— Откровенно говоря, меня это не устраивает. Встречи исключительно по уик-эндам — это ад. Я это ненавижу. Сначала еще было сносно, но по прошествии двух лет мне это надоело. А в прошлом году я часто бывала в плохом настроении и уговаривала Фила встречаться чаще, но он и слышать об этом не хочет. Условия наших отношений оговорены. Либо соглашайся на них, либо проваливай. Гибкости он не проявляет и ни на какие уступки не идет. Упорства ему не занимать, адвокат он очень хороший.

— Если вы недовольны, то почему миритесь с этим? — допытывался Джефф.

— А что мне остается делать? — печально спросила Сара. — Я уже не очень молода. Приличных мужчин нашего возраста не так много. Большинство из них панически боятся обязательств. У них был печальный опыт супружеской жизни, и они не желают пройти через это снова или хотя бы связать себя какими-то постоянными обязательствами. А те, кто никогда не был женат, обычно ни на что не годятся и вообще не выносят никаких отношений. Нормальные мужчины на сегодняшний день женаты и имеют детей. К тому же я человек занятой. Я слишком много работаю. Разве есть у меня время куда-то ходить и с кем-то знакомиться? В бары я не хожу. На вечеринках почти никогда не бываю. Я слишком мало пью, чтобы получать от них удовольствие. Все мужчины, с которыми я работаю, женаты. А на женатых мужчин я не посягаю. Поэтому мне приходится довольствоваться тем, что имею. Я все еще надеюсь, что Фил в конце концов захочет проводить со мной больше времени. Но этого пока не происходит. И возможно, не произойдет никогда. Его это устраивает больше, чем меня. Он хороший человек, хотя иногда бывает эгоистом. И большую часть времени мне с ним приятно, если только я не начинаю изводить себя мыслями о том, что мы мало видимся. — Саре не хотелось говорить Джеффу, что секс с ним великолепен даже по прошествии четырех лет.

— Он никогда не будет проводить с вами больше времени, — словно ставя диагноз, сказал Джефф. Они все больше нравились друг другу, и им хотелось говорить начистоту. — Зачем это ему? Он получает все, что хочет. У него есть женщина на уик-энды, которая всегда ждет его и не создает ему никаких проблем. Два дня в неделю он получает от нее утешение, а все остальное время пользуется полной свободой. Для него, черт возьми, это идеальная договоренность. Для парня, который уже был женат, имеет детей и не хочет большего, чем у него есть сейчас с вами, он очень удобно устроился.

Сара улыбнулась, услышав слова Джеффа, но возражать не стала.

— До последнего времени у меня не хватало мужества, чтобы порвать с ним. Мама говорит мне то же самое, что и вы. Она называет его бесперспективным. Но я-то знаю, каково проводить уик-энды в полном одиночестве, и скажу вам откровенно, Джефф, я их ненавижу. И не хочу, чтобы это повторилось снова. Сейчас я к этому не готова.

— Пока вы не решитесь на перемены, вы никогда не найдете ничего лучшего.

— Вы правы, но это, черт возьми, очень трудно сделать, — честно призналась Сара.

— Это я знаю по собственному опыту. Именно поэтому мы с Мари-Луизой продолжаем быть вместе. И еще потому, что у нас есть дом, который мы купили вместе, есть общий бизнес, а также квартира в Париже, которую я оплачиваю и которой она пользуется. Но всякий раз, когда мы с ней разбегаемся, мы оба оглядываемся вокруг и пугаемся настолько, что снова оказываемся вместе. После четырнадцати лет совместной жизни я по крайней мере знаю, что Мари-Луиза не психопатка, а она — что я еще кое на что годен. Мы не устраиваем друг другу скандалов и не обманываем друг друга, — сказал Джефф с печальной усмешкой. — Но мне кажется, что в один прекрасный день она уедет в Париж и останется там, и нам придется делить наш бизнес, что будет не очень хорошо ни для кого из нас. Работая вместе, мы делаем весьма приличные деньги. Мари-Луиза хорошая женщина. Просто мы с ней слишком разные. Может быть, это даже хорошо. Но она постоянно говорит, что не хочет состариться здесь. А я едва ли смогу переехать в Париж. Я даже по-французски не научился как следует говорить. Для повседневного общения моих знаний хватает, но работать там было бы трудно. К тому же, если мы не поженимся, мне нельзя будет получить лицензию на работу. А Мари-Луиза говорит, что никогда не выйдет замуж, причем говорит она это не для красного словца. И уж будьте уверены, она не желает иметь детей.

Сара тоже не хотела иметь детей. В этом она и Мари-Луиза были похожи, хотя во всех других отношениях отличались друг от друга.

— Господи, как же все стало сложно в наши дни! У каждого свои понятия о том, как строить отношения и вообще как жить. У каждого проблемы. Все непросто. Отношения между людьми регламентируются какими-то безумными условиями, которые то работают, то не работают, а возможно, вообще не смогут работать никогда. Мне почему-то кажется, что раньше так не было, — задумчиво сказала Сара.

— Возможно, мы все стали такими, потому что, подрастая, не видели счастливых супружеских пар. Супружеские пары поколения наших родителей оставались вместе, даже если ненавидели друг друга. Люди нашего поколения вообще не желают вступать в брак и разводятся без малейших колебаний. Никто не пытается что-то исправить. Как только их что-то перестает устраивать, они быстренько от этого избавляются.

— Возможно, вы правы, — сказала Сара. Эта теория показалась ей любопытной.

— Что вы скажете о своих родителях? Они были счастливы? — спросил Джефф. Сара ему нравилась. Он чувствовал, что она действительно порядочный человек, цельная натура с твердыми принципами. Но ведь то же самое можно сказать и о Мари-Луизе, хотя Мари-Луиза была весьма колючей особой. У нее было трудное детство, и это до сих пор сказывалось на ней, хотя она не желала признаваться в этом.

— Конечно, нет, — рассмеялась Сара, услышав его вопрос. — Мой отец был законченным алкоголиком, а мать его покрывала. И пока он валялся в спальне пьяный, она придумывала для него всякие оправдания. Я ненавидела его за это. Он умер, когда мне было шестнадцать. Я не могла бы даже сказать, что тосковала по нему. Его как будто вообще никогда не было. По правде говоря, все испытали облегчение, когда его не стало, — вздохнула Сара. Значительную часть своей жизни она мечтала о том, чтобы отца не было. А потом, когда он умер, чувствовала себя из-за этого виноватой.

— А ваша мать вышла замуж снова? — с интересом спросил Джефф. — Если вам было всего шестнадцать лет, то она, должно быть, была молодой, когда овдовела.

— Если подумать, то она была всего на год старше, чем я сейчас. Она была агентом по продаже недвижимости, потом стала дизайнером интерьеров и начала зарабатывать приличные деньги. Мама оплатила мою учебу в Гарварде, потом в Стэнфордской юридической школе. Но замуж так и не вышла. Возле нее всегда крутятся временные ухажеры. Это либо алкоголики, либо ни на что не годные мужчины — по крайней мере такими их считает мама. Теперь она большую часть времени проводит с приятельницами и посещает клубы книголюбов.

— Печально, — с сочувствием сказал Джефф.

— Да, печально, хотя мама утверждает, что счастлива. Но я ей не верю. Я бы на ее месте не была счастливой. Вот поэтому я и держусь за своего парня, с которым встречаюсь по уик-эндам. Мне не хотелось бы через двадцать лет посещать, подобно моей матушке, клубы книголюбов.

— Вы действительно думаете, что ваши отношения продлятся в течение двадцати лет?

— Вряд ли, — честно призналась Сара. — Но сейчас он есть. В том-то и проблема. Возможно, скоро все рухнет, но я не хочу торопить события. Я терпеть не могу одинокие уик-энды.

— Понимаю. И я тоже. Однако, как и вы, не вижу выхода.

Потом они ушли из ресторана. Поскольку они приехали каждый на своей машине, они обнялись на прощание, и она отправилась домой. Когда Сара входила в квартиру, вовсю звонил телефон. Она взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже одиннадцать часов. Сотовый телефон она отключила во время ужина.

— Где, черт возьми, ты была? — сердито спросил Фил.