— Да, и для меня, — призналась Сара.

Она все еще находилась под впечатлением письма Стенли. Семьсот пятьдесят тысяч долларов! Такое трудно себе представить. От этого дух захватывало. Это ошеломляло. Вместе с тем, что Сара сберегла за годы своего партнерства в юридической фирме, у нее теперь было более миллиона долларов. Она чувствовала себя богатой женщиной, хотя была твердо намерена не менять свои привычки и образ жизни, несмотря на уговоры Стенли.

— Не хотите ли что-нибудь перекусить, прежде чем мы отправился смотреть дом? — вежливо спросила она Тома Гаррисона.

— Думаю, что я не смогу сейчас есть. Мне нужно некоторое время, чтобы переварить все, что произошло. Но должен признаться, что мне будет интересно посмотреть дом, — сказал Том. Остальные такого интереса не проявили.

Сара повезла его в своей машине. Когда они подъехали к дому, Марджори уже ждала их. На Тома Гаррисона дом произвел такое же ошеломляющее впечатление, как и на них. Однако, побывав внутри, Том обрадовался тому, что они сообща решили продать дом. Он, конечно же, был потрясающе красивым историческим памятником, но, по мнению Тома Гаррисона, абсолютно непригодным для проживания в наши дни.

— Так никто больше не живет. У меня дом площадью четыре тысячи квадратных футов в предместье Сент-Луиса, и я не могу даже найти людей, чтобы произвести в нем уборку. А дом вроде этого превратился бы в настоящий кошмар, и если вам не удастся продать его под гостиницу, то мы, наверное, не скоро дождемся, когда его кто-нибудь купит, — сказал он.

В соответствии с генеральным планом застройки города открытие новой гостиницы в этом районе не предусматривалось.

— Такое может случиться, — призналась Марджори, хотя ей было известно, что рынок недвижимости полон неожиданностей. Иногда дом, который, казалось, никогда никто не купит, находил покупателя через пять минут после того, как был выставлен на продажу, а бывало, что дома, которые, по ее убеждению, должны были найти покупателя немедленно, не продавались. На рынке недвижимости было невозможно предугадать не только вкусы, но иногда даже стоимость. Рынок отличался непредсказуемостью, и ситуация на нем во многом зависела от запросов отдельных покупателей.

Учитывая состояние дома, Марджори с сожалением предложила выставить его на продажу за два миллиона долларов. Сара знала, что наследники не стали бы возражать, если бы его удалось продать даже за меньшую сумму, потому что им просто хотелось отделаться от него, и Том с ней согласился.

— Мы выставим его на рынок за два миллиона и посмотрим, как будут развиваться события дальше, — сказала Марджори. — Я приглашу бригаду уборщиков, а потом открою дом для осмотра. Посмотрим, какие будут предложения. Сделать это ко Дню благодарения не обещаю, но через неделю после этого выставлю дом на продажу. Если я устрою день «открытых дверей» в четверг после Дня благодарения, то через день после этого смогу официально выставить дом на продажу. Наверное, кто-нибудь купит его в надежде, что сможет выиграть баталию с городом за изменение плана застройки. Из него получился бы великолепный небольшой отель, если бы на такое соседство согласились жители ближайших домов, чего они наверняка не сделают, — заметила Марджори. Подобного рода баталии могли затянуться на долгие годы, и развязавшее боевые действия лицо практически не имело шансов на победу. Жители Сан-Франциско умели сопротивляться наступлению коммерческих предприятий на жилые кварталы города, и их можно было понять.

Том попросил показать ему ту часть дома, где жил Стенли, и Сара с тяжелым сердцем проводила его вверх по черной лестнице. Она впервые вошла в это помещение после смерти Стенли. Больничная койка была все еще там, а Стенли не было. Комната выглядела теперь словно опустевшая раковина. Сара отвернулась со слезами на глазах и вышла в коридор.

Том Гаррисон потрепал ее по плечу. Он был хорошим человеком и, наверное, хорошим отцом. Сара вспомнила о его особой проблеме: слепой дочери с мозговой травмой, произошедшей в результате асфиксии во время преждевременных родов. Дочери было теперь тридцать лет, она все еще жила в его доме, и за ней ухаживали сиделки. После смерти жены Тому стало особенно трудно организовывать этот уход. Жена посвящала дочери почти все свое время. Но Том не хотел, чтобы дом превращался в больничную палату. Он хотел, чтобы жизнь протекала нормально. Это была очень сложная проблема, но Том, похоже, был твердо намерен с ней справиться.

— Просто не верится, что Стенли всю жизнь прожил на чердаке, в помещении для служанки, — сказал он, когда они спускались по лестнице. — Должно быть, он был удивительным человеком, — добавил Том, а про себя подумал: «И большим оригиналом».

— Так оно и было, — ответила Сара.

— Я рад, что Стенли упомянул вас в своем завещании, — заявил Том Гаррисон.

Они снова спустились в главный холл. Возле дома уже ждало вызванное Сарой такси, которое должно было отвезти Тома в аэропорт.

— Если будете когда-нибудь в Сент-Луисе, позвоните. У меня есть сын вашего возраста. Он только что развелся и имеет троих очаровательных детишек.

В ответ на его предложение Сара рассмеялась, а Том вдруг смутился.

— Я понял из письма Стенли, что вы не замужем.

— Нет, не замужем.

— Вот и хорошо. В таком случае приезжайте в Сент-Луис. Фреду необходимо познакомиться с хорошей женщиной.

— Присылайте его в Сан-Франциско. А если будете здесь по делам, тоже позвоните мне, — приветливо сказала Сара.

— Обязательно, Сара, — пообещал Том и по-отечески обнял ее. За одно утро они стали друзьями и чувствовали себя чуть ли не родственниками. Их всех сроднил Стенли. Всех их связали друг с другом его мудрость и благожелательность. — Берегите себя, — сердечно сказал он.

— Вы тоже. — Сара проводила Тома до такси, а потом неожиданно добавила, улыбнувшись озорной улыбкой: — Я бы с удовольствием представила вас своей матери.

Том рассмеялся.

Сара, конечно, пошутила, но это была совсем неплохая мысль. Хотя, по правде говоря, она считала, что ее мать могла вывести из себя любого мужчину. А Том был, кажется, слишком нормальным для нее. Никаких функциональных нарушений у него, судя по всему, не наблюдалось. И если Одри познакомится с ним поближе, ей не придется посещать никакие группы самосовершенствования. Чем же тогда она будет заниматься? Наверняка заскучает, не имея какого-нибудь алкоголика в своей жизни, которого надо спасать.

— Отлично. Я привезу с собой Фреда, и мы поужинаем вчетвером, вместе с вашей матушкой.

Сара помахала рукой вслед отъехавшему такси и вернулась в дом, чтобы обговорить детали с Марджори. Она была рада, что зашла в комнату Стенли вместе с Томом. Это словно рассеяло чары. Теперь это была просто пустая комната, раковина, в которой он жил и которую покинул. Стенли умер, но будет всегда жить в ее сердце. Трудно было поверить, но обстоятельства ее жизни неожиданно изменились коренным образом. Наследство, хотя и не такое огромное, как у остальных, было для нее баснословным. Она решила пока никому об этом не говорить, даже матери и Филу. Ей было нужно привыкнуть к этой мысли.

Сара и Марджори обсудили планы относительно бригады уборщиков и открытия дома для осмотра. Сара подписала от имени наследников разрешение на продажу дома по цене продавца. Потом они подписали в офисе Сары доверенность на продажу дома и ведение переговоров о купле-продаже. Идентичный документ был отправлен по факсу на подпись тем, кто не присутствовал на встрече. Едва ли можно было рассчитывать на быструю продажу дома. Такое могло случиться лишь в том случае, если попадется покупатель, обладающий очень богатым воображением или если бы он являлся большим любителем истории.

— Желаю вам хорошо провести День благодарения, — пожелала Саре Марджори. — Если мы не увидимся раньше, то я дам вам знать, как прошел осмотр дома.

— Спасибо. Желаю хорошо отдохнуть, — улыбнулась ей Сара, садясь в машину.

До Дня благодарения оставалось еще десять дней. Фил, как всегда, уедет со своими детишками. А Саре обычно предстояло провести одинокий уик-энд. Но до этого был еще один уик-энд — с ним.