После того, как тот ушел, Чеймберс предложил сделать перерыв, с чем все охотно согласились. Вот Фэлкон и пошел прогуляться. Ему нравилась здешняя архитектура, он вообще любил старые здания: хотел сбросить напряжение, немного расслабиться. И еще – отыскать кабинет Чеймберса.

Фэлкон продолжал путь по длинному полутемному коридору. Вот-вот должна появиться статья Кассандры в «Файнэншиал кроникл». После обеда он провел с ней три часа в Центральном парке и пересказал все подробности крупнейшей в истории сделки, а также посвятил ее во внутреннюю жизнь Уолл-стрит. Кассандра, естественно, выразила признательность и, вопреки обычаю, обещала показать гранки.

Вчера Фэлкон позвонил в редакцию, говорил с ее сослуживцами, самой же Кассандры, как он и предполагал, не оказалось на месте. Отзывались все о ней наилучшим образом – честна, справедлива, пунктуальна, заслуживает доверия.

Фэлкон остановился и начал рассматривать очередную фотографию. На случай если ему кто-то вдруг встретится, лучше не вызывать подозрений, будто он здесь по какому-то делу. Может, кабинеты только кажутся пустыми, а глядишь, и впрямь кто-нибудь выйдет. Фэлкон смотрел на фотографию и ничего не видел. В голове у него роилось слишком много вопросов. Надо бы избавиться от них. Просто забыть. Но не получается. Это не в его характере. И ему известно только одно место, где можно начать поиски, не объявляя об этом городу и миру. Но следует соблюдать осторожность.

Номер кабинета Чеймберса еще не значился в общем списке – так сказали Фэлкону в приемной. Стало быть, придется справляться самому. Некоторое время назад, сразу после того, как объявили перерыв в заседании, он последовал за Чеймберсом на безопасном расстоянии, но когда тот второй раз оглянулся, Фэлкон, не желая выдавать своих планов, свернул в туалет. А теперь вот заблудился в лабиринтах гигантского здания.

Из одного из кабинетов в дальнем конце коридора доносился стук. Словно маяк вспыхнул во тьме ночи. Фэлкон направился в ту сторону.

– Добрый день.

Пожилая секретарша оторвалась от клавиатуры и посмотрела на него сквозь очки в роговой оправе.

– Добрый день.

Фэлкон попытался прикинуться простодушным жителем Толедо, но его безнадежно выдавал деловой костюм. Уж она-то знала, что местным и в голову не придет так одеваться.

– Чем-нибудь помочь?

– Да. Туалет ищу.

– Похоже, вы немного сбились с дороги? – Он явно внушал ей подозрения. Эту часть здания давно уже все покинули, туалеты тут искать некому.

– Наверное. – Фэлкон помолчал. – По правде говоря, мне нужен также кабинет мистера Чеймберса. Его ждут в зале заседаний правления.

– А почему вы ему не позвонили?

Фэлкон улыбнулся. Тепло. Видимо, это секретарша Чеймберса, иначе с чего она так оберегает его?

– Да прогуляться захотелось, знаете ли. Чудесное, должен сказать, здание. Кстати, не вы ли изображены на фотографии, которую я видел в другом конце коридора? С кубком в руках?

Секретарша зарделась.

– Ну да, я.

Полминуты спустя Фэлкон уже точно знал, где находится кабинет Чеймберса.

Фэлкон вглядывался в темноте в здание «Пенн-мар». Ночью оно сверкало, как корабль, бесшумно скользящий по поверхности спокойного моря. Дружелюбное, ничем не грозящее, оно, казалось, зазывало его к себе. Фэлкон ткнул в какую-то кнопку на своих электронных часах. Циферблат засветился голубовато-зеленым светом: четверть одиннадцатого. На длинной извилистой дороге, проходящей через все поле для гольфа, вспыхнули автомобильные фары. Прячась за высокими самшитовыми деревьями, Фэлкон пополз дальше. Машина медленно описала круг перед главным входом и остановилась у массивных двойных дверей. Отсюда до Фэлкона было ярдов пятьдесят, и все же в кругу света, отбрасываемого лампой над главным входом, он разглядел лица вылезающих из седана охранников. Один прислонился к машине и закурил сигарету, другой поспешно двинулся вдоль здания, освещая себе путь сильным фонарем. Пятно света скользило рывками в ритм шагу.

