кон карьеру.

Повесив трубку, Мак нажал кнопку приглушения звука на пульте дистанционного управления и застал конец прогноза погоды — «Седьмой канал» обещал бурю. В его душе буря уже бушевала: во-первых, он имел неосторожность втрескаться в свежеиспеченного лютого врага всей снохомишской полиции; во-вторых, что уж совсем ни в какие ворота, у него, очень похоже, имеются на руках улики в деле огромной важности, а напарник и начальство голову ему оторвут, если он эти улики обнародует… Впереди вдруг замаячило тоскливое будущее в чине охранника при обнесенном стеной квартале богачей. «Нет, врете, так просто я не подставлюсь!»

Ночью на пустынной горной дороге вероятность нарваться на полицейский патруль была почти нулевой. Но если у тебя в багажнике окровавленный труп, лучше не испытывать судьбу — и Эррол следил за тем, чтоб его шестицилиндровый «бьюик-скайларк» не превышал допустимую скорость. Уаттс когда-то охотился в этих краях и подсказывал, где повернуть.

— Туда, — сказал Уаттс, указывая на грунтовую дорогу справа.

Они съехали с асфальта. Через пару миль приятели были в настоящей глуши и в доброй тысяче футов над уровнем моря. Теперь они высматривали удобное место. Справа и слева была стена леса. Эррол затормозил, и они вышли из машины, оставив фары включенными.

Уаттс закурил, а Эррол пошел к багажнику.

— А лопата у тебя есть? — спросил Уаттс.

— Какого хрена мне с собой лопату возить? — огрызнулся Эррол. Он до сих пор кипел от злости, что его приятель замочил козла Ньюбурга из-за долбаных пяти сотен. Эррол открыл багажник и вывалил труп на землю.

— Слушай, — сказал Уаттс, — зачем нам с ним возиться? Катанем вниз по склону — пусть его звери сожрут.

— Умник! «Звери сожрут»! С таким дураком, как ты, запросто сядешь на электрический стул! Ну на хрена ты его укокошил?

— Этот пижон кинул нас. Такое прощать нельзя!

— Тсс! — вдруг перебил его Эррол и шепотом добавил: — Кто это там в лесу?

— Я ничего не…

— Глохни! Слышишь — снова!

— Ничего не слышу…

— Эй! — закричал Эррол в темноту. — Эй ты, выходи, мать твою!

Крутой на все сто процентов, Эррол никакого страха не испытывал — только приятное возбуждение. Кто там за деревьями, как сюда попал и что тут делает, его мало интересовало. Главное — свидетель. То, что Уаттс порешил пижона Ньюбурга, — глупость. Но казнить человека, который видел их, когда они избавлялись от трупа — дело святое.

— Выходи, трус поганый! — продолжал кричать Эррол, вглядываясь в чащу выше по склону. Потом повернулся к Уаттсу и нарочито громко сказал: — Ну-ка, приятель, достань мне пушку из бардачка!

Уаттс бросил сигарету и пошел за пистолетом.

— Эй, ты! — орал Эррол в ночь. — Отвечай, когда с тобой разговаривают, засранец!

Нашаривая в бардачке дешевую хлопушку тридцать второго калибра, Уаттс услышал странную череду громких звуков — что-то вроде топота ног, громкой возни, которая завершилась яростным невнятным воплем Эррола. За первым воплем последовал второй. Уаттс был спокоен: Эррол — мастак драться. Но тут Эррол вдруг завизжал как резаный. Уаттс, холодея душой, схватил пистолет и выскочил из-за автомобиля.

Первый раз в жизни Уаттс не верил своим глазам.

Освещенный слабым красным светом задних фар, его приятель извивался и хрипел в лапищах огромного мохнатого человекоподобного существа — ростом вдвое больше Эррола. Чудище на мгновение-другое встретилось глазами с Уаттсом, и тот обмер, загипнотизированный прожегшим его звериным яростным взглядом.

Опомнившись, Уаттс запрыгнул в машину со стороны пассажира. К счастью, Эррол оставил ключ в зажигании, и Уаттс повернул его, будучи еще только на полпути к месту водителя. Потом ударил по педали газа — машина рванула, и двери захлопнулись сами собой.

Он гнал со скоростью пятьдесят миль в час — миль на двадцать больше, чем благоразумно в темноте на ухабистой грунтовой дороге. При этом Уаттс опасался, что несется в тупик. Многие лесозаготовочные дороги — прямые как стрелы — ведут в никуда и не имеют в конце удобного разворота. А ну как придется возвращаться к тому же месту! От страха Уаттс обмочился — буквально. В тюрьме его дважды насиловали группой, но сегодняшний ужас не шел ни в какое сравнение с тогдашними чувствами. Эта тварь словно из фильма ужасов выскочила! Если она настигнет его, он ей живым в лапы не дастся — лучше застрелиться, чем кончить так же жутко, как бедолага Эррол. Уаттс ни секунды не сомневался в том, что Эррол Рейберн отмотал свой земной срок и его уже шмонают на входе в потустороннюю тюрьму строгого режима под названием ад.

Опасения Уаттса оправдались — миль через пять он уперся в тупик. Страшась остановиться, он только сбросил скорость и сделал рискованный разворот, лавируя между деревьями. Потом с прежней скоростью он погнал обратно по узкой грунтовке. Если чудище попробует его перенять, он его протаранит. Правда, эта тварь крупнее гризли, на которого они однажды охотились с дядюшкой, и кто больше пострадает от столкновения, можно только гадать. Подъезжая к полянке, где все произошло, Уаттс молился, чтобы двигатель не сдох после какого-нибудь очередного зверского ухаба. Внутренне он приготовился к тому, что чудище выскочит из-за деревьев — и прямо ему на капот, тогда и придется пустить пулю себе в лоб. Однако фары полоснули по знакомой полянке — и никого. Ни чудища, ни Эррола, ни трупа. Следующую минуту Уаттс провел в мучительном ожидании. Но из-за деревьев так никто и не бросился на его машину…

Дома Уаттсу было невмоготу о чем-нибудь думать. И плевать было на кровь в багажнике. Чтобы прогнать мысли о виденном чудище и о том, что случилось с Эрролом, Уаттс выкурил добрую самокрутку, осушил треть бутылки виски — тут же выблевал выпитое, рухнул на кровать и заснул мертвецким сном.

В управлении полиции округа Снохомиш появление знаменитого Орлиного Когтя произвело маленькую сенсацию. Бен готовился к тому, что его узнают, и надеялся извлечь из этого выгоду. Раздавая направо и налево автографы, он стравил полицейским чинам наспех сочиненную байку о съемках некоего документального фильма о паранормальных явлениях и через десять минут получил вожделенный адрес Дональда Эллисона.