Несколько минут спустя охранник, только что растворившийся в темноте, вновь появился с другой стороны здания, у главного входа. Фэлкон вновь сверился со временем, прикрыв на всякий случай ладонью светящийся циферблат. Обход здания занял у охранника ровно восемь минут, как и полчаса назад. И за эти восемь минут внутрь он явно не входил, иначе обход занял бы куда больше времени.

Охранники сели в машину и направились к будке, прилепившейся к подножию холма, примерно в полумиле от штаб-квартиры компании, на пересечении шоссе и подъездной дорожки. Гигантская живая изгородь, возвышающаяся над железным забором, который отделял «Пенн-мар» от остального мира, совершенно заглушала шум проезжающих по шоссе автомобилей. Но для Фэлкона она два часа назад оказалась серьезным препятствием.

Габаритные огни седана растворились в ночной темноте. Что ж, если уж он решился на это, другого времени не будет. В его распоряжении двадцать минут, потом охранники вернутся; если, конечно, интервалы между обходами у них одинаковые и все пойдет по расписанию, как это было, начиная с половины девятого. Фэлкон вылез из-под самшитовых деревьев, выпрямился и побежал вдоль длинной извилистой аллеи, обсаженной кленами. Пробежав несколько сотен ярдов, Фэлкон очутился у восточной стороны здания, напротив главного входа. Здесь было совершенно темно, а значит, входить всего безопаснее. Фэлкон скользнул за большой дуб, прижался к стволу, внимательно огляделся и стремительно рванул по коротко подстриженной лужайке к кирпичной стене, до которой было примерно сто футов.

Он находился в отличной форме и все равно запыхался. Ночь стояла душная, небо было затянуто облаками – тут Фэлкону повезло, ибо наступило полнолуние, о чем он узнал, позвонив в Вашингтон в Национальную метеорологическую службу. Кто-нибудь счел бы это пустой тратой времени, но Фэлкон знал, что мелочей в таких делах не бывает. Пунктуальность – это полоса, отделяющая победу от поражения. А эту партию проиграть он не должен. Не может проиграть ее.

Фэлкон позвонил в агентство из телефона-автомата, установленного в расположенном поблизости торговом центре, где он также купил темные джинсы, рубашку и башмаки – все это было сейчас на нем. А костюм, сорочку и туфли отдал в местное отделение общества «Добрая воля», находящееся в дальнем углу центра. Галстук, произведший столь сильное впечатление на пожилую секретаршу Чеймберса, Фэлкон сунул в задний карман джинсов. Это был его любимый, к тому же на кой черт обществу «Добрая воля» галстук?

Несколько мгновений Фэлкон выждал, пока не выровняется дыхание. Пот катил с него градом – слишком влажно. Полминуты спустя он извлек из кармана фонарик и заскользил вдоль темной стены и безупречно ухоженного кустарника, окружающего здание. Наконец, при тусклом свете Фэлкон разглядел большой скомканный кусок бумаги, который специально оставил здесь днем, прямо под предварительно открытым окном. Ступив в самую гущу кустов, Фэлкон подобрался к окну первого этажа. Его нижняя часть, по прежней моде, находилась довольно высоко, в десяти футах от земли. Тем не менее Фэлкону удалось подтянуться и толкнуть стекло. Оно легко подалось. Стало быть, никто ничего не заметил. Слава Богу.

Фэлкон протиснулся сквозь раму и спрыгнул на ковер, устилающий пол кабинета. Поднявшись на ноги, он закрыл окно, быстро вышел в коридор и зашагал в сторону кабинета Чеймберса. Что он там отыщет – да и отыщет ли что-нибудь, – Фэлкон не представлял, но в любом случае это единственное место, где имеет смысл начинать поиски.

Барксдейл уже вернулся в Нью-Йорк. По крайней мере, Фэлкон на это рассчитывал. Самолет вылетел по расписанию, в четыре тридцать пополудни, и, если только не возникло каких-то чрезвычайных обстоятельств в Ла-Гуардиа, Барксдейл в этот самый момент сидит, удобно устроившись в кресле, у себя дома и смотрит по телевизору, как играют его любимые «Янки».

Фэлкон же в самый последний момент перед объявлением посадки помчался позвонить из автомата и, вернувшись, сообщил Барксдейлу, что наметилась возможность неплохой сделки и он срочно летит в Даллас прямо отсюда, из Толедо. Позвонит завтра утром. Он понимал, что сейчас Барксдейл мечтает только об одном – поскорее вернуться домой, и возражать не будет. Так оно и получилось